— Что за газета? Что за статья?
— «Оскольские вести», — нехотя ответила Валентина. — Статья о маньяке, который терроризирует город.
— Любопытно. Надеюсь, вы отметили, что в СССР подобного нет и быть не может.
— Нет, об этом я не написала.
— Почему? — слегка нахмурился консул.
— Такой маньяк может появиться где угодно. Мы рассматривали другое: психологический портрет преступника.
— «Мы»?
— Я написала статью с одним местным журналистом.
— Он член ВКП(б)?
— Вряд ли.
Лев Семенович вдруг хищно улыбнулся:
— Сейчас у нас завтрак. Или уже обед. Затем наши представители покажут вам город и уже после отвезут на вокзал.
Он поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.
Никита Никодимович открыл футляр, в котором лежало бриллиантовое ожерелье, осторожно достал его. Сидящий напротив человек усмехнулся и сказал:
— Разрешите?
— Конечно! Оно специально для вас.
Рука в перчатке взяла ожерелье, глаза внимательно осмотрели его. Наконец человек произнес:
— Цена прежняя?
— Мы же договорились.
— Да, но в вашем бизнесе возможны любые неожиданности.
— Что вы! Превыше всего — данное слово. На том и стоим. Традиции русского купечества, как Морозов и Мамонтов (Савва Морозов и Савва Мамонтов — знаменитые русские купцы, которые, среди прочего, славились своим словом. — прим. авт.).
— Плохое сравнение. Те люди созидали. А вы, уж извините, — обычный мошенник.
— Зачем же так? — надул губы Никита Никодимович. — Коль мы начали сотрудничать.
— Коль начали сотрудничать, извольте слушать о себе правду.
Степанов вздохнул, развел руками. Его собеседник продолжал:
— Тяжело стало без госпожи Федоровской?
— Еще бы! Наш бизнес сопряжен с большим риском. Поэтому и нужен известный, уважаемый в городе человек. Такой, как вы.
— Дело прибыльное, не спорю. Но ведь и опасное.
— Полиция так ни до чего и не докопалась.
— Откуда вы знаете?
— У вас наверняка информация более серьезная. Однако. пока гуляем, — несколько нервно ответил Никита Никодимович.
— Как верно заметили: пока! И не забывайте об убийце. Он начал вершить свое правосудие именно с Федоровской.
— Вы изволили сказать «правосудие»?
— Шутка.
— Дело совсем не шуточное.
— Ладно, не буду, — вроде бы согласился сидящий напротив. И тут же опять: — Но ведь Федоровскую убили!
— По моим сведениям ее убили за политику. Она была связана.
— Она была убита, потому что убийца посчитал, такая женщина вредна для морали и нравственности нашего города, — перебил собеседник.
— Все шутите.
— Нет, не шучу.
Степанов ощутил, как по спине пробежал холодок страха. Поведение явившегося на встречу человека нравилось ему все меньше и меньше.
— Ладно, — послышалось примирительное. — Есть одно главное условие нашего сотрудничества: никто и никогда не должен узнать о моей роли в вашем «бизнесе».
— Никто и никогда! — подтвердил режиссер. — Вы появились инкогнито. Я так удивился, увидев именно вас.
Глаза собеседника лукаво блеснули:
— Вам требуются мои контакты, связи?
— Желательно бы.
— Кто именно?
— Многие чиновники и их жены в Старом Осколе захотели бы иметь такую роскошь, да по соответствующим ценам. вы меня понимаете.
— А что еще у вас есть?
— Много чего. И все, минуя таможню. Выгода полнейшая. Я сам был человек маленький, лишь иногда посредничал. А вот теперь, после смерти Зинаиды Петровны, многое пришлось брать в свои руки.
— Вы, случаем, не знаете, кто убил Федоровскую?
— Откуда?! Однако человек тот ужасно опасен и. безрассудно смел. Пробраться на второй этаж дома актрисы, когда вокруг столько слуг! И собака во дворе.
— Он проник ночью. Да и слуги — одно название. Засыпают раньше хозяев.
— Откуда вам известно?.. В таких подробностях.
— Подумаешь! — хмыкнул собеседник, — весь Старый Оскол в курсе того, что Федоровскую убили ночью. А насчет слуг. у меня ведь они тоже есть. Кому, как не мне, знать их дурной характер. Вопрос в другом: кто тот безрассудно смелый убийца?
— Да, — согласился Никита Никодимович, — вопрос остался без ответа.
— Не для меня.
— Как?! Вы в курсе?!..
— Еще бы.
— Почему не сообщите в полицию?
— Зачем доносить на себя?
Степанов нервно хихикнул. Почему-то собеседник начинал его пугать всерьез. В его постоянных, настойчивых до неприличия шутках было что-то жуткое, завораживающее.
— Вернемся к нашим делам! — чуть не в истерике воскликнул режиссер.
— Вернемся, — согласился собеседник. — Вы хотите сделать наш город центром международной контрабанды. И ждете от меня посильной помощи.
— Зачем так грубо?..
— Как уж есть. Только задача у меня другая. Как говорит наш любимый начальник полиции Корхов: «Очистить город от скверны».
— Корхов имеет отношение к убийствам? — невольно вырвалось у Степанова.
Собеседник захохотал. От этого смеха у режиссера онемели внутренности. Либо прекращать глупую игру, либо.
— Я, пожалуй, пойду, — поднялся Никита Никодимович.
— Мы же не обсудили до конца наши дела.
— Ваши. шутки. Они неуместны.
— Неужели не понятно: это не шутки. И никуда вы не уйдете. Я не могу вас отпустить.
— Как это?..
Степанов не увидел, как в руках собеседника появился нож. И уж никак не ожидал такого стремительного удара в шею. Свет перед глазами мгновенно померк, разноцветный мир провалился в пустоту.
— Еще с одной скверной покончено, — задумчиво промолвил убийца.
Снова открыта коробка, вытащено драгоценное ожерелье и засунуто убитому в рот:
— Спи спокойно, дорогой друг. Пусть все видят, что я не грабитель.
Теперь оставалось незаметно выскользнуть отсюда. Соседи бывают не в меру любопытны. И случайные прохожие могут оказаться некстати.
Убийце опять повезло, он ушел незамеченным.
Через некоторое время Степанова хватятся, станут повсюду искать, обнаружат этот небольшой офис и его самого.
У Репринцевой возникло странное ощущение, будто она и другие студенты не гости здесь, а пленники. Вместо Прошкина их теперь сопровождали два дюжих молодца — сотрудники консульства. Они добросовестно водили ребят по городу, показывали достопримечательности Курска, причем настоящие — от кафедрального собора, до знаменитого дома, где до сих пор проходили дворянские собрания. О революционных местах было сказано вскользь, да и то по обязанности. Все вроде бы хорошо, но. вели себя сотрудники консульства как тюремщики, не отпускали ребят ни на минуту. Даже когда Валентине захотелось в туалет, один из парней готов был сопровождать ее, потом потребовал, чтобы с ней пошла Надежда. На удивленный возглас девушки кратко ответил:
