Исключительно благодаря своей находчивости я преодолел пограничную линию Чарготара-4 и сбросил парус, оказавшись в территориальном космосе планеты. Включив наплечные двигатели, я одним прыжком преодолел таможенный барьер, оказавшись в атмосфере Чарготара-4. Я возлежал на воздушной подушке, отдыхая после межзвездного перехода, когда со стороны главного города планеты ко мне подлетел чарготар (поскольку для передвижения в воздухе не нужны ни руки, ни ноги, то он был похож на большую черепаху) и спросил проникновенно:
— Помочь ли вам, уважаемый путешественник? Не жестко ли вам на этой подушке? Не угодно ли поселиться в лучшей гостинице столицы? Оплата за государственный счет.
Иными словами, он предлагал последовать за ним в тюрьму, где мне будет предложена камера с удобствами.
— Всенепременно! — воскликнул я. — Как вы догадались, что именно об этом я мечтал всю жизнь? Кстати, лично вы мне очень симпатичны. Уверен, что вы — самая симпатичная и привлекательная личность на вашей замечательной планете.
Иными словами, я предлагал обнаружившему меня контрразведчику назвать имя своего непосредственного начальника, с которым я и продолжил бы переговоры о сдаче.
— Что вы! — воскликнул чарготар. — Есть личности куда более симпатичные! Просто прелесть! Если вы слезете со своей подушки (кстати, выхлопы вашего двигателя отравляют атмосферу на расстоянии до ста метров), то я познакомлю вас с самым замечательным чарготаром!
Иными словами, он признал во мне коллегу и готов был доставить меня на допрос к начальнику местной службы контрразведки.
Меня не устраивало подобное развитие событий, поскольку не приближало к разгадке тайны суперагента. Но игру нужно было продолжить, и я сказал:
— Я счастлив и готов следовать за вами!
Иными словами, я предлагал контрразведчику повернуться ко мне панцирем — как иначе он мог бы показывать мне, куда направить выхлопы ранцевого двигателя?
В следующую секунду я с поистине земным вероломством уселся на жесткий панцирь моего коллеги и приказал:
— Или вы, дорогой господин, доставите меня на базу подготовки суперагентов, или я немедленно проткну ваш панцирь лазерной иглой.
И слова мои нужно было понимать буквально, поскольку время вежливых эковоков закончилось.
Чарготар понял меня правильно и, ни слова не говоря, начал планировать к поверхности планеты. У него не оставалось выхода — я ведь уже говорил, что в мозгу чарготаров нет извилин, и укол в мозговую ткань означал для них полную и немедленную деградацию до уровня дождевого червя. Когда чарготару удавалось втереться в доверие, он овладевал чужим мозгом и пользовался его извилинами, но со мной этот номер не прошел, и бедняге ничего не оставалось, как выполнять мои приказания.
База подготовки суперагентов располагалась в глубоком ущелье между двумя горными хребтами. Я спланировал туда верхом на захваченном мной контрразведчике, и ко мне тут же постарались втереться в доверие все охранники, каковых по периметру базы насчитывалось семьсот сорок три штуки. Перебивая друг друга, они доказывали, что лучше меня нет никого во всей Вселенной, что дружба со мной является целью их бессмысленного дотоле существования, и вообще они готовы даже умереть ради меня, а если я не захочу с ними дружить, все они так и поступят.
Иными словами, сдавайся, а то мы все покончим с собой.
— Ну и на здоровье, — сказал я. — Лично мне ваша дружба как мертвому припарки. Доверять я вам не собираюсь, не на такого напали, мои мозговые извилины мне и самому пригодятся.
И это был прямой текст, без иносказаний.
Когда семьсот сорок три охранника мертвыми свалились в протекавшую рядом с базой горную реку, я беспрепятственно проник в отдельно стоявшее здание и, по-прежнему сидя верхом на панцире коллеги-контрразведчика, ввалился в комнату, где перед монитором стереовещателя сидел взрослый чарготар с одной-единственной ногой, которой он болтал в воздухе, как ребенок. Это и был пресловутый суперагент — он бросил на меня один лишь взгляд, и я понял, что сейчас начнется схватка не на жизнь, а на смерть. Этот взгляд способен был изменить жизнь. Я понял, что готов довериться этому человеку во всем. Да, да, именно человеку! Я больше не видел его панциря, его единственной ноги, его усиковой антенны. Передо мной сидела прекрасная женщина, совершенно обнаженная и готовая предоставить мне любые сексуальные утехи. И ведь чарготар вовсе не гипнотизировал меня и не занимался мысленным внушением! Да и как он мог всем этим заниматься, не имея ни единой мозговой извилины? Нет, он всего лишь входил ко мне в доверие, а все остальное я домысливал сам, предваряя печальную участь землян, которым, в случае моего поражения, в недалеком будущем предстояло бы стать подданными этого инопланетного монстра.
— Не верю! — прохрипел я из последних сил. — Мне никогда не нравились блондинки! Мне никогда не нравились брюнетки! Я вообще терпеть не могу женщин, тем более обнаженных!
Это была наглая ложь, но цели своей я добился. Суперагент обескураженно отвернулся, собираясь с новыми силами, и я обрушил на его панцирь своего коллегу-контрразведчика, который, спасая собственную жизнь, принялся немедленно входить к нему в доверие. Я наблюдал за этой сценой, сидя на воздушной подушке, — зрелище оказалось не для слабонервных, но в конце концов суперагент, конечно, победил и вошел-таки в доверие первым, присоединив к себе личность бедняги контрразведчика. Дожидаться окончания схватки я не стал, тем более, что результат был предсказуем: два агента разобрались бы наконец, что совершенно напрасно входили друг другу в доверие, когда рядом сидел землянин — их законная добыча.
Я огрел обоих горячим выхлопом моего ранцевого двигателя, панцири их слиплись друг с другом, личности перемешались, причем окончательно и бесповоротно — ведь извилин в их мозгах не было; как и кто сумел бы теперь отличить суперагента от простого контрразведчика?
— Счастливо оставаться! — воскликнул я и отбыл восвояси, не дожидаясь появления отряда специального назначения. Уж эти-то профессионалы смогли бы запросто войти ко мне в доверие, учитывая ослабленность моего организма после недавней передряги. Испытывать судьбу я не собирался и вернулся на Землю — не пешком, конечно, на это у меня сил уже не было. Пересел на лайнер, следовавший из Зурисайи в Карбунадар, и явился к майору Лившицу, намереваясь войти в доверие к этому замечательному человеку.
— Шекет, выйдите из образа, — приказал майор, — и доложите о выполнении задания!
Я вышел и доложил. Если вы думаете, что я получил за свой подвиг правительственную награду, то глубоко заблуждаетесь. Видимо, я не сумел войти в доверие к собственному начальству, иначе почему оно в лице майора Лившица даже не предоставило мне положенного отпуска?
