— Слушай, — Вадим продолжал внимательно изучать технику, — тут, между прочим, вся пленка целая. Хочешь, я тебя поснимаю?
— Хочу, конечно, — Аня огляделась, ища подходящий фон. Она очень любила фотографироваться, потому что, как большинство девушек, мечтала стать моделью; при этом прекрасно понимала, что с ее грудью и ростом метр шестьдесят четыре, это вряд ли возможно, но когда перед камерой принимала разные позы, а потом сверкала вспышка!.. Она чувствовала, что ничего невозможного не бывает. И чем больше разных снимков расходится по городу, тем больше вероятность, что хоть один попадет в нужные руки, и кому-то срочно потребуется низкорослая, плоскогрудая модель.
— А еще не слишком темно? — спросила она опасливо.
— С хорошей оптикой и хорошей пленкой ночные кадры получаются даже лучше. Куда б тебя поставить?.. Давай между кустов, напротив спуска к реке, и так, чтоб отражение луны было видно. Давай…
— А можно так? — Аня подняла футболку.
— Почему нет? Хочешь, и остальное снимай, — Вадим сказал это просто так, не учтя вышколенности персонала фирмы «Досуга день и ночь…», но Аня, вслед за футболкой, безропотно стянула шорты вместе с трусиками, и бросив на покрывало, направилась к воде.
* * *
Слава знал за собой одну глупую черту — не воспринимать женщин, с которыми незнаком, какими бы привлекательными они не казались; зато стоило ему познакомиться с кем-нибудь поближе, женщина на определенное время сразу становилась единственной и неповторимой. Скоро это восторженное состояние проходило, и все возвращалось на круги своя, но жена так и не смогла понять, что все его любовные похождения относятся лишь к категории «познания мира», и не более того. Хотя, пожалуй, это вообще не дано понять женщинам…
Зная, что себя не переделать, Слава согласился на развод, и сейчас, три года спустя после этого события, однозначно считал, что поступил правильно — так им обоим стало лучше. Она, в конце концов, нашла спокойного, уравновешенного домоседа с приличным заработком, а он периодически встряхивался, как, например, сегодня… короче, он чувствовал, что Катя нравится ему все больше.
Солнце уже спряталось окончательно, и ветерок, переставший быть его палящим дыханием, врывался в салон, ероша и путая длинные Катины волосы; сама же она курила, задумчиво глядя в окно, и казалась тихой и умиротворенной.
— Слав, — Катя поправила рукой непослушные волосы, — а если б я не дала тебе, ты б высадил меня и уехал?
— Охренела?.. — Славино лицо стало таким обескураженным, что Катя засмеялась.
— У меня такое уже случалось, и пришлось тачку ловить, реально, в лесу. Слава богу, мужик нормальный попался.
— Блин, у меня и в мыслях такого не было!
— Так уж и не было, а «резинки» с собой прихватил, — она подмигнула, словно поймала его на мелкой хитрости.
— Ну… это входит в комплектацию автомобиля. Иначе ГАИ оштрафует. А, вообще, я маленьких девочек не обижаю.
— Слав, — Катя села поудобнее, повернувшись к нему лицом, — почему ты думаешь, что я маленькая девочка? Мне, например, нравится ваше поколение — не старики, а зрелые мужики, вроде тебя. С вами интереснее, чем с ровесниками, только вы почему-то не воспринимаете нас всерьез. Мы же не только «подстилки», мы еще хотим чего-то…
— …а я не считаю тебя «подстилкой». Я даже рад, что мы…
— Кстати, это реально случай, — перебила Катя, — вообще, я в той кафешке не бываю. Обычно я в «Бегемоте» зависаю…
— Насколько я помню, это довольно дорогое заведение.
— А я что, плачу? Я там работаю. Всякие программы — от показа мод до боди-арта; я везде.
— И платят?
— Так, — она махнула рукой, — просто кайфово. Иногда, правда, пригласят за столик. Накормят-напоят, а нет, так и нет…
— Веселая у тебя жизнь.
— Ты что?!.. Это ж конкретный отрыв!.. А, думаешь, я совсем дура? У меня нормальная мать; я учусь на втором курсе «универа» — на романо-германском. Ты что, Славик, — она легонько толкнула его в плечо, — думаешь, я с панели? Ни фига — я за «бабки» не работаю. Я себя не на помойке нашла.
— А Анжелка?
— Она только за «бабки». Но ей крутиться надо. Она тоже в «универ» поступала, но не прошла. Мы с ней на вступительных и познакомились. Домой возвращаться не хочет — она из какой-то деревни, типа, Говнилово. А здесь жить на что-то надо, за квартиру платить. Они на двоих с подругой снимают…
— А откуда в деревне такое имя взялось? В честь Анжелы Дэвис, что ли?
— Кто такая Анжела Дэвис?
— Ты не знаешь? А нам в свое время ею всю голову пробили! Анжела Дэвис — это американская борец за мир.
— Да?.. Ну, Анька — точно, не борец за мир… чего ты так смотришь? Анька она, и фамилия у нее — Закурдаева.
Посмеявшись над смешной Аниной фамилией, они замолчали. К этому времени стало совсем темно, и Слава включил фары. Яркий луч выхватил серую полосу дороги и могучие деревья, подступавшие к самой обочине.
— Слушай, а где Дремайловка-то? Тебе не кажется, что мы очень долго едем?
— По-моему, мы просто очень долго стояли, — Катя попыталась прижаться к Славе, отчего машина вильнула влево, выскочив на встречную полосу.
— Катюх, не хулигань, — предупредил Слава беззлобно.
Деревня возникла совершенно неожиданно, потому что фонарей здесь не существовало изначально, а ни одно окно почему-то не светилось — просто кончились деревья, и вместо них появились неказистые заборы. Может, это была вовсе и не Дремайловка, но такая мысль не пришла никому в голову.
— Ну, наконец-то, — Слава облегченно вздохнул, — теперь смотрим поворот, — он сбросил скорость, и тяжелый джип покатился тихо и плавно.
— Вон, — Катя показала вперед, — видишь?
Они свернули с асфальта; в свете фар замелькали сосны, возникая ниоткуда, и пропадая, выскользнув из яркого луча, будто перебегали дорогу.
— Как клево!.. Люблю ездить ночью… Давай музон включим? — Катя взяла с заднего сиденья пакет, наклонилась, рассматривая пестрые коробочки, но вдруг машина затормозила так резко, что она чуть не влетела лбом в тускло светившиеся приборы, — твою мать!.. — подняла голову и увидела столб, вкопанный прямо посреди дороги, а чуть дальше, покосившейся забор и дом с пустыми глазницами окон, — где это мы?..
— Я догадываюсь где, но не пойму, как мы сюда попали, — Слава заглушил двигатель, и вокруг стало тихо — ни ночных птиц, ни цикад… ничего, только издалека доносился плеск воды.
— Слышишь? — Катя подняла палец, — река.
— Короче, мы метрах в ста от лагеря, но как туда проехать? — Слава почесал затылок, — и какой идиот врыл здесь столб?..
