«Если бы я могла исследовать другой образец и этот взрыв не прервал бы меня, я узнала бы наверняка, как все происходит. Может быть. Но у меня больше нет времени на анализы, у меня даже лаборатории больше нет». Она поерзала, пытаясь пошевелиться и задохнулась от боли в ноге. Она в отчаянии заплакала.
«Как я могу хоть что-то исправить, если даже пошевелиться не способна?»
Дверь снова открылась и Кира увидела доктора Скоусена, а за ним Мкеле. Скоусен подошел к Шейлону, лежащему без сознания.
Мкеле запер дверь.
— Вы очнулись, — сказал Мкеле, изучая Киру заботливым взглядом. Она разгладила простыни на ногах и вызывающе посмотрела в ответ: — Я рад. Вас это тоже касается.
— Что случилось? — спросила она. — Где Сэмм?
Доктор Скоусен подошел к кровати Мэдисон и пальцами ощупал ее голову и лицо:
— Она спит.
— Хорошо, — сказал Мкеле. — Тогда приступим.
— Какого черта здесь происходит? — повторила Кира, пытаясь говорить твердо и уверенно, насколько могла. Вместо этого она ощущала слабость и уязвимость, поскольку была ранена, устала и полуголой лежала на больничной койке. Она сильнее натянула простыни на бедра и спину. — Это было нападение Голоса, верно? Они напали на другие участки, что уже началась гражданская война? А кто-нибудь скажет мне, что с Сэммом?
Из лабораторного халата доктор Скоусен достал небольшой бутылек, потом маленький шприц и крошечную иглу. Та попала в поле зрения Киры, блестнув в тусклом свете.
— Сэмм устранен, — сказал Мкеле. Глаза были уставшими, а лицо изможденным: — Мы здесь, чтобы устранить еще один мертвый груз.
Кира напряглась, глаза принялись оглядывать палату в поисках выхода: дверь заперта, окно заблокировано, а нога воет от боли при одной только мысли о беге. Она посмотрела на доктора Скоусена, медленно наполняющего шприц, потом на Мкеле:
— Вы собираетесь меня убить?
— Нет, — сказал Мкеле, направляясь к ней, — хоть и псим вас воздержаться от каких-либо криков.
Доктор Скоусен поднял шприц и щелкнул по нему пальцем. Кира распахнула глаза, она открыла рот, чтобы закричать, но Мкеле зажал его рукой, хватая ее за плечо, не позволяя шевельнуться. Доктор Скоусен сделал шаг не к ней, а к Шейлону. Он воткнул иглу в катетер, ведущий к молодому солдату, и надавил на поршень, вливая всю дозу.
— Подобного мы не хотели, — сказал Мкеле, почти нашептывая ей в ухо. Голос был тонким и плотным. — Все, что ты бы о нас ни думала, знай — мы были вынуждены.
Кира наблюдала, как химическое соединение из шприца струится по трубкум катетера, а потом вливается в его тело. «Нет», — подумала она, — «нет, нет, нет».
— Я собираюсь тебя отпусть, — сказал Мкеле, руки которого все еще плотно были прижаты к ее лицу: — Я уберу руку, а ты не будешь кричать. — Он подождал, пока Кира не кивнула, потом отнял ладони и отступил. В ее распахнутых глазах все еще сквозил ужас: — Вот так. Готово.
— Что вы сделали?
— Дали ему лекарство, — сказал Мкеле, — но я боюсь, даже с ним, Шейлон не выкарабкается.
— Вы убили его, — сказала Кира. Она взглянула на Скоусена. — Вы его убили.
— Нет, — сказал Скоусен, вздыхая. — Он трагически скончался от ранений, полученных в результате взрыва.
— Но зачем? — умоляюще спросила она.
— Слишком много видел, — сказал Мкеле. — Много больше, чем ему было положено. Он бы рассказал остальным, а мы не можем этого допустить.
— Мы смогли бы его остановить, — сказала Кира. — Мы бы изолировали его, объяснили, что нам нужно и…
— Ты встретила всего лишь мальчишку, — сказал Мкеле. — Я доверяю ему, когда говорю, куда идти и стрелять туда, куда я кажу. Но я не доверю ему хранить эту тайну. Не после того, что случилось.
— А что на счет меня? — требовательно спросила Кира. — Очевидно же, что я тоже не смогу сохранить этот секрет, почему бы и меня не прикончить?
— Шейлон был обузой. Ты ценнее.
Кира ощутила как по позвоночнику пробежала дрожь.
— Теперь осталось недолго, — сказал доктор Скоусен, убирая использованный шприц обратно в карман и бросая последний взгляд на Шейлона. Он посмотрел на Киру, ничего не сказал и повернулся, чтобы уйти.
— Что же до Партиала, — сказал Мкеле, — мы скоро встретимся, чтобы определить его дальнейшую судьбу.
У Киры сердце замерло в груди:
— Но у меня есть еще два дня.
— У вас нет лаборатории, вы даже сидеть не способны. Ист Мидоу становится зоной боевых действий, у нас нет времни на то, что может помешать нам победить. Укрывать живого Партиала — слишком большой риск, а вот если он будет мертв… — Мкеле вздохнул и потер глаза. Когда он снова заговорил, голос у него был мягким, почти печальным: — Я надеялся, Кира, что у вас получится, правда надеялся. Может, однажды, мы попытаемся снова.
— Мы не должны сдаваться.
— Вы не ближе сейчас к вакцине, чем и три дня назад, даже дальше на самом деле. Ваши записи уничтожены взрывом вместе со всем оборудованием, которое вы использовали, в большинстве своем незаменимое. Если бы не Голос, мы смогли бы спасти что-нибудь, хоть что-то, но у нас просто не было времени. Мы должны были действовать. — Он выпрямился, на лицо и осанку вернулись старые холодные манеры. — Пришло время идти дальше и объединить общество, так или иначе. Спокойной ночи, Кира.
Они открыли дверь и вышли.
Кира посмотрела на Шейлона, в груди бешено колотилось сердце. Он лежал тихо; она видела как мерцают индикаторы на стене позади него. «Я должна что-то делать». Она отбросила простыни и попыталась пошевелить ногами, проглотив крик, когда потревожила ожог. Если препарат, который они влили ему, это яд, должно быть противоядие; должно быть что-то, что она может сделать, чтобы спасти его. Она глубоко вздохнула, собрала все свое мужество и свесила ноги на одну сторону, схватившись на ручки кровати и громко застонав, когда еще одна волна боли захлестнула ее. Огоньки позади Шейлона замигали чаще; мягкие звуковые сигналы стали более резкими. Она поставила ноги на пол, холодный и бодрящий, и встала, стараясь не опираться на поврежденную ногу. Но даже изменение положения было куда более болезненным, чем она ожидала, ноги подогнулись, она упала на пол. Он боли Кира закричала, ладони сжались в кулаки. В этот момент с кровати Шейлона пошел сигнал тревоги. Его тело начало корчиться и биться, сломанные кости перемалывали друг друга. По коридору застучали шаги, в комнату ворвались медсестры и бросились к индикаторам. Кира пересилила боль, стараясь сесть.
— Это сердечный приступ, — сказала медсестра.
— Экстренное оборудование сюда, — сказал Доктор. Они не обращали на Киру, сидящую на полу, никакого внимания, отчаянно пытаясь спасти Шейлону жизнь в то время как его тело колотилось и скручивалось. Они вкалывали ему лекарства, применяли электрошок, они связывали его и били, делали все, что могли. На все это, безудержно рыдая, Кира смотрела с пола, у нее снова потекла кровь.
