И сук, конечно, упал на машину. А когда новичок сложил лестницу и я слез на землю, прибежали эти двое и сказали, что мы вжухались и должны платить бабки за поцарапанную крышу. И один из них, похожий на шкаф, лысый и горластый, ударил меня в лицо. Но я упал в кучу листьев, которую мы вчера нагребли, и не ушибся. Вот только из носа пошла кровь. Он распух, и мне до сих пор больно им дышать, поэтому я говорю не очень внятно.
Да мне больше и нечего сказать…
Псы из Тени приходят, когда мне плохо. И убивают тех, кто хотел убить меня. Что еще?.. Я не знаю, что такое Тень. Я не знаю, как в нее попадаю. Бывает, делаю шаг — и все вокруг меняется. Из лета я могу попасть в зиму, а из весны — в осень. Иногда я попадаю в поле, иногда — в лес. Иногда в город, совсем непохожий на Питер, где невысокие дома из белого камня утопают в кустах и деревьях. Там много птиц и люди, когда хотят, летают, хотя у них нет крыльев. Со мной они разговаривают мысленно, потому что я не понимаю их языка… Но обо всем этом я вам уже рассказывал. Почему я должен повторять это снова и снова, сидя в пустой камере? Разве оттого, что Олег Васильевич так много говорил про тополя, его кто-нибудь послушал? Ему кто-нибудь поверил?..
Выпустите меня. Я хочу в парк. Мне плохо тут! Господи, до чего же мне плохо в этих холодных стенах…
* * *
— Я знал, что вы придете за мной! Лохматые мои!.. Тихо, тихо, этак вы меня с ног свалите!.. Куда вы зовете меня?.. Наверное, Вернер прав и мне пора уйти в Тень… Знаю, знаю, сейчас у вас во всю цветет сирень и запах стоит такой, что голова кругом идет. Ну что же, ведите меня сквозь стены, один я вряд ли сумею…
А вы!.. Слышите?! Не пилите тополя! Одумайтесь.
И… передайте Зинаиде Юрьевне, что я любил ее, как маму… И как тетю Нину, которая, будь ее воля, не позволила бы вам пилить тополя…
* * *
— Черт возьми! Куда он делся?..
— Об том я и говорю! Дверь была заперта, некуда ему деться!
— Не может быть! Значит, его в другую камеру перевели. Ну что ты на меня таращишься? Не хватало еще от тебя услышать историю про зелененьких человечков и прочих пришельцев! Пошли, старшему доложим — он разберется. В нашем заведении никаких тайн и чудесных исчезновений…
Павел Молитвин
«Эрленовы псы»
Надеюсь, мой визит не оторвал тебя от ученых занятий? — спросила чародея Арлетта Энья Импарато королева Гвинерии, с опаской косясь на заставленный ретортами, мензурками и всевозможных размеров склянками стол, из-за которого поднялся ей навстречу Препедигал Ольс.
— Всегда рад видеть ваше величество, — с поклоном ответствовал чародей, коротко стриженный, крепко сбитый мужчина, в испятнанном ожогами кислоты кожаном фартуке. — Прошу простить мой внешний вид. Скороход известил меня о вашем приходе, но я не мог прервать опыт и не успел переодеться в подобающее платье.
— Пустяки, — милостиво сказала королева, испытующе вглядываясь в загорелое, чисто выбритое лицо Препедигала Ольса, больше смахивавшего на трактирного вышибалу, чем на знаменитого чародея. — Мой визит носит неофициальный характер и, надеюсь, не затянется. Не старайся превзойти моих придворных в светских манерах. Считай, что я просто еще один богатый клиент, обратившийся к тебе за помощью.
— Сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить ваши желания. — Чародей задержал взгляд серо-голубых глаз на двух сопровождавших королеву фрейлинах и жестом пригласил ее пройти в соседнюю комнату.
— Подождите тут, — велела королева пришедшим с ней дамам и прошла в библиотеку, выглядевшую именно так, как и должна выглядеть библиотека чародея, — масса разнокалиберных томов на стеллажах, оплывшие свечи в позеленевших от времени медных подсвечниках на столе.
Не дожидаясь приглашения, королева опустилась в одно из стоящих подле стола кресел. Препедигал Ольс, прозванный в незапамятные времена Искусником Ольсом, рухнул в соседнее, и оно жалобно скрипнуло под его мощным телом.
«Сколько же ему лет? — подумала королева, почувствовавшая себя не слишком комфортно, оставшись наедине с чародеем. — На вид не дашь больше сорока, а ведь если верить хроникам, к его услугам прибегал еще прапрапрадед Танга». Воспоминание о безвременно почившем муже заставило Арлетту собраться с мыслями и заговорить о деле, приведшем ее в обитель чародея.
— Тебе, безусловно, известно о гибели моего супруга, Танга Уорна Эркенджина. — Она выдержала паузу, давая возможность Искуснику Ольсу выразить ей соболезнования, но тот ограничился кивком. — Несчастный случай на охоте лишил меня мужа, а страну — законного короля.
Арлетта Энья Импарато сделала еще одну паузу, давая чародею шанс исправить допущенную оплошность, однако Искусник, похоже, воспринял ее слова о светских манерах буквально и не собирался попусту тратить слова. Вероятно, он не слишком скорбел о смерти Танга Уорна Эркенджина.
— В ближайшее время королем будет провозглашен мой сын, Эрлен Танг Эркенджин, которому недавно исполнилось десять лет. Разумеется, пока он не достигнет совершеннолетия, королевством, от его имени, управлять буду я. И тут возникает одна проблема…
«Дэвы бы унесли эту деревенщину в свою огненную обитель! — с раздражением подумала королева, глядя на квадратный, украшенный ямкой подбородок сидящего напротив чародея. Искусник Ольс явно не стремился помочь прояснить ситуацию. Хотя должен понимать, с какой просьбой она намерена к нему обратиться. — Впрочем, — успокоила себя Арлетта, — к чародеям нельзя относиться, как к нормальным людям».
Она вспомнила незапертую калитку в заборе, ограждавшем огромный сад, более похожий на запущенный парк, в центре которого располагалась башня Препедигала Ольса. Здесь он жил, проводил таинственные опыты, отсюда наблюдал за движением светил и отправлялся в далекие путешествия. Если верить слухам, порой он покидал жилище на год, а порой и на десятилетия, так что ей, можно считать, повезло, что застала его дома.
— Я боюсь за жизнь моего сына, — перешла к делу королева, решив, что не пристало ей ходить вокруг да около. Да и затягивать тайный визит к чародею не следовало: дворец полон соглядатаев и долгое отсутствие наверняка встревожит их и заставит насторожиться. А ей для осуществления планов нужно время — смерть настигла короля столь некстати, что версия о несчастном случае могла сгодиться лишь для простолюдинов. — Как далек ты ни был бы от дворцовых интриг, тебе должно быть известно, что претендентов на трон Гвинерии хватает. И если Эрлен умрет от яда или кинжала, они немедленно заявят о своих правах на корону. Вдова короля по нашим законам не может править страной. Кроме того, я люблю моего мальчика и готова на все, чтобы уберечь его от беды.
