– Если будет на то воля Божья, такой кристалл скоро будет у каждого человека Земли.
– Если мы будем сидеть сложа руки!
– Ты можешь помочь.
– Чем? Я проповедовать не могу.
– Этого и не требуется: время проповедей прошло, сегодня необходимы активные действия! – батюшка пригласил исповедавшегося в келью. В ту самую, где беседовал с неизвестным духовным братом. Серый внимательно осмотрел помещение на предмет прослушки.
– Тут ничего нет, – успокоил его Владыка. – Если не угодно Господу, нас никто не услышит.
– Бережённого Бог бережёт! – Серый понял, подслушвание им беседы, оказывается, было угодно Господу.
– На всё воля Божья! – сказал пастырь.
– Почему вы ничего не боитесь?
– Человеку не свойственен страх, это чувство от лукавого! Разве ты чего-то боялся, когда шёл по долине духов?
– У меня специальная тренировка.
– В тебе мало веры, но Господь хранит тебя!
– Почему?
– Неисповедимы пути Господни, – ответил священник. – Я вижу, хочешь помочь!
– Да.
– Тогда поступай так как тебе велит разум!
– Но не стану ли я мешать своей деятельностью?
– Нет, – только и сказал Владыка, прощаясь. – Ангела Хранителя!
Получив благословение, Серый решил действовать.
– Надо действовать! – в сердцах воскликнул Апостолов. – Как можно доверяться какой-то бабке повитухе?
Оленька сидела напротив супруга, утопая в мягком кресле. Горделиво выпятив живот и губки, она молчала.
– И это в третьем тысячелетии! Да как только можно, а?
– Всё сказал, Николай Иванович? – ёрничая, спросила жена.
– Я не хочу больше говорить, я хочу действовать!
– Так давай, начнём действовать.
– Согласна? Я тогда сейчас же вызываю лучшую бригаду акушеров! – Апостолов схватился за телефон.
– Стоп! – вытянула перед собой ладошки Оленька. – А ты их номер знаешь? Кто тебе по «ноль три» пришлёт лучшую бригаду?
– Я позвоню «ноль – девять»!
– Николай Иванович, какой вы, право, ребёнок! И в справке не укажут телефона лучшей бригады!
– Вот, пока мы разговариваем опасность усиливается! – в панике Апостолов схватился за голову. Только что Оленька держалась за живот совсем не так, как делает это каждый раз. Ребёнок, похоже, в опасности!
– Ладно, дай трубку, сама вызову!
– Не сметь! Не хочу видеть твою бабку!
– Какую бабку? Что за глупости! У меня самый настоящий врач, с дипломом!
– Не может, врач давать одни травы и всякие сомнительные порошки!
– Это плохой не может, а лучший только так и делает! – Оленька взяла трубку и набрала номер. Кто-то ей ответил. – Госпожа Богатова беспокоит! – грозно представилась она.
Апостолова передёрнуло. Она так и осталась Богатовой, какую фамилию получит его ребёнок? Но, поражённый спокойствием супруги в такой ситуации, промолчал.
– Выезжайте немедленно. Три врача! – Оленька вопросительно глянула на супруга, тот кивнул. – Да-да! Три и непременно все с дипломами и сертификатами! Нет, это не проверка, а бдительность моего мужа. Забота, так сказать! – Оленька отключила связь. – Прибудут через десять-пятнадцать минут!
– А ты пока полежи, Оленька.
– Слушаюсь и повинуюсь! – Оленька нажала на скрытую в кресле кнопочку, спинка плавно опустилась в горизонтальное положение и увлекла за собой хозяйку. Одновременно выдвинулась из-под сиденья дополнительная подушка и заняла место для ног. Оленька удобно расположилась, – включила функциональный матрас в спинке кресла: забугрилась, зашевелилась поверхность ложа, приятно массажируя спину.
Апостолов зачарованно смотрел.
– Николай Иванович! – с укоризной сказала Оленька. – Вот, как часто вы бываете дома! Вот, что вы знаете о собственной мебели! Между прочим, эта модель устарела! Просто я немного занемогла, поэтому не смогла поменять на новую.
– М-да, – протянул профессор.
– А что, «м-да», Николай Иванович? Разве отец национальной идеи не заслужил нормальных бытовых условий?
– Но откуда это?
– Из магазина-салона.
– Кредит?
– Зачем? Денег что ли нет?
– А они есть?
– Вот до чего доводит сгорание на работе! Конечно же, есть! И в нормальном количестве. Можешь проверить счета, хотя это тебе неинтересно.
– Почему?
– Все научные люди не приспособлены к жизни, – вздохнула Оленька.
В дверь позвонили. Апостолов подскочил.
– Секретарь откроет, – устало зевнула супруга.
– А горничная? У нас нет горничной?
– За зарплату секретаря он должен вылизывать всю квартиру!
Апостолов всё же встретил гостей.
– Здравствуйте, Николай Иванович! – хором поздоровались медработники, держа перед собой в развернутом виде дипломы и сертификаты.
Апостолов опешил, но на документы посмотрел. Всё соответствовало действительности – никаких шуток и розыгрышей.
– А! Вот и наша больная! – воскликнула пожилая докторша, обходя вокруг кресла. Остальные двое заняли место напротив наизготовку: что подать?
Женщина в белом халате присела на краешек кресла и приступила к осмотру беременной. Апостолов с тревогой наблюдал за движениями её пальцев. Сердце академика замерло, а докторша ничего особенного не делала! Она пощупала пульс, измерила давление, приняв из рук ассистентов древнюю акушерскую трубку, поставила её на живот Оленьки, послушала и улыбнулась.
– Люблю своими ушами послушать, своими руками пощупать! Что поделаешь, старая закваска, – вздохнула она, принимая из рук ассистентов мини-аппарат. Докторша положила датчик на живот беременной: на табло «загорелись» цифры. Вначале электронные восьмёрки а затем все параметры внутриутробного состояния плода: сердцебиение, пульс, давление в маточных и плацентарных сосудах. Докторша включила какую-то кнопочку в пульте управления.
– Тукт-т-таа! Тукт-т-та-а! – огласилась комната ясным звуком сердцебиения ребёнка.
– У плода можно прослушать четыре сердечных тона, а не два как у взрослых, – говоря в сторону, поведала профессорша, обращаясь к воображаемым студентам.
– А у взрослых их уже нет? – заинтересовался профессор Апостолов.
– Есть. Только прослушать их крайне сложно, они накладываются друг на друга.
– А техника?
– Вот потому-то я и люблю слушать собственными ушами, Николай Иванович! Я уж по старинке, а техника и помехи дает, и что угодно! Да вы сами знаете, какое барахло нам шлют из-за границы! – доктор начала собирать аппарат.
Апостолов внимательно смотрел, обращая внимание на суетливость её движений. Но тон разговора: неторопливый, и размеренный – свидетельствовал об обратном! Так ничего не поняв, Апостолов переключил внимание на ассистентов, склонившихся над акушерским кейсом.
