Взял я в руки плазмобой, взвесил на руке — в обойме сорок боезарядов из металлического водорода, которые превратятся в снопы плазмы. На пояс повесил кобуру, туда сунул сквизер, тот самый, что человека превращает нейтронным пучком в квашню, на спину гразер пристроил, который неласковым гамма-излучением переводит любого меркурианца в свет и тепло. А за сапог сунул лазерный резак для ковыряния плоти. На шлеме закрепил ракетную установочку для пуляния самонаводящихся ракет.
Крутой дядя обитался на высоком месте, рядом с блоком жизнеобеспечения валялись обломки какой-то добывающей техники. Зато глиссер и вездеход были глянцево-новенькие, хорошей конструкции. Так называемый шериф у границ усадьбы развернулся и принялся накручивать спидометр обратно. Я оставил свой трактор чуть поодаль от кибитки — вдруг тут заминировано — стал обходить модуль жизнедеятельности и вдруг почувствовал напряжение в затылочной кости. Потом понял — ТОТ сзади. Но оборачиваться было поздно. Как я так опростоволосился? Да, не зря он удостоен паханского звания.
— Правильно ты подумал,— послышался противный голос в наушниках,— скидай весь свой арсенал. — Вряд ли он тебе еще понадобится.
Ну что ж, слушаю и повинуюсь, в противном случае шансов пообщаться вообще не останется.
— Кто такой? — гаркнули мне в уши.
— Неужто не знаешь, Михайло Потапыч. Шерифушка будто не сказал тебе. Представитель власти я. Лейтенант полиции из Васино, Терентий К123. За посягновение на жизнь и здоровье — расстрел.
— Расстрел соленым огурцом. Знаешь, сколько я уже закопал в меркурианский мусор сраных этих представителей власти. И ничего, сам не кашляю. Ладно, начальничек, пошли в дом.
— Уютно тут у тебя, не похоже на логовище злодея. — Внутри действительно было все чисто и справно как у какого-нибудь марсианского лавочника. Ни хабариков, приклеенных к потолку, ни пустых пакетов из-под спиртного, как у паханов прежних времен. Ясно, что здесь авторитет меня грохать не будет, поэтому можно расслабиться.
Хозяин плеснул отдающей гелием шипучки и мне, и себе, не забывая удерживать мой живот в поле зрения своего бластера. А когда алкогольные пузырьки зароились у меня в башке, он поинтересовался:
— Чего ищешь, легавенький, с шустротой достойной лучшего применения?
— Не догадываешься, дядя? Тех, кто раскурочил караван “Дубков” на твоей, кстати, охотничьей территории.
— А тебе-то какое дело, Терентий Инкубаторович? Побродил бы здесь, написал бы рапортик — и в кассу за зарплатой.
— Ты меня не за того принимаешь, бандитский папа. Я из “кротов”, то есть копаю, пока живу.
— Пока живешь. Ведь это можно поправить.
И тут поправку сделал я. Мы сидели друг напротив друга. Иного выхода не было, да и похоже дядька давно зазнался. Ударил его каблуком по волосатому торсу, прямо под косточку, ту, что посередке. Я применил силу после того, как немного выдвинулся вперед на стуле и понял, что дотянусь до оппонента в рывке с места — если крепко ухвачусь руками за сидение. А вторым каблуком сыграл по паханскому запястью, чтоб не захотелось ему воспользоваться пушчонкой. Потом подпрыгнул и сверху запаял торцом кулака в низкий лоб — блатной прием, но безотказный, если попасть. Пахан загремел назад, еще попробовал вскочить, но крепким апперкотом я свалил его с подметок. Затем поставил свой ботинок ему на волосатый кадык. Не пытки ради, а чтобы блатной руководитель не пробовал больше гарцевать.
— Покажи чистые ручки, дядя Миша,— он повиновался, я же быстренько соединил его кисть с радиатором кондиционера хорошими титановыми наручниками. — Теперь ты весь вечер танцуешь с этим радиатором.
Тут какая-то бестия попыталась мне прыгнуть на холку, да только я успел встретить ее локтем, перехватил рукой и шмякнул об стенку. Это кибернетика на меня напала, киберкрыса с зубами из нержавейки и мышцами из электрорезины. Едва стихло возмущенное верещанье, из шкафа полезла какая-то буйно-патлатая голова, которую я чуть не оторвал. Однако, вовремя сообразил, что со мной хочет познакомится роботесса типа “баба-раба”.
— Ты звал меня, господин? — томным, но заинтересованным голосом спросила она. — Какую из двадцати известных мне позиций должна занять я, твоя раба?
— Закройся,— гаркнул я. — Это самая лучшая позиция для тебя вместе с твоим сраным господином.
Она спряталась с недовольным ворчанием: “Я все-таки машина высокого уровня для интеллектуальных, нормальных, анальных и орогенитальных сношений”.
Бластер не годится для тонкой работы, поэтому я сходил в шлюз за сквизером, где оставил его хозяин, ныне ставший столь любезным.
— Так вот, паханушка, отбросить каблуки ты, наверное, не боишься. Но я поступлю не так как ты хочешь. Я частично превращу тебя вот этой штучкой в сопли, а затем покину навсегда. И ты увидишь, как обойдутся с тобой даже твои приспешники. Страшно, да?.. Нет, пожалуй, надо быть гуманнее. Я запрограммирую твою бабу-рабу на то, чтоб она интенсивно любила тебя до полного истощения аккумулятора. В общем, выбирай. Или любовь до гроба, или ты срочно делаешься простодушным, как младенец. И внушаешь себе, что лейтенант полиции — это главный друг человека.
Я достал “трубку гласности” и навел ее на зрачок пахана.
— Если соврешь хоть единой буквой, косматый, я это замечу по состоянию твоего бесстыжего глаза.
Дядя Миша после упоминания о любви до гроба явно занервничал.
— Какие-то крысятники застопорили караван, а ты шьешь это дело мне. Нехорошо, начальник,— грубо, но послушно стал изъясняться авторитет.
— Какие крысятники? Ты и твои подручные — все подряд разбойники, бесстыжие морды. Кому еще было выгодно грабануть караван и потом загнать гафний скупщикам краденого — не вам ли?
— Кому это было выгодно и кому не было… Да мои пацаны — невинные детки по сравнению с теми уродами, которые работают на “Дубки” и “Вязы”, по сравнению с этими бабами-мутантками, да и вообще с теми жутями, которые имеются на Меркурии… Сидишь там в Васино, задом стул обогреваешь, кабаки обхаживаешь и считаешь, что знаешь планетку. Не знаешь ты планетки-то, лейтенант.
— Давай не будем обсуждать мои знания, дядя Миша. Мы все учились понемногу,— я стал облупливать стенку сквизером, делая контур вокруг скованного разбойника. — Твои разбойнички — нормальные воры в законе, с каких это пор они стали брезговать гоп-стопом на большой дороге?
— У меня толковые пацаны, они имеют ровно столько масла в котелке, чтобы не связываться с “Дубками”. Несколько фраеров — не мои они, понял — кем-то были натасканы на мокрую работу с караваном. Кем — непонятно. Сам хотел докопаться, но двое из этой кодлы смылись невесть куда, еще трое отбросили мокроступы один за другим — людям вдруг не повезло. А еще один… — глава местных разбойников замялся, сообразив, что слишком резво раскалывается.
