Только сейчас Миранда заметила: Натан Ли захватил в камеру свою книгу сказок. Что ж, он переступил грань. Не сумев добраться до Окса, лишенный собственной дочери, он решил похитить Безымяшку.
— Он травмировал нам всех подопечных, — сказал он. — Вы только послушайте.
— Слышу. С ними это бывает.
— Надо убрать его отсюда.
Натан Ли обманул ее. А она позволила ввести себя в заблуждение. Важность его исследования и чистота намерений убаюкали ее. Он так или иначе удрал бы: стянул кое-какие запасы, забрал свою лошадь и поминай как звали — все было лишь вопросом времени. Миранда считала это само собой разумеющимся. Но она никак не ожидала от него того, что он сделал.
— Надумали что-нибудь?
— Пошлите своих людей, — ответила она.
Капитан нахмурился:
— Она не владеет собой. Лучше послать туда кризисную команду, они уймут ее. — (То была своего рода «аварийная бригада»: здоровенные ребята неимоверной силы.) — Она может поранить себя.
— Ну тогда достаньте его стрелой со снотворным. Усыпите газом. Вот ведь ублюдок!
Никогда в жизни она так не сердилась. Натан Ли не имел права на подобное сумасбродство. Она думала, он намного сильнее, не просто еще одна искалеченная душа.
— Ее могут ранить, — повторил Капитан.
Миранда с шумом выдохнула.
— Да она скоро утихомирится, — заверил ее капитан. — Они всегда так.
Миранда уловила спокойствие в его голосе. В ее компетенции были скрытые внутри человеческой клетки процессы, он имел дело с неистовством дикарей и ребенка-неандертальца. Бедлам выводил ее из себя.
— И как часто с ними такое? — спросила она.
— Время от времени. Мы даже вводим некоторым успокоительное. Остальным даем разгуляться, так сказать, «очиститься от скверны». Это приносит им умиротворение.
Миранда сжала кулаки, пытаясь припомнить, когда в последний раз навещала ребенка. «Семь недель назад?» Она ведь так занята… Любимая отговорка. А правда заключалась в том, что этот подземный металлический мир, который она создала, чтобы скрыть изуродованных медицинскими опытами, обреченных существ, был ей невыносим.
— Что толку стоять здесь? — сказал капитан. — Можно наблюдать за происходящим на экране.
Он привел Миранду в полутемное помещение, уставленное рядами мониторов. Здесь было тихо. Вдали от преисподней она пришла в себя.
Проходя вдоль экранов, Миранда видела, что клоны кричат, зажимая уши, бьют кулаками в стены, скачут, как обезьяны, или сидят неподвижно, как отшельники. Некоторые просто лежали на спине, уставившись в потолок. Капитан предложил ей кресло перед двумя экранами с трансляцией из камеры девочки. Под ними кто-то приклеил цветок и имя. «Тара».
— Что это? — спросила она.
— Это по-тибетски, — ответил капитан. — Натан Ли говорит, это означает Мать-Богиня.
Тут Миранда заметила и на других мониторах прилепленные скотчем бирки с именами.
— А эти он откуда взял?
Ответ был очевиден. «Год зеро» прочно засел в мозгу Натана Ли. Словно ценники в продуктовой лавке, тянулись бирки с библейскими именами. Здесь были Матфей, Осия, два Иезекииля, Михей, Захария, три Иоанна, один Элеазар бен Яир и даже Лазарь. Она увидела также лежащие перед каждым экраном кости и частицы мощей, словно пожертвования на алтарях.
— Это настоящие имена. Он хотел удивить вас.
— Только не говорите мне, что он входил и беседовал с каждым из них.
— Нет, Натан Ли просто слушает, что транслируют микрофоны в камерах. Клоны иногда шепчутся сами с собой. Бывает, кричат и буйствуют. Иногда что-то вещают. Натан Ли сказал, по большей части на арамейском. Он здесь торчит целыми днями и ночами. Это заразительно: он и нас всех увлек. Порой нам тоже удается разобрать какое-нибудь имя или слово.
Кто-то пришпилил к доске объявлений коротенький словарь арамейских, еврейских, греческих и латинских слов в английской транскрипции. На книжной полке появилась небольшая подборка видеозаписей с именами, номерами и датами, а также книг по археологии и музейным коллекциям. Натан Ли превратил помещение охраны в студенческую аудиторию.
Миранда была поражена.
— Как долго он этим занимается?
— Вы же велели ему изучать этих парней. Сразу и приступил.
— Изучать их, а не ее.
— Так это ж дело времени, Миранда. Ее мониторы прямо перед глазами. Один из охранников как-то раз случайно оставил их включенными. С тех пор Натан Ли сделался малость… отстраненным.
— И вы знали, чем он тут занимается? Мне, конечно, жаль, что он потерял дочь…
Миранда вдруг умолкла. Может, Натан Ли и капитану рассказывал об этом. Вряд ли: два стоика, оказавшиеся рядом друг с другом, будут все время скрытничать.
— Дело в том, — сказал капитан, — что он нужен нам здесь.
— Нет, не нужен. И мне плевать на его гималайские приключения.
— Натан Ли рассказал мне, как нашел ее сидящей на выступе скалы где-то близ Эвереста. Она была там совсем одна. Выбрала место, которое освещалось закатным солнцем.
Миранда перевела взгляд на экран: неистовство девочки ослабевало.
— Вы заблуждаетесь на его счет, — сказал капитан. — Он вошел, чтобы развеять не свое одиночество, а ее.
Миранда отвернулась.
Капитан протянул ей наушники.
— Регулятор громкости, — показал он и оставил ее одну.
Миранда надела наушники, и сиплые крики девочки ввинтились в голову. Капитан был прав. Вспышки гнева отнимали у нее силы.
Сквозь шум Миранда слышала ровный голос Натана Ли, читавшего какую-то сказку о ветре и птице. Он перевернул страницу.
Теперь Миранда заметила, как крепко, двумя руками сжимает он книгу. Костяшки пальцев побелели. Ссадины и раны ныли. Он терпел из последних сил, но не забывал держать книгу так, чтобы Таре были видны картинки. Миранда сидела в темноте перед экраном. В конце концов девочка вымоталась. Руки повисли по бокам. Крики почти прекратились. Миранда словно читала ее мысли: «И что теперь?»
Натан Ли продолжал говорить: живо и нараспев, как будто пел песенку. Спустя несколько минут девочка осторожно подвинулась ближе — буквально на пару дюймов. Сейчас она была так похожа на обыкновенного ребенка: склонив голову набок, Тара пыталась рассмотреть рисунки. Очень-очень осторожно он потянул руку вниз.
— Не вздумай, — прошептала Миранда в экран.
Натан Ли собрался ухватить ее за руку. Это была ловушка.
И тогда это произошло. Девочка села ему на колени.
Миранда догадалась, что это не было проявлением дружеского чувства. Безымяшка опустилась на него, как на предмет мебели. Ее глаза были прикованы к картинкам. А он сейчас для нее вещь, не более.
