Сев за стол, Тэнго с Фукаэри поужинали, ни о чем особенно не разговаривая. Словно давно уставшие друг от друга супруги, оба ели молча, и каждый думал о чем-то своем. А может, и не думал совсем ни о чем. По крайней мере, угадать по лицу Фукаэри, думает она или нет, было невозможно. После еды Тэнго выпил кофе, а Фукаэри достала из холодильника пудинг и сжевала до крошки. Что бы эта девчонка ни ела, выражение лица у нее не менялось. Будто в этой прелестной головке не было ничего, кроме пищи.
Выпив кофе, Тэнго сел за письменный стол и, как советовала Фукаэри, попытался вспомнить что-нибудь важное об Аомамэ.
Ты-должен-о-ней-что-нибудь-вспомнить. Может-помочь.
Но как назло, сосредоточиться не получалось. Играл уже другой альбом Роллингов, песня «Little Red Rooster», — из тех времен, когда Мик Джеггер сходил с ума по чикагскому блюзу. В целом неплохо. И все-таки — не та музыка, что помогает сосредоточиться на путешествии по уголкам своей памяти. Нужно признать, задушевная ностальгичность этой банде почти никогда не давалась. Эх, посидеть бы сейчас одному в каком-нибудь местечке поспокойнее, подумал Тэнго.
— Пойду погуляю немного, — сказал он Фукаэри.
Держа в руке обложку от «Роллингов», она кивнула — давай, мол, дело твое.
— Кто бы ни пришел — двери не открывай, — добавил он напоследок.
В темно-синей футболке с длинным рукавом, вытертых бриджах цвета хаки и кедах Тэнго прогулялся почти до станции, свернул в привокзальный квартал, зашел в кабачок под названием «Пшеничная голова» и заказал пива. В заведении подавали выпивку и легкую закуску. Совсем небольшой ресторанчик, набьется десяток-другой посетителей — и уже яблоку негде упасть. Тэнго не раз сюда заходил. Ближе к ночи здесь становится слишком шумно от подвыпившей молодежи, но часов в семь-восемь, пока тихо и народу совсем немного, атмосфера очень достойная. Идеальное место, чтобы забраться в угол и читать книгу, потягивая пиво. Плюс — что важно — очень удобные кресла. Откуда у заведения такое название и что за иностранец имелся в виду[24], Тэнго не знал. Можно было, конечно, спросить у персонала, но заводить с незнакомцами светские разговоры он был не мастак. Да и название вполне гармоничное. Уютное заведение — «Пшеничная голова». Никаких возражений.
Слава богу, музыку здесь не включали. Тэнго сел за столик у окна, отхлебнул разливного «Карлсберга», отправил в рот пару орешков из блюдца — и попробовал вспомнить Аомамэ. Мысли о ней всегда уводили в детство — к событию, перевернувшему его жизнь. Ведь именно после того, как Аомамэ пожала ему руку, он пришел к отцу и отказался от дальнейшего участия в воскресных походах за деньгами для «Эн-эйч-кей». Не говоря уже о том, что вскоре после ее рукопожатия он впервые кончил, пускай и во сне. А уж это событие для юного Тэнго было поистине судьбоносным. Конечно, не пожми тогда ему руку Аомамэ, рано или поздно это все равно случилось бы с его организмом. Но именно Аомамэ его благословила — и тем самым стимулировала его взросление. Подтолкнула вперед, проще говоря.
Он раскрыл левую ладонь, поднес к лицу и долго ее разглядывал. Много лет назад десятилетняя девочка пожала эту руку — и что-то очень сильно изменилось внутри его. Что и как изменилось — толком не объяснить. Но там, в пустом классе, они поняли и приняли друг друга очень естественно, до глубины души. Подобное чудо посещает людей очень редко. Да что говорить — у многих бедолаг такого не случается ни разу в жизни. Конечно, в те минуты Тэнго не понимал, насколько рукопожатие этой худышки определит его дальнейшую судьбу. Да и теперь, похоже, понимает это не до конца. Но по крайней мере, сегодня Тэнго твердо уверен в одном: в размытом, абстрактном образе Аомамэ, который ему удалось сберечь на задворках своей детской памяти.
Теперь этой женщине тридцать, и внешне она изменилась настолько, что при встрече он, Тэнго, может запросто ее не узнать. Наверняка выросла, отрастила солидную грудь и уж по-любому сменила прическу. А если ей удалось-таки сбежать от «очевидцев» — может, не чурается и косметики. Одевается во что-нибудь шикарное и сексуальное от «Калвина Кляйна», на ногах — двенадцатисантиметровые шпильки… Впрочем, такую Аомамэ он даже представить себе не мог. Хотя, конечно, все возможно. Время идет, люди меняются — как внутренне, так и внешне. А может, она вообще сейчас сидит в этом ресторанчике, только он, Тэнго, ее не замечает?
Он отхлебнул пива и огляделся. Аомамэ где-то близко, до нее можно дойти пешком. Так заявила Фукаэри, и он ей поверил. Если эта девочка что-то сказала — значит, так оно и есть.
Но в заведении, кроме самого Тэнго, сидела одна-единственная пара студентов. Эти двое смотрели друг другу в глаза и вели долгую романтическую беседу. Глядя на них, Тэнго подумал, как бесконечно он одинок — и как безнадежно ни с кем не связан.
Он закрыл глаза, сосредоточился и снова представил себя в школьной аудитории. Прошлой ночью, в разгар ужасной грозы, как только Фукаэри оседлала его, Тэнго вдруг забросило в это воспоминание из далекого детства. Реальное до мельчайших деталей. Его память вспыхнула ярче, чем когда-либо раньше, и как будто навела должную резкость у давно знакомой, но размытой прежде картинки. А может, это гроза отмыла всю пыль и грязь, мешавшие увидеть, что же с ним тогда случилось на самом деле? Все его беспокойства и страхи попрятались, как трусливые зверьки, по углам огромного класса. Нестертые формулы на доске, сломанные палочки мела, выгоревшие от солнца дешевые занавески, в которых играет ветер, цветы в вазе на кафедре (как же они назывались— то?), ребячьи рисунки на деревянных стендах, раскинувшаяся во всю стену карта мира, запах воска, которым натерли пол, детский смех из распахнутого окна — все это память Тэнго воспроизвела без малейших потерь. Включая надежды, предчувствия, планы на будущее и неразрешимые загадки, наполнявшие его душу в тот далекий солнечный день.
Все, что Тэнго увидел, пока Аомамэ сжимала его руку, отпечаталось в его памяти, будто на кинопленке.
Сцена в пустом классе стала фундаментом, на который он опирался, выживая с десяти до двадцати лет. Все эти годы он чувство ват, как крепко пальцы Аомамэ сжимали его ладонь, неизменно ободряя его, пока он взрослел. Спокойно, словно сообщали они ему. Я рядом.
Ты не один.
«Она где-то прячется, — сказала ему Фукаэри. — Как раненая кошка».
Если подумать, странное совпадение: Фукаэри ведь и сама прячется у него от погони. Из квартиры не выходит ни на шаг. Хороша картинка: на одном и том же краю Токио две женщины скрываются от преследования. Что одна, что другая значат для Тэнго очень много. Связывает ли их нечто общее? Или все это просто случайность?
