Это он!
– Который?
– Вот этот! Он с самого отплытия прижимает к себе суму так, словно в ней спрятана драгоценность.
Трое рыцарей направляются к Эврару. Он уже готов прыгнуть в воду, но поздно, его окружают вооруженные люди. Остается одно: вскарабкаться по вантам на грот-мачту. Тяжелые кольчуги мешают тевтонцам лезть за ним. Прежде чем до них доходит, что удобнее будет сбить его с мачты метким выстрелом, он оказывается на верхней рее.
Светловолосый главарь приказывает своим рыцарям спрыгнуть вниз и рубить мачту.
Эврар понимает, что решение надо найти без промедления, иначе его насест рухнет и он лишится своей сумы и самой жизни. Он засовывает суму за ремень и смотрит вниз, готовясь к прыжку.
Слишком высоко!
У него кружится голова. Воды он не боится, но его страшит высота. Когда ребятня Сен-Жан-д’Акр прыгала в море со скал, он боялся следовать их примеру.
С такой высоты мне не прыгнуть.
Мачта дрожит от ударов топора. Эврар крепко зажмуривается. Внутренний голос велит ему:
Ну же, прыгай!
Он открывает глаза.
Опять этот демон в голове!
На борту все задрали головы и удивляются, почему он до сих пор не прыгнул.
Надо получше оттолкнуться, чтобы не разбиться о палубу.
Тевтонский стрелок выпускает в него стрелу из арбалета, но промахивается.
Чего ты медлишь? Прыгай!
Он сгибает колени, делает глубокий вдох, раскидывает руки, как будто хочет взмыть в воздух, закрывает глаза и… взмывает.
В него летит туча стрел, но все мимо.
Эврар уходит под воду. Стрелы сыплются вокруг. Он не торопится выныривать и остается под водой, насколько хватает воздуха в легких. Стрелы арбалетов уходят в глубину, едва не задевая его. Он из последних сил задерживает дыхание. Когда легкие уже горят огнем, он на мгновение высовывает из воды голову, чтобы вздохнуть, снова погружается и плывет под водой. Сума на животе, набрав воду, ухудшает его плавучесть.
Он отплывает на безопасное расстояние, где стрелы уже не страшны. Руки уже отваливаются, но он упорно плывет. Совсем обессиленный, он оказывается на мели у подножия скалы, выползает из воды и прячется за камнем. Там он кое-как восстанавливает дыхание. Вдалеке скользит по морю корабль тамплиеров.
Боюсь, тевтонцы всех перебили, чтобы не оставлять свидетелей.
По волнам ныряет шлюпка с шестью рыцарями, удаляющаяся от корабля под парусами с черным крестом.
Они не отказались от мысли меня схватить.
Эврар ищет убежище среди скал и находит расселину, где можно спрятаться. Оттуда он следит за рыцарями в шлюпке. Он старается, чтобы его не было видно с моря. Шлюпка плывет в его сторону. Он дрожит в мокрой накидке, поэтому совершает непростительную оплошность – громко чихает.
Рыцари настораживаются и гребут к скалам. У Эврара отчаянно колотится сердце. Дорого бы отдал он сейчас за меч, чтобы подороже продать свою жизнь. Но при нем нет ничего, кроме сумы с кодексом.
– Вот он! – кричит один из рыцарей, разглядевший на песке следы, и торопится к нему. – Теперь не уйдешь, голубчик!
Рыцарь выволакивает его из расселины и замахивается мечом, но тяжелая кольчуга делает его неповоротливее почти голого Эврара. Тот выскальзывает из его лап и с размаху бьет своей сумой по голове.
Книгу хотел? Ну так получай!
Рыцарь шатается, Эврар улепетывает от него со всех ног.
Светлобородый рыцарь целится в него из арбалета с расстояния десяти метров.
– Вряд ли ты обгонишь стрелу!
Эврар колеблется. Рыцарь один, но, похоже, он не сомневается, что победил.
– Не дури, малыш. Давай сюда свою торбу.
Он подходит и неожиданно для Эврара вырывает у него суму. Потом откладывает арбалет и изучает свою добычу.
Пользуясь передышкой, Эврар пускается наутек. За ним гонятся два рыцаря, но они не вооружены. Он легок, как ветер, и без труда удирает от своих тяжелых преследователей.
Их замедляет то же, что защищает.
Им его не поймать.
Теперь он один, никто ему не угрожает, но он без лат, без меча и, главное, без бесценного кодекса.
Он направляется к рыбацкой деревушке. На лавочке сидят три старухи в черном.
– Где я нахожусь? – обращается он к ним по-французски.
Одна из трех как будто поняла вопрос и отвечает:
– Лимасол.
– Не скажете, где командорство тамплиеров?
Они переговариваются между собой, потом самая беззубая из трех встает и указывает пальцем на укрепленную постройку. Он торопится туда со всех ног.
Через несколько минут он уже греется у большого очага. Видя, как он озяб, тамплиер дает ему одеяло. Женщина приносит ломоть хлеба и суп. Каждый глоток приносит ему небывалое наслаждение. Он придвигается ближе к огню.
Из тени выступает человек. Эврар узнает Тибо Годена. Они обнимаются, радуясь встрече.
– Книга у тебя? – с волнением спрашивает Тибо.
– Нет, брат, – отвечает с покаянным видом Эврар. – Я в отчаянии. Книга похищена.
При этих его словах все находящиеся в большой комнате замирают и долго безмолвствуют.
– На наш корабль напали, – сообщает Эврар.
– Берберские пираты?
– Хуже, крестоносцы-латиняне! Тевтонские рыцари.
– Быть того не может! – восклицает Тибо. – Они наши братья. Ты можешь доказать свои утверждения? Свидетели есть?
– Они сожгли корабль и перебили всех, кто на нем плыл…
– А кодекс? – волнуется Тибо.
– Они знали, что он на борту, и искали именно его. Для того и напали, чтобы им завладеть… Я спасся вплавь, но меня настигли на берегу. Я был обессилен, безоружен и не мог защищаться. Я спрятался, но они нашли меня и отняли суму с кодексом.
Тибо недолго раздумывает и спрашивает:
– Это были тевтонцы? Ты уверен?
– Их эмблема – черный крест с каемкой. Их предводитель – высокий белокурый бородач.
Тибо стискивает челюсти.
– Коли так, я знаю, где он.
Рене открывает глаза.
Немедленно на Кипр!
71. Мнемы. Иудейская война
В 66 г. н. э. началось то, что древнеримский историк иудейского происхождения Иосиф Флавий назвал Иудейской войной. Армия иудеев-зелотов под командованием умелых военачальников сумела отбить у римлян две области. Римляне восприняли это поражение как катастрофу и отправили в Иудею полководца Тита для возвращения контроля над страной. Три его легиона уже подавили все восстания в Малой Азии, но для длительной осады Иерусалима и овладения городом ему потребовалось целых шесть легионов и помощь иностранных союзников.
В 70 г. город разграбили, храм Соломона сожгли.
Иудейская царица Береника из династии Хасмонеев попыталась задобрить римского полководца Тита, став его любовницей, но безуспешно. (Великий французский драматург XVII века Жан Расин вдохновился этой историей для своей пьесы «Береника».)
После взятия римлянами Иерусалима последние его защитники-зелоты укрылись в неприступной крепости Масада (на иврите «мецада» – крепость) на вершине
