— Я получила сообщение из города, — говорит Джоанна, когда все успокаиваются. — И хотела бы поделиться им с вами.
Она теребит подол рубашки, затем сцепляет руки перед собой. Она, кажется, нервничает.
— Бесстрашные объединились с Афракционерами, — сообщает она. — Они намерены атаковать Эрудитов в течение двух дней. Их борьба будет вестись не только между армиями Эрудитов и Бесстрашных, но и против невинных Эрудитов и их знаний, которые те приобрели с таким трудом.
Она осматривается, глубоко вздыхает и продолжает:
— Я знаю, что не являюсь лидером и не имею права обращаться к вам таким образом, — говорит она. — Но я надеюсь, что вы простите мне мой вопрос: можем ли мы пересмотреть решение о сохранении нейтралитета?
Слышен шум. Он не имеет ничего общего с гамом Бесстрашных — этот шум мягкий, будто шелест птичьих крыльев.
— Благодаря нашим отношениям, мы знаем Эрудитов лучше, чем любую другую фракцию, и, несмотря на последние события, знаем, насколько важна их роль в обществе, — замечает она. — Их следует защитить от этой ненужной бойни, если не потому, что они люди, то потому, что мы не сможем жить без них. Я предлагаю войти в город в качестве миротворцев, с целью пресечения крайних форм насилия любым возможным способом. Пожалуйста, обсудите это.
Дождь пылью летит со стеклянных панелей над нашими головами. Джоанна сидит на корне дерева, ожидая, но Дружелюбные не спешат устраивать дискуссию, как это было в прошлый раз. Шепот, почти неотличимый от дождя, превращается в нормальную речь, и я слышу, как некоторые голоса поднимаются над другими, почти переходя в крик.
Каждый громкий голос заставляет меня вздрагивать. Я через многое прошла в своей жизни, особенно в последние два месяца, но ничто не пугало меня так же сильно, как споры между Дружелюбными.
Я решаю не ждать, иду по краю комнаты, смотря на Дружелюбных, которые вскакивают на ноги, машут руками и перепрыгивают через корни. Некоторые из них смотрят на меня, и хотя я в красной рубашке, по татуировке на ключице даже на расстоянии яснее ясного, кто я.
Останавливаюсь у ряда Эрудитов. Кара встает, когда я подхожу, скрестив руки.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.
— Я пришла, чтобы рассказать Джоанне, что происходит, — отвечаю я. — И попросить вас о помощи.
— Меня? — говорит она, — Почему…
— Не тебя, — говорю я, пытаясь забыть, что она говорила о моем носе, но это сложно. — Всех вас. У меня есть план, как сохранить данные вашей фракции, но мне нужна ваша помощь.
— На самом деле, — говорит Кристина, появляясь за моим левым плечом. — У нас есть план.
Кара переводит взгляд с меня на Кристину и снова на меня.
— Ты хочешь помочь Эрудитам? — говорит она. — Я в недоумении.
— Ты хотела помочь Бесстрашным, — парирую я. — Думаешь, ты единственная, кто не просто слепо делает то, о чем просит фракция?
— Это соответствует модели поведения, — отвечает Кара. — Стрельба в людей, которые переходят вам дорогу — отличительная особенность Бесстрашных.
Я чувствую, как в горле зарождается крик. Она так похожа на своего брата, от складки между бровями и темных полосок в ее светлых волосах.
— Кара, — вмешивается Кристина. — Ты нам поможешь или нет?
Кара вздыхает.
— Похоже, что да. Я уверена, что и другие тоже. Давайте познакомимся в общежитии Эрудитов, когда встреча закончится, и вы поведаете нам свой план.
Встреча продолжается еще час. К этому времени дождь прекращается, хотя вода все еще стекает по стенам и потолку. Кристина и я сидим у одной из стен, играя в игру, в которой каждый из нас пытается придавить пальцы другого. Она всегда побеждает.
Наконец, Джоанна и прочие руководители обсуждения собираются у корней деревьев. Волосы Джоанны свисают по сторонам ее опущенного лица. Она должна сказать нам результат обсуждения, но она просто стоит, скрестив руки и обняв локти.
— Что происходит? — спрашивает Кристина.
Наконец, Джоанна смотрит вверх.
— Очевидно, нам с трудом удалось прийти к согласию, — сообщает она. — Большинство желает сохранить нейтралитет.
Для меня не важно, пойдут ли Дружелюбные в город или нет, но хотелось верить, что не все из них трусы, для меня подобное решение очень похоже на трусость. Отворачиваюсь обратно к окну.
— Я не хочу поощрять разделение во фракции, которой стольким обязана, — продолжает Джоанна. — Но моя совесть заставляет меня идти против данного решения. Любого человека, чья совесть призывает его отправиться в город, я буду рада видеть в своей группе.
Сначала, я, как и все остальные, не понимаю, о чем она говорит. Джоанна наклоняет голову так, что шрам становится заметен, и добавляет:
— Я пойму, если мое решение повлечет за собой исключение из Дружелюбия, — она вздыхает. — Но знайте, если мне все-таки придется оставить фракцию, я оставлю вас с любовью, а не по злому умыслу.
Джоанна направляется в толпу, заправляет волосы за уши и идет к выходу. Несколько Дружелюбных поднимаются на ноги, затем еще несколько, и вскоре вся толпа уже на ногах, и некоторые из них — не все, но некоторые — следуют за ней.
— Это, — признается Кристина. — Не то, чего я ждала.
Перевод: Екатерина Забродина, Алёна Вайнер
Редактура: Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль
Общежитие Эрудитов находится в одной из больших спальных комнат в штабе Дружелюбия. Здесь всего двенадцать мест: ряд из восьми расположен по дальней стене, два прижаты друг к другу с каждой стороны, оставляя огромное пространство в центре комнаты. Его занимает большой стол, заваленный инструментами, кусочками металла, шестеренками, старыми компьютерными комплектующими и проводами.
Мы с Кристиной только закончили объяснять наш план. В обществе более чем десятка Эрудитов, смотрящих на нас сверху вниз, он звучит как-то особенно глупо.
— Ваш план несовершенен, — первой отзывается Кара.
— Вот почему мы пришли к вам, — отвечаю я. — Вы способны исправить изъяны.
— Ну, в первую очередь, важные данные, что вы намереваетесь спасти, — начинает она. — Записать их все на диск — смешная идея. Диск может сломаться или попасть в руки не к тому человеку, как и любая другая вещь. Я предлагаю использовать сеть передачи данных.
— Ммм… что?
Она смотрит на других Эрудитов. Один из них, молодой человек с коричневой кожей и в очках, говорит:
— Давай. Скажи им. У нас не осталось причин хранить секреты.
Кара смотрит на меня.
