— Излагай, — потребовал Тунец. — Это будет наш вопрос номер два.
И Гусев изложил.
Разговоры на обычных московских кухнях порою оказываются эффективнее, чем беседы в закрытых кремлевских кабинетах.
Через два дня сайт партии Гусева уже заработал, и за первые двенадцать часов существования на нем зарегистрировалось двадцать тысяч человек. Гусев находил этот результат сногсшибательным, а Гена-Геноцид — посредственным. Тунец же сохранял загадочное молчание.
Гусев встретился с политологами и экономистами и вместе с ними засел за разработку программ. Это отнимало почти все его время, но он все же выбрал момент, чтобы зайти в ювелирный, купить кольцо и сделать Марине предложение. Марина предложение приняла.
Свадьбу решили сыграть в начале лета.
Гусев никогда не понимал, зачем женщинам требуется столько времени на подготовку, но спорить не стал.
Через три дня число сторонников партии перевалило за пятидесятитысячный барьер и Гена-Геноцид с коллегами подготовили документы для Регистрационной палаты.
Еще через день партию официально зарегистрировали.
С названием они париться не стали, так и назвали «партией Гусева». В обществе, где царила личная ответственность, это показалось Гусеву единственно правильным решением.
Никто, в принципе, и не возражал.
В первый раз в жизни бесконечная московская зима показалась Гусеву даже слишком короткой.
Они разработали программу и опубликовали ее в интернете, спровоцировав многомесячные дискуссии, за которыми Гусев наблюдал с вялотекущим интересом. Они открыли региональные отделения партии в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Новосибирске и еще трех крупных городах. Гусев произносил речи, перерезал ленточки и даже поцеловал одного младенца.
Его начали звать не только в развлекательные, но и в политические программы, даже те, серьезные, которые идут воскресными вечерами. Он поучаствовал в дебатах с представителем коммунистов, который почему-то обозвал Гусева западным наймитом, но, даже несмотря на помощь секундантов, обосновать свое мнение так и не сумел.
Каждое публичное выступление Гусев заканчивал фразой: «А также я считаю, что Черная Лотерея должна быть закрыта».
Новогодние каникулы Гусев с Мариной провели в подмосковном пансионате. Вдвоем, с отключенными телефонами.
Потом снова началась работа. Встречи, выступления, договоренности.
Под нужны партии они сняли офис в бизнес-центре, а потом, по настоянию Тунца, блестяще проведшего переговоры с арендодателями, арендовали целый этаж. В штабе стало шумно и многолюдно.
Партия выиграла региональные выборы на Дальнем Востоке. Именно тогда, на фоне первого реального успеха, в голову Гусева пришла мысль, что от президентского кресла он может и не отвертеться. Не так поймут.
Потом они победили на выборах еще в двух регионах. Гусева пригласили в Кремль и американское посольство для неофициального разговора, но он никуда не пошел, так как не видел в этом смысла. Сторонники его решение одобрили.
На исходе зимы машину Гусева забросали яйцами. Гусев посмеялся, но Тунец сказал: «А что, если бы это были гранаты?» и приставил к нему круглосуточную охрану на черном-черном джипе. Сначала охрана Гусева раздражала, но потом он привык. А Марине телохранители помогали носить сумки, когда Гусев был занят. То есть, почти всегда.
К весне скорость прироста новых членов партии изрядно снизилась, но их количество все равно перевалило за миллион.
Несмотря на суету и рутину, Гусев был…
Счастлив — неправильное и слишком громкое слово.
Он был спокоен и умиротворен.
Тунец же тем временем занимался проблемой номер два.
В марте Гусева попытались убить.
Тунец назвал эту попытку дилетантской.
Его машину попытались обстрелять на дороге. Гусев этот момент «зевнул», но охрана отработала нормально. Едва оценив ситуацию, шедший сзади джин ускорился, перестроился в левый ряд и толкнул машину с уже изготовившимися стрелками. Автоматные очереди ушли в «молоко», гусевскому БМВ досталась лишь одна пуля, да и та только краску поцарапала.
Гусев, держа в уме данные ему на этот случай инструкции, продолжил движение, а охранники разобрались с нападавшими. Причем, даже трупы закапывать не пришлось, всех взяли живыми. Тунец лично участвовал в расследовании и заверил, что никакие силы за этими отморозками не стоял. Чистая самодеятельность.
Один из нападавших оказался очередным родственником павшего во время охоты на Гусева игрока, и это дало Гусеву повод официально начать кампанию по запрету Черной Лотереи.
Тунец, разумеется, не возражал.
Гена, разумеется, тут же выказал определенные сомнения.
— Ты уверен, что время пришло? — спросил он. — Наши позиции еще недостаточно сильны.
— Но у нас есть чудесный повод поговорить об этом, — сказал Гусев.
— Как лидер партии, пусть пока не представленной в парламенте, ты можешь вынести этот вопрос на всеобщее голосование, — сказал Гена. — Но нам нужно пятьдесят процентов голосов. Мы их не получим.
— Если мы не получим их сейчас, мы не получим их вообще, — сказал Гусев. — Надо действовать, пока воспоминания о прошлом розыгрыше еще свежи. Протянем еще год, и что дальше? Новая Лотерея будет проведена по всем правилам, я не сомневаюсь. Не будет никаких нарушений, я даже уверен, что не будет никаких спорных участников. Они же там тоже не идиоты. И свежее зрелище и свежая кровь отвратят людей от нашей точки зрения.
— Не всех, — сказал Гена.
— Не всех, — согласился Гусев. — Но я боюсь, что времени лучше, чем сейчас, у нас уже не будет.
Адвокат пожал плечами.
— Делай, как знаешь, — сказал он.
— Если мы закроем этот вопрос до выборов…
— Это пойдет нам только на пользу, — согласился Гена. — Но я боюсь, что если мы проиграем это голосование, то никаких выборов для нас уже не будет.
— Кто не рискует…
— Тот живет долго и счастливо.
Начал Гусев, как обычно, с эпистолярного послания. На этот раз оно появилось не только на его личной страничке в социальной сети, но и на главной странице партийного сайта.
Гусев вопрошал и обвинял.
«Доколе?
Доколе, я вас спрашиваю?
Игра закончилась больше трех месяцев назад, а ее отголоски слышны до сих пор. Сегодня меня попытались убить, и сделали это родственники одного из охотников, павших во время игры.
Их мотив — месть — вполне можно понять. Но тому ли человеку они мстят? Правильного ли человека они обвиняют?
