— Летят, — сказал Патрик вполголоса.
Дан повернул голову. Космическая шлюпка, вдруг выскользнувшая из темноты — она летела без опознавательных огней, пронеслась мимо, описала крутой вираж и села на гигантскую каменную глыбу, астероид, на котором была назначена встреча, в десятке метров от насторожившихся землян.
— Вперед! — скомандовал Патрик, и они дружно зашагали по неровной скальной поверхности к почти незаметному на матовом сером боку шлюпки люку.
Когда они подошли вплотную, люк открылся настежь.
— Быстрее! — бросил один из сидевших в шлюпке торенцев, — Маран ждет.
Дан несколько суетливо полез в люк. Да, Маран… Если в торенской армии первую скрипку играли бакны, то кто был концертмейстером у этих последних, гадать не приходилось. И все же… Он — машинально, заставлять себя не пришлось — стал думать о том, о чем должен был думать, они не знали, есть ли среди сопровождавших их офицеров телепаты, но на всякий случай… Он быстро утопил в глубинах сознания невольно всплывшее словосочетание «по решению штаба» и стал вспоминать. Бакна, малый дворец, человек у окна, пристально смотревший на него и Нику, столпотворение на площади, где он первый раз услышал это имя — Маран, Крепость, кабинет, где они часами вели доверительные беседы, осенние события… Потом он оставил Бакнию, перескочил на Перицену… долгое путешествие по пустыне, тряские изабры, на которых они бок о бок проехали несколько сот километров… Ехали, спали, завернувшись в шкуры, на песке, жарили на костре подстреленную дичь, ту мелочь, которую им оставляли лахинские «интенданты»… Атаната, вынужденные альпинистские подвиги, блуждание в подземельях, книжный клад, радиоактивная дыра… И это только начало, воспоминаний ему хватило бы на год, а не на коротенькие полчаса полета в шлюпке с выключенными огнями, потому как время военное… Что за бред, к чему все это, как такое стало возможным, словно не реальность, а дурацкая космическая опера, не книга даже, а кино, дешевка, рассчитанная на кретинов…
Шлюпка замедлила ход, подошла к очередной скале без особых примет, села, через отлично замаскированный шлюз их провели внутрь астероида, база была подземной, естественно, и землянам никогда не удалось бы ее обнаружить, ищи они хоть сто лет, разве что случайно, и то вряд ли, там, где Маран, случайностям места нет, провели, велели снять скафандры, обыскали, забрали бластеры и станнеры, складные ножики в брелках проигнорировали, маленькие, тонкие, не заслуживавшие внимания. Коридор шел вниз, вниз, когда они только успели такой длинный прорыть, наверно, тут была пещера, наконец проход кончился комнатой, где сидели за мониторами или стояли два десятка торенских офицеров в темно-синих форменных комбинезонах с серебряными нашивками, открылась дверь напротив, их впустили, и дверь снова закрылась, никто за ними не пошел. Из-за стола в дальнем конце помещения поднялся человек, он был один, без охраны, и… Дан пресек чуть не возникшую мысль. Маран, это был он, пошел им навстречу, неторопливо, без улыбки, но и без опаски, во всяком случае, с пустыми руками, наверно, не верил, что… И зря! Теперь уже можно! Маран был в двух шагах, и Дан, молниеносным движением раскрывая нож, одновременно расслабился, давая себе волю… И не почувствовал ничего, похожего на ненависть, которая должна была помочь ему поднять этот нож, миниатюрный, но острый, смертоносный, если знать, куда его направить, поднять и опустить. Он застыл в нерешительности, Маран подошел, протянул руку и взял ножичек из его разжавшихся пальцев. Дан уставился на свою пустую ладонь, потом поднял взгляд… Он был в кают-компании, Маран стоял прямо перед ним, держа в руке лезвием к себе столовый нож, острый, для мяса, на ужин был бифштекс. Он не смотрел ни на нож, ни на Дана, а мимо, в сторону, Дан повернулся туда же и увидел Патрика с еще одним ножом. Патрик покачивался, как пьяный, глаза широко раскрыты, но взгляд невидящий, как у лунатика. Поэт сидел на своем стуле, Мит стоял, прислонившись к переборке, оба… как это говорится у юристов?… в здравом уме и доброй памяти?… наблюдали за происходящим. Артур сидел, уронив голову на стол, словно спал.
Патрик неуверенно сделал полшага вперед. Мит отделился от стены, намереваясь, очевидно, его обезоружить.
— Погоди, — бросил Маран. — Я хочу посмотреть, до чего дойдет дело.
— А если он ударит внезапно?
Маран не ответил, только вручил отданный ему Даном нож Поэту и подобрался, готовый в случае чего защищаться. Но Патрик так и не напал. После долгой борьбы он неловко сунул нож в карман, и его тут же отпустило, он провел ладонями по лицу и с трудом выговорил слабым голосом:
— Что это было? Они?
Дан кивнул. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, единственное, чего ему хотелось, это немедленно отсюда улететь… то есть ему хотелось лечь и закрыть глаза, но чтобы кто-то сел за пульт и, не мешкая, поднял орбитолет в воздух и дальше в космос. И никогда больше… Но Патрик, кажется, был иного мнения, он сжал кулаки и буркнул:
— Кончится тем, что я набью кому-то из них морду.
— Не сможешь, — сказал Дан устало.
— Почему это?
— Если ты видел то же, что я…
— Астероид, — проворчал Патрик. — Да?
— Да. Там ведь лейтмотивом было не коварство торенцев.
— А что? — спросил Патрик.
— Да то, что с телепатами не повоюешь.
— Может, и так, — согласился Патрик неохотно. Он вынул нож из кармана, с шумом бросил его на стол и спросил: — А вы что?
Он не обращался ни к кому конкретно, так что Маран промолчал, Поэт развел руками, а Мит сказал:
— Лично я ничего не видел.
— То есть им не удалось проломить этот самый щит?
— Они и не пытались его проламывать, — покачал головой Маран. — Притронулись, нащупали преграду и переключились на тех, кто ее возвести не мог.
— А с Артуром что? — Патрик наклонился к тому, присмотрелся, прислушался и констатировал: — Вроде спит.
— По-моему, его просто вывели из игры, — заметил Мит. — Сосредоточились на вас двоих. А его усыпили, я так понял. В самом начале атаки он навалился на стол и отключился.
— А мы что делали? — поинтересовался Патрик осторожно.
— А вы схватили ножи, встали…
— И?
Мит пожал плечами.
— Это длилось полторы минуты у Дана и три с четвертью у тебя, — сказал Поэт негромко. Он ткнул пальцем в сторону Дана, вернее, за его плечо, обернувшись, Дан увидел прямо напротив большой хронометр. Черт возьми! В галлюцинации он прожил не меньше часа, помнил каждую минуту, каждое движение, каждую мысль…
— Ты, наверно, хочешь, чтобы мы описали увиденное? — спросил он Марана и, не дожидаясь ответа, торопливо добавил, — Если можно, отложи это на пару часов.
