скального отрога, настоящей природной башни посреди безводной пустыни.
Там, в сердце Иудейской пустыни, находился источник, позволявший наполнять три бассейна, поливать насаждения, поить скот. То был настоящий оазис.
В крепости нашли убежище более тысячи иудеев, спасшихся от римского нашествия. Более трех лет они сопротивлялись более чем 10 тысячам римских воинов. Их командир Элазар осуществлял ночные вылазки и уничтожал римские лагеря.
16 апреля 73 г., после возведения римлянами осадного вала до самой верхушки скалы, Масада пала. На строительство вала согнали еврейских рабов, чтобы лишить защитников воли обороняться.
Но, ворвавшись в цитадель, римские солдаты нашли только трупы защитников-зелотов, избравших самоубийство.
Так завершилось первое крупное восстание евреев против римлян.
Многие евреи, предпочтя свободу, после этого бежали из Израиля, став первой диаспорой («рассеяние» по-гречески).
Они создавали динамичные общины в Северной Африке (Карфаген, Александрия), на Ближнем Востоке (Дамаск, Антиохия, Вавилон), в античных городах, ныне находящихся в Турции (Пергам, Эфес), в нынешней Греции (Афины, Дельфы, Тессалоники), в Италии (Капуя, Неаполь, Милан), во Франции (Марсель, Лион), в Испании (Толедо, Кордова, Кадис).
Нос парома разрезает морскую гладь.
Из-за политических трений между Турцией и Грецией аэропорт Ларнаки закрыт, мелкие аэропорты Кипра тоже. Рене, Мелисса и Александр вынуждены добираться туда морем, отплыв из израильского порта Хайфа.
В этот раз с ними нет Менелика Айяну.
Огромное судно греческой компании плывет на запад.
Тем же самым маршрутом приплыл на остров на борту утлой каракки девятьсот лет назад Эврар.
Глядя на воду, Рене размышляет об этом юноше, о его жизни, резко изменившейся из-за пророчества, которое он даже не мог прочесть!
Он отважен и находчив.
Рене говорит себе, что до сих пор его контакт с этим своим старинным воплощением получался не лучшим образом. Он общался с ним так же, как раньше с Сальвеном.
Но это не Сальвен. У него есть родители, прошлое, страхи, психологические травмы. Когда я снова ему явлюсь, он примет меня за демона. Духовная встреча сорвалась.
Чайка пикирует в волну, охотясь за рыбой.
Человек непрерывно судит себя самого, его терзают сожаления, он критикует то, что сделал. Вот чайке все равно, что она нырнула напрасно. Она уже об этом забыла. Всем животным наплевать на свои неудачи, они сразу переходят к следующим делам.
Мелисса стоит рядом с ним, ее волосы развеваются на ветру, как у Кейт Уинслет в «Титанике», но Рене не годится для роли Ди Каприо.
После того как Мелисса прижалась ко мне в бомбоубежище кибуца, она держится отстраненно, как будто сожалея о том своем поступке.
– Мне все еще не верится, что вы делаете все это из-за своих регрессий, – говорит она.
– Ты все еще сомневаешься в реальности наших путешествий во времени?
– Представь себе. Это выше моего понимания. Знаешь, сколько «веры» нужно, чтобы за вами следовать?
– Так или иначе, есть два неоспоримых факта: мы нашли под мечетью Аль-Акса малый храм, а потом в Сен-Жан-д’Акр ход к помещению, где хранилось пророчество. Ты считаешь и то и другое случайными совпадениями?
– Да, простым везением.
– Ты завидуешь, у тебя-то ничего похожего не получается.
Мелисса смотрит Рене прямо в глаза.
– Почему, по-твоему, у меня не получается?
Он ищет ответ и через несколько секунд находит:
– Тебе подавай контроль, ты хочешь все объяснить, для всего найти причины. А тут другое: надо просто отдаться ходу вещей. Это как уснуть: полностью расслабиться, не волноваться насчет того, получится ли забыться.
– Чего я никак не возьму в толк, так это научной логики ваших экспериментов.
– Это как самолет. Возможно, он держится в воздухе одной лишь верой пассажиров в то, что груда железа, утяжеленная багажом и тоннами керосина, может быть легче облака. Возможно, стоит одному пассажиру сказать: «Металл легче воздуха – это нелогично» – и самолет… рухнет.
Ее веселит его шутка.
– То есть у тебя на первом месте вера?
– Мы существуем в силу нашей веры в вещи, не подлежащие научной проверке, – подтверждает он.
– Бог?
– Хотя бы. Но необязательно забираться так далеко: велосипед сохраняет равновесие только в силу веры ребенка в возможность этого. Он не может объяснить принцип инерции в связи со скоростью, и стоит ему усомниться в равновесии, как он перестанет крутить педали достаточно быстро – и упадет.
На море штиль, в небе ни облачка. Рене продолжает рассуждать:
– Или взять прямохождение. Как примат ростом метр семьдесят пять сантиметров не падает, хотя упирается в землю всего лишь маленькими подошвами ног? Вспомни Алберта Биттона, ученого, которого вовсе не возмущает идея духовного путешествия во времени.
Она вздыхает.
– Согласна, в этом моя проблема. Я всегда хочу все держать под контролем, все понимать.
– Любой из нас верит, что его субъективные пределы – это универсальные объективные ограничения.
Оба умолкают и просто наслаждаются этим мгновением.
К ним подходит Александр, чтобы тоже полюбоваться с палубы горизонтом.
– Я еще раз вернулся в жизнь Гаспара Юмеля, чтобы проверить то, что понял в первый раз, – обращается он к Рене. – Подтверждаю: это не я тебя… не я твой убийца. Еще я подсказал ему заняться расследованием, разоблачить убийцу. Он опросил всех других рыцарей-тамплиеров, всех семерых. У них алиби.
– Что тебе известно об ордене тевтонских рыцарей, чей символ – черный крест?
– Орден был основан в Сен-Жан-д’Акр, после орденов госпитальеров и тамплиеров, для охраны германских паломников. Помнишь, Альберт Биттон показывал нам, где стояла их крепость.
– В каком году?
– Кажется, в 1190-м. Надо уточнить.
Александр достает смартфон и, пользуясь wi-fi парома, заходит в Гугл.
– Да, все правильно. Через сто лет после взятия Иерусалима и за сто лет до падения Сен-Жан-д’Акр… Основателя ордена звали Генрих Вальпот, он был первым его великим магистром.
– Кто был великим магистром тевтонского ордена в 1291 году?
Александр читает дальше:
– Рыцарь Конрад фон Фёхтванген, порядковый номер тринадцать. Он был выходцем из немецкой знати.
Он показывает Рене гравюру, на ней бородач в белом плаще с черным крестом.
Рене ежится.
– Это он!
– Кто «он»?
– Тот, кто пытался меня убить на корабле, плывшем на Кипр. Он же отнял у меня пророчество. Он знал, что я взял на борт книгу. Тевтонцы наверняка знали от своих шпионов или от изменников из числа тамплиеров, что кодекс у меня… то есть у меня прежнего, у Эврара Андрие.
Александр кладет руку на плечо другу.
– Поверь, Рене, я на твоей стороне, я сделаю все, чтобы тебе помочь. Я ни за чем не постою, лишь бы пророчество Сальвена не попало в руки к злодеям.
Рене не хочет показывать,
