Я никогда не вру Джейку!..
Вот это уже наглейшая ложь!
…без веских причин. Зачем расстраивать его по пустякам?
—…Мы медитировали, Гиги мне очень помогла, она подходит Джо, я убедилась… Теперь Джо относится ко мне как к сестре — легко, без зажатости, без напряжения.
Это что за инцест? Какая еще сестра?
Заткнись.
—Я рад, Юнис.
—Джейк, а почему мы стоим? И я все еще в плаще? И подарки не распакованы? — она улыбнулась своей лучшей улыбкой: счастливой маленькой девочки. — Будешь смотреть?
—Конечно! Куда делись мои манеры — я заставил тебя стоять… Позволь плащ. Шерри?
—Лучше шампанское.
—О боже!
—Что такое? — Джоан, сбросив плащ, чуть отступила и повернулась, чтобы Джейк мог рассмотреть роспись. — Тебе не нравится?
—И ты так ехала через весь город? В одной только краске?
—Почему нет? Это первый подарок тебе от Джо. Не волнуйся, в машине я плащ не снимала…
Зачем? Антон и Фред и так сидели в студии… Слушай, Джоан, а Гиги вполне вписалась бы в «техасскую звездочку» с ними, да и Джо тоже, он их любит. Как тебе это? Легкий способ взять ее и Джо под свое покровительство.
Юнис, у нас сейчас на руках совсем другой мужчина…
О, бедная! Лучший способ заполучить мужчину — дать ему почувствовать, что он для тебя не единственный. Такое впечатление, что тебя воспитывали пуритане.
Пуритане? Покажи мне хоть одного пуританина поблизости. Джейк вне подозрений, он еврей.Кстати, о Джейке. Он что, не заметил, что в нашем наряде кой-чего недостает? А если заметил, то почему нас все еще не изнасиловали?
У него просто выпали глаза. Вот подберет, вставит на место — тогда, я надеюсь…
—Джоан, я помню, такая же роспись была однажды на Юнис…
—Верно. Тогда во мне еще что-то шевелилось… я все никак не мог понять, настоящий на ней лифчик или нарисованный. Джо не был уверен, видел ли ты ее в этой раскраске…
—Видел. Я заходил тогда на несколько минут…
—Да? А мне помнится, ты ее отвозил домой…
— Ты что, стараешься что-то пронюхать?
— Да.
—Так вот: я не намерен тешить твое похотливое любопытство.
—А как насчет того, чтобы потешить мою похоть?
—Ну, это другое дело.
—Тогда почему ты даже не поцеловал меня? Или мне нужно принять сначала душ? У Юнис было время успеть смыть краску?
—Значит, так: заткнись — и чтоб больше ни единого слова без моего разрешения!
—Есть, сэр!
Прошло немного времени.
—Теперь можно говорить?
—Да, если ты ограничишься вежливыми словами и заискиванием. Потому что некоторые из твоих замечаний леди не пристали.
—А это потому, что я не леди. Ну, не получается у меня! В обществе я еще как-то справляюсь…
—Джоан Юнис…
—Да, сэр?
—Такой Юнис и была. Истинная леди в обществе — и полнейшая несдержанность наедине. Это было очаровательно…
—Тебе нравилось? Тогда я тоже буду стараться не сдерживать то, что вырывается само.
—Тогда, может быть, ты скажешь мне, что происходило у Джо?
—Сэр, хотя мое доверие к вам безгранично — это еще не основание для того, чтобы я тешила ваше похотливое любопытство.
—Ха! Ну, в точности, как Юнис… А теперь давай смоем эту краску… хотя нет — сначала надо бы сфотографировать.
—Уже. Джо сделал снимки, они в сумочке. Там же репродукция картины, где Юнис изображена ныряющей русалкой. Хочу нанять сыщиков и найти человека, купившего картину…
—Бесполезно. Потому что этот человек — я. Картина висит в Гибе.
—Это ограбление. Джейк, ты просто старый бандит. Беру назад по десять процентов от каждого комплимента…
—Остаюсь при своих: я в эти комплименты верил процентов на девяносто. Но, если будешь хорошей девочкой, я тебе эту картину подарю.
—Буду! Еще как буду! Эх, поблекли мои подарки, потускнели… можно и упаковку не снимать…
—Как это можно не снимать упаковку? Ну-ка, давай посмотрим…
Первой открыли «Песни Билитис».
—А, Джейк?
Он задумчиво присвистнул:
—А парень-то — настоящий гений…
—Да. Я не подозревала… Но теперь — видишь сам.
—Как прекрасно он использовал резкий свет, чтобы подчеркнуть цвета кожи…
—Особенно если учесть, что у него окна на север. Он ночью фотографировал нас со вспышкой, а потом сумел перенести это на холст.
—А что здесь?
—Открой.
Вторая картина называлась «Три грации». Все три были Джоан Юнис.
— Представляешь — вот это он назвал халтурой. Только потому, что спроецировал фотографии на холст. Но иначе ему пришлось бы работать впятеро дольше… Как тебе эти ямочки на попе? По-моему, прелесть.
— Женщина, ты тщеславна.
— Ничего подобного. Я просто любуюсь. Ну, что: возьмешь «Граций», а «Билитис» я повешу у себя? Или наоборот?
— Трудный выбор…
— Вот если бы мы были женаты, нам делить бы не пришлось. Кстати, почем нынче художественные критики?
— Нормальная презентационная статья — примерно цент за слово, но все это быстро дорожает. Как я понимаю, ты имела в виду помочь Джо?
— Конечно. Он платит огромные комиссионные, его затирают…
— Можешь не говорить дальше. Мы найдем ему хорошего агента, скупим через третьих лиц все, что было продано… это хорошее вложение денег… и купим столько критиков, сколько понадобится. До какого уровня следует поднимать Джо? До «Метрополитен»?
— Джейк, я не думаю, что Джо хочет известности. А я не хочу, чтобы какая-нибудь крыса докопалась до нашей подачи. Или чтобы Гиги поняла, в чем дело… а ее на кривой не объедешь. Просто — чтобы его картины хорошо покупались, чтобы Гиги могла покупать продукты и менять постельное белье… этот ребенок пытается вести хозяйство, варя суп из колбасной палочки… Ты «Великую депрессию» не застал, не знаешь, что это такое. А я не понимаю, почему жена честного перед богом художника должна отказывать себе во всем, если ее муж хочет рисовать, умеет рисовать — и рисует! Он ведь трудяга, каких поискать. Может быть, я не знаю, каким должен быть настоящий художник, но я знаю, что такое работа, настоящая работа. Тех, кто умеет вкалывать, осталось так немного…
— Не надо меня убеждать. Такой пустяк мы сделаем — пусть по два цента за слово.
—А хоть по двадцать! Ладно, я в душ… и, Джейк, не сочти за труд: позвони Винни, пусть принесет мне теплый халат.
—Э-э…
—Что? Я опять что-то ляпнула?
—Нет. Просто, видишь ли, доктор Роберто Гарсиа и миссис Винифред Гарсиа уехали в свадебное путешествие…
—Что-о? Ах она маленькая грязная паршивая крыска! Не могла дождаться своей старшей сестрички, чтобы я ее благословила! Бог с тобой! Ой, Джейк, это же здорово… только я сейчас заплачу…
