— Нам поручена миссия, — возразила она.
— Не следует уповать на химеры, — парировал Кавендиш. — Некоторые вещи возможны, Миранда. А что-то — нет.
В этот момент пискнул телефон Мэплса. Он ответил на звонок, а затем обвел всех взглядом.
— Последние данные. Тридцать девять объектов.
— В масштабах планеты? — подала голос блондинка из Йоханнесбурга. — Бог мой, и это все? Тридцать девять человек. И это из нескольких миллиардов?
Население страны этой женщины было уничтожено уже давно. Миранде был понятен ее пессимизм, но он не объяснял насмешливость ее тона. Она и, вероятно, большинство в этой комнате своими репликами сейчас демонстрировали преданность Кавендишу. Миранда заметила, как женщина обменялась восхищенным взглядом — нет, не с Кавендишем, а с его бессловесным клоном, стоящим за креслом-каталкой. Выходит, подумала Миранда, не зря сплетничают. Клон и с ней переспал. Но кто же он такой?
— Выживших будет больше тридцати девяти, — упорствовала Миранда.
— Ну, несколько сотен, — презрительно фыркнула женщина.
— Один, два или десять на миллион, — сказала Миранда. — Это лучше, чем ничего.
— Да, но вы говорите всего лишь о возможности существования. — Женщина показала на тепловой контур «троглодита», сидящего на корточках в развалинах Калькутты. — Если это наше будущее, значит, с цивилизацией покончено.
— Нет, — возразила Миранда. — Пока Лос-Аламос жив — нет. — Открыто брошенный ею вызов звучал как неуместное бодрячество, и она отчаянно пыталась скрыть это. Но молчать не могла. — Ведь мы — твердыня на холме, — заявила она. — Город света.
«Откуда это — город света?»
Все смотрели на нее. Миранде хотелось верить, что они молчат, погрузившись в задумчивость, но она знала: им сейчас неловко. Щеки горели.
— Если мы не в состоянии отправиться на поиск выживших, — закончила она, — тогда в один прекрасный день они найдут нас.
— Значит, ждем пловца-олимпийца? — сострил Кавендиш.
Удачный укол. Океаны, как в древности, вновь стали серьезной преградой.
— И в Америке будут уцелевшие, — уверенно сказала Миранда. Она вдруг представила себя где-то далеко-далеко, будто висит, ухватившись за сук дерева, и раскачивается на ветру. — Переживут эпидемию и появятся здесь.
— Как мотыльки? — спросил Кавендиш. — Прилетят на свет?
— Я сдаваться не собираюсь, — сказала Миранда.
Вот этого говорить не стоило. Все решили, что она бросает им обвинение. Она, конечно, укоряла их, но не отталкивала, а хотела вдохновить. «Чем — упреками, оскорблениями?» Миранда вздохнула. В этом она не мастерица. Глаза их словно остекленели. Когда она подняла взгляд, Кавендиш лучезарно улыбался ей.
11 августа
Всякий раз, когда она приходила сюда, стояла мертвая тишина. Но в этот вечер на глубине в пять этажей в Приюте все выло и вопило. Пока Миранда со всех ног бежала по коридору, ей казалось, будто от дикого бешенства клонов вибрируют стальные стены. Ее саму охватила ярость.
Они выли, как банши. Некоторые колотились в железные двери. Другие прятались в углах или под кроватями. Вот к плексигласовой щели со стуком прижалось лицо с обезумевшими глазами. Следующее окошко было забрызгано кровью.
В конце коридора у закрытой двери дожидались двое охранников. На пластиковой табличке значилось «01–01N». Клон номер Один. Версия Первая. Неандерталец.
— В чем дело? — спросила она.
— Натан Ли вошел, — решился ответить здоровенный тяжелоатлет. — Сел. Девчонка разоралась. А потом завыли остальные.
Миранда вгляделась в трехдюймовое оконце. Камера Безымяшки являла собой кошмар: измазанные экскрементами стены и отпечатки ладоней в виде каких-то шаманских узоров. Ребенок весь был перепачкан собственными фекалиями. Но сегодня на руках девочки и даже на стенах оказалась кровь. Миранда с облегчением поняла, что это кровь Натана Ли, а не ребенка. Мужчина сидел у ее ног. От визга Безымяшка едва не потеряла голос и сипела: звук был таким, будто со стен счищали ржавчину.
— Что он ей сделал?
— Да ничего. Вошел просто. Сел. И все дела.
Как бы не так! У девочки отняли ее комнату с осинкой за окном и радугой на стене. У нее отобрали игрушки и любимые фломастеры, закрыли в клетке глубоко под землей. Птичка со сломанными крыльями.
У ребенка отобрали мир, урезав его до размеров клетки. Она никогда не пересекала центр камеры. Ходьба по периметру — так это называлось, симптом аутизма, неустанное, бесконечное путешествие вдоль стен. И сейчас, поняла Миранда, Натан Ли осмелился вторгнуться в ее мирок, нарушить то малое, что у нее осталось. Он своим телом загородил ей привычный путь, лишил бессмысленного пешего туризма.
— Кто дал ему войти?
Охранников напугал ее гнев. Такой Миранду они никогда не видели.
— Я повернулся спиной, — сказал тот, у кого была стрижка «под горшок». — А он открыл дверь.
Миранда опять заглянула в смотровое окошко.
— Он мог заразить ее.
— Мы это обсудили. Натан Ли сказал: что хуже — быть больным или мертвым?
— Ах, вы даже обсудили?!
Охранники заметно струхнули.
— Сколько он там сидит? — спросила она.
Тяжелоатлет сверился со своими часами:
— Двадцать три минуты.
Пришел капитан. Заглянул в смотровое окошко.
— Молодец, — проворчал он. — Все-таки решился.
— Вы знали, что он собирался войти? — спросила она.
— Предчувствовал.
— А как же указание «никаких контактов»? — Прежде она не повышала голос на капитана, но сдерживаться сил не оставалось.
— Его предупреждали.
— Она и без того много перенесла. — Миранда готова была ударить кого-нибудь. — Уберите его. Слышите?
Словно со стороны, она услышала, что разговаривает сейчас как Кавендиш.
— Миранда, он на нашей стороне.
— Да откуда вы знаете?
Капитан пригляделся к происходящему внутри. Покачал головой.
— Он уже наказан.
Девочка была сильна, как подросток. Все двадцать минут, что Натан Ли сидел там, она била и царапала его. Лицо мужчины распухло. Губы и нос кровоточили. Рубашка порвана в клочья. Ни разу Натан Ли не поднял руку — отвести удары. Единственное, что он делал, — читал.
Только сейчас Миранда заметила: Натан Ли захватил в камеру свою книгу сказок. Что ж, он переступил грань. Не сумев добраться до Окса, лишенный собственной дочери, он решил похитить Безымяшку.
— Он травмировал нам всех подопечных, — сказал он. — Вы только послушайте.
— Слышу. С ними это бывает.
