Я заранее продумала слова, которые мне надо будет сказать, поэтому моя речь звучала отрепетировано.
— Вин, — начала я, — за время нашего расставания я много думала и кое-что поняла. Я не думаю, что мы подходим друг другу.
Он рассмеялся. Мне нужно было прибавить убедительности, чтобы заставить его верить мне.
— Я серьезно. Мы не можем быть вместе, не можем, — говоря эти слова, я пристально смотрела ему в глаза. Люди верят, что вы искренни, когда вы смотрите им в глаза (даже если вы лжете).
— Мой отец заставил тебя это сказать?
— Нет, это мое собственное мнение. Но я думаю, что твой отец прав в отношении тебя. Я имею в виду… да посмотри на себя. Ты в самом деле слаб. В длительной перспективе мне нет смысла быть с кем-то вроде тебя.
Он сказал, что все равно мне не верит.
— У меня появился кое-кто, — сказала я.
— Кто? — резко спросил он.
— Юджи Оно.
— Я тебе не верю.
— Верь чему хочешь. Но я встречалась с ним после свадьбы кузена; у нас схожие семьи и интересы. И он понимает меня лучше, чем ты когда-либо сможешь.
И потом я заплакала. Надеюсь, так я смогу выглядеть виноватой, ведь от этого зависели жизни брата и сестры.
— Ты это все выдумала!
— Хотела бы я, чтобы это было так. — Тут я заплакала еще пуще. — Мне очень жаль, Вин.
— Если это правда, значит, я в тебе ошибался, — сказал он.
— Верно, Вин, ты никогда по-настоящему не знал меня. — Я встала со скамейки. — Больше я с тобой не увижусь. Я отправляюсь в летний лагерь для юных криминалистов. — Почему я соврала, не знаю; может быть, мне не хотелось, чтобы он думал, что я пробуду в заключении все лето, а осенью не вернусь в Школу Святой Троицы. — Не знаю, может быть, ты слышал, что меня исключили. Ты… я тебя действительно любила.
— Но больше не любишь, — сказал он безжизненным голосом.
Я кивнула и ушла. Если бы я сказала хоть слово, боюсь, я бы выдала себя.
Сойдя вниз в комнату Вина, я схватила Нетти за руку:
— Нам пора идти.
— А где Вин?
— Он… — И снова ложь, на этот раз для Нетти, чтобы она не задавала вопросов. — Он порвал со мной.
— Я не верю тебе! — сказала она, вырвав руку из моей.
Никто мне не верит.
— Говорю тебе, это правда. Он сказал, что нашел кого-то другого. Медсестричку в больнице.
— Значит, я его ненавижу, — решила Нетти. — Я буду ненавидеть Вина Делакруа до конца своей жизни.
Она снова дала мне руку, и мы пошли домой.
— Все к лучшему, — сказала Нетти. — Ты обязательно встретишь нового парня в Вашингтоне. Я уверена в этом.
Как и Вину, у меня не хватило духу сказать Нетти, что я отправляюсь в «Свободу». Мисс Бельвуар говорила, что лагерь, куда отправится Нетти, — уединенное место, отрезанное от остального мира; следовательно, Нетти не узнает, куда я отправлюсь, пока не вернется и не увидит, что меня нет. (В те четыре недели, что останутся до моего освобождения, Имоджин будет за ней присматривать.) Оправдание у этой лжи было следующее: у Нетти и так был тяжелый год — исчезновение Лео, смерть бабушки и все прочее. Пусть думает, что я наслаждаюсь жизнью в летнем лагере для криминалистов. Я хотела, чтобы она свободно радовалась жизни и была тем маленьким гением, каким и должна быть, и не беспокоилась о старшей сестре, запертой в колонии. Я хотела, чтобы она порадовалась лету, как и я могла бы, если бы все сложилось иначе.
XX
Я привожу дом в порядок и возвращаюсь в «Свободу»
В первый понедельник июня Нетти отправилась в лагерь для одаренных детей в сопровождении мисс Бельвуар.
Следуя условиям нашего соглашения, во вторник Чарльз Делакруа сообщил репортерам о моем заключении. Это случилось в самом конце пресс-конференции, большая часть которой была посвящена обсуждению его кандидатуры на пост окружного прокурора.
— Так как мисс Баланчина несовершеннолетняя, она отделалась сравнительно легким сроком — ей придется провести девяносто дней в центре «Свобода». Давайте не будем забывать, что она использовала оружие в целях самообороны и той ночью спасла жизнь человеку — человеку, очень мне дорогому.
— Мистер Делакруа, — выкрикнул один из репортеров, — продолжаются ли отношения между мисс Баланчиной и вашим сыном?
Делакруа ответил:
— Увы, нет. Мои источники говорят, что она нашла себе нового парня. Истинная любовь между подростками редко бывает долгой.
В его голосе прозвучала веселая нотка, и я возненавидела его за это.
Еще один репортер задал вопрос:
— Правда, что Яков Пирожков, находящийся под обвинением за то, что стрелял в вашего сына, признался, что организовал заражение шоколада Баланчиных фретоксином?
— Через несколько дней вы получите полную информацию. Сейчас я скажу только «да».
Значит, это сделал Джекс, хотя и клялся в обратном, и уверял моего брата, что виноват Микки. Новость не стала для меня неожиданностью. Джекс сделал бы все, чтобы укрепить свои позиции в семье. Я подозреваю, что это касалось еще одного отвратительного поступка — попытки убедить Лео стрелять в Юрия Баланчина, который, в конце концов, был отцом Джекса. Кстати, хотя Юрий и перенес сердечный приступ, сейчас он более-менее оправился. После признания Джекса я решила, что пора возобновить дружеские отношения, чтобы обеспечить мою с Нетти безопасность.
В среду я организовала встречу с Юрием, Микки и остальными Баланчиными.
Мистер Киплинг сопровождал меня. Перед входом он спросил:
— Ты уверена, что хочешь так поступить?
Я уверила его, что да.
После стрельбы в Юрия уровень безопасности в Бассейне стал довольно высоким, так что нас с мистером Киплингом тщательно обыскали перед тем, как впустить в здание.
Для встречи было выбрано место в бывшем плавательном бассейне, в центре которого стоял круглый стол для заседаний. У одной из стен был установлен подъемник для кресла-каталки Юрия; остальным пришлось забираться внутрь по лестницам. Все уже пришли. Мое место за столом было напротив Юрия, в самом конце.
На совещании я была единственной женщиной, поэтому тщательно подошла к вопросу выбора одежды. Бабушка говорила, что когда ты одеваешься как мужчина, ты настраиваешь мужчин против себя, так что этот вариант отпал сразу. Я померила одно из старых платьев бабушки, но оно было слишком строгим, словно я играла во взрослую. В конце концов я остановилась на своей старой доброй школьной форме; она казалась официальной и в то же время не враждебной.
Я села на свой стул, а мистер Киплинг встал за мной, как велел обычай.
— Итак, юная леди, — голос Юрия эхом разносился по всему бассейну, — ты решила созвать это совещание. Что же ты хочешь сказать?
