— Нет, — настойчиво прошептал старик.
— Все будет хорошо, — уговаривала его Лин. — Как только мы доберемся до вершины, вы увидите то, что я хотела вам показать, а потом мы вернемся. Хорошо? Пожалуйста, простите меня. Я не собиралась причинять вам страдания.
Старик, все так же молча, поджал губы и отвернулся.
Шел третий час полета, а старик так и не произнес ни слова и даже не отвечал на прямо поставленные вопросы. Он просто сидел, вцепившись в ремни побелевшими от напряжения пальцами и устремив застывший взгляд на изгиб горизонта, который виднелся за окном.
Стюарды, проходя, предлагали еду, полагающуюся пассажирам в середине пути, но он отмахнулся от них и взял с подноса лишь чашечку с водой.
Когда гондола замедлила ход и причалила к Алмазной Вершине, пассажиры обнаружили, что они стали невесомыми. Стюарды помогали им выбраться из кресел и сопровождали к носу гондолы и дальше в тамбур, ведущий к вестибюлю Алмазной Вершины.
Оказавшись на борту станции, Лин отвела старика в центральную ее часть, которая вращалась вокруг сердечника, обеспечивавшего искусственную гравитацию окружающего пространства. Они остановились у большого армированного панорамного окна.
Прямо перед собой, в нескольких тысячах километров, они увидели последний из Флотилии Сокровищ корабль, что направлялся к красной планете Огненная Звезда. Внизу протянулся голубой изгиб Земли, и отблеск заката своим бледным огнем очерчивал далекую линию горизонта. Они видели даже край западной полусферы и северный континент, который Макалистер называл когда-то своим домом. Ближе всего к ним, на побережье, располагалась мусульманская колония Халифа, основанная в прошлые века адмиралами Трона Драконов. А за ней, там, где на востоке разгоралось солнце, начинались земли Федерации Винланд.
— Вон там, — сказала Лин, поддерживая одной рукой старика, а другой показывая на видневшийся вдали горизонт, — то, что я хотела вам показать. Во-первых, чтобы вы увидели, ради кого работали те долгие годы, а во-вторых, чтобы могли в последний раз взглянуть на свой утраченный дом. Вон там, на горизонте. Это ваша… это наша родина. Винланд.
Старика затрясло. Он отвернулся от окна и посмотрел на Лин, глаза у него повлажнели, губы дрожали.
— Вы… вы не понимаете, — с трудом выговорил он. Голос клокотал у него в горле, как у раненой лягушки-быка. — Не страх мучит меня, а вина.
Лин растерянно посмотрела на старика:
— А я-то подумала, что вы все еще во власти страха, который все те давние годы охватывал вас на Золотой Горе.
Старик изо всех сил замотал головой, словно пытаясь стряхнуть с ушей ее слова.
— Нет! — выкрикнул он. В углах его рта выступили капли пены. — Это был не страх, даже тогда. Вы не…
Он на мгновение замолк, отшатнувшись от Лин и отведя в сторону взгляд.
Лин протянула руку и положила ее на его худое плечо. Она подумала о своем дедушке и обо всем, что они так и не сказали друг другу.
— Прошу вас, — сказала она. — Расскажите мне.
— Нет, — уже с меньшей уверенностью повторил он.
— Пожалуйста, — настаивала она. — Что вы имеете в виду? Что это было, если не страх?
Старик повернулся к ней, лицо его покраснело, глаза блестели.
— Это была зависть! — выкрикнул он. — Была похоть! Жадность была! Но никак не страх. Все, что угодно, только не страх!
Он откинулся на пятки и закатил к потолку глаза, тело его содрогнулось от рыданий.
— Я мог спасти Майкла, — продолжал он. — Стоило только протянуть ему руку. Но пока он там висел, я не переставал думать о том, что с его смертью Цзу Сан станет моей. Я так же, как и он, любил ее, и, если бы его не стало, дорога для меня была бы открыта. Но…
Он снова замолчал, не в силах справиться с рыданиями. Тело его безвольно соскользнуло на пол, и он стоял теперь на коленях, упираясь в них руками.
— Но она уже была мертва, — подсказала Лин.
Из носа у него текла слизь, по щекам струились слезы.
— Да! — взвыл он.
Лин, которую трясло от горя и ощущения своей вины, стояла, глядя сверху вниз на хрупкое тело старика.
— Так вот почему вы так и не уехали домой, верно? — вдруг осенило ее. — Поэтому так и не вернулись в Винланд. Вы не могли бы смотреть в глаза своим близким.
Старик кивнул и стукнул худыми кулаками о ковровое покрытие пола.
— Да! — вскрикнул он.
Не проронив ни слова в ответ, Лин опустилась на колени и обняла худенькое тело старика. Она крепко прижала его к себе, и Макалистер, содрогаясь от рыданий, уткнулся лицом ей в плечо.
— Ох, Майкл! — проговорил старик надтреснутым голосом. — Я так виноват, так виноват. Моим долгом было защитить тебя, а я… О боже. Прости меня. Прости меня!
Лин еще крепче прижала его к себе и погладила по затылку.
— Я прощаю тебя, — прошептала она со слезами на глазах. Они держали друг друга в объятиях — старый белый призрак и женщина из северной столицы. Алмазная Вершина развернулась, и изгиб Винланда исчез из виду, а окно заполнилось панорамой гор и равнин Китая.
— И ты, дедушка, — сказала напоследок Лин, — тоже прости меня.
«Gold Mountain», by Chris Roberson. Copyright © 2005. First published in Postscripts 5. Reprinted by permission of the author.
Восемь Знамен — традиционное название восьми корпусов, на которые делились основные вооруженные силы империи Цин (Цин — последняя династия монархического Китая).
Гонконг в переводе с китайского означает «благоухающая гавань».
