– Поменьше слушай, что говорят женщины.
– Тогда и твои советы я тоже не должен слушать?!
– В делах тебе советует не женщина, а богиня. Почувствуй разницу.
Она на миг задумалась.
– Придет же на язык такая дурь. Как приплыло откуда-то.
Она как будто забыла о нем. А Парис почувствовал досаду.
– О чем задумалась, женщина? Или богиня? И как прикажешь вас теперь разделять?
Она засмеялась.
– Не сердись, красавчик. Внешность не главное. На ложе эта спартанская царица почти равна мне. И потом, я не оставлю там тебя без своего внимания. В том числе и ночами.
– А этой ночью?
– И этой ночью тоже. Подвинься, красавчик, – сказала она, присаживаясь к нему на ложе.
– Ну, сребролукий братик, поработаем немного? – сказала Афродита Аполлону.
Скрыв от Зевса то, о чем он догадался, Аполлон, говоря современным языком, в неявном виде согласился сотрудничать с Афродитой. А потом на ложе она закрепила это сотрудничество. Причем не только в процессе феерических сеансов любви, но и в умных разговорах, когда богиня любви доходчиво напомнила Купале его собственные былые настроения и намерения.
Да, большую глупость спорол Гефест. Безнаказанно оскорблять можно рабынь, иногда цариц. Но никогда колдуний. Если, конечно, эти колдуньи настоящие.
– Что ты от меня хочешь?
– Сущего пустяка. Чего-то царь Крита долго задерживается на этом свете. Уж не претендует ли он на бессмертие?
– А тебе жалко?
– Знаешь, чего-то жалко вдруг стало.
– Слушай, сестренка, а чем ты отличаешься от Зевса?
– Знаешь, чем дольше здесь живу, тем больше становлюсь похожа на него. Что поделаешь, с кем поведешься.
– По моему, ты его скоро опередишь.
– А знаешь, все же нет.
– Почему?
– Он относится ко всему этому слишком серьезно. А для меня это игра. Ну, не царица я. И никогда ей не буду.
– Но кровь то по твоей милости льется настоящая.
– Братик, братик, настоящая кровь у наших родовичей. А у всех этих, так, не знамо что.
– Полетели на Волчью гору, Афродита. Полетели прямо сейчас, а?
– Там сейчас холодно. Подождем хотя бы до весны.
– Ладно, ладно, не переживай, – она погладила его по щеке, видя, что Аполлон немного не в себе, – приходи сегодня ко мне.
– Да куда? Тут уже все за всеми следят!
– Отлетим немного на закат. Эти разучившиеся летать бывшие волхвы и ведуньи не найдут нас там.
Пока Менелай был дома, Парис не обращал внимание на Елену. Тем более, что каждую ночь, отведя глаза страже, к нему приходила Афродита.
Она требовала подробного отчета о его разговорах со спартанским царем. И однажды сказала.
– Менелай скоро уедет на похороны отца на Крит. Скорее всего, он оставит тебя за хозяина в своем доме. Очень уж его очаровали твои предложения. И вот теперь ты не теряйся, не отказывайся разделить ложе с его женой. Она сама к тебе придет
– Пожирательница детей, – чему-то усмехнувшись, добавила она.
– Пожирательница детей? Что это?
– Скоро узнаешь.
Елена действительно сама пришла к Парису в первую же ночь после отъезда мужа.
Она стала на пороге спальни, потупив взор и слегка улыбаясь своей загадочной улыбкой, играя ямочками в уголках губ.
Парису стало интересно, что она станет делать дальше, если он не заговорит с ней? И он ничего не предлагая незваной гостье, приподнявшись на локте лишь молча рассматривал ее.
Она тоже все так же молчала и не поднимала глаз.
Потом сделала робкий шаг по направлению к его ложу. Все так же, не поднимая глаз, она распустила пояс, слегка стягивающий ее длинный хитон. А потом медленно сняла его.
И осталась стоять посреди комнаты совершенно голая.
Свет полной луны освещал ее фигуру. Которая, надо сказать, выглядела великолепно.
Парис молчал. А Елена все стояла, так же загадочно улыбаясь и не поднимая глаз.
Эта освещенная лунным светом слегка улыбающаяся, но прячущая глаза живая статуя вдруг показалась Парису зловещей. А что если она сейчас поднимет голову, а там вместо глаз запылают горящие уголья?
Надо же, именно в это время Елена начала медленно поднимать голову.
Бывалому царевичу стало по-настоящему страшно.
А Елена вдруг громко расхохотавшись бросилась на него.
Ее темпераменту могла позавидовать сама Афродита. И когда к утру Парис в совершенном изнеможении откинулся на ложе, Елена, все так же не говоря ни слова начала своими игривыми пальчиками слегка гладить его грудь и живот.
Приятное расслабление разлилось по телу.
Но вот ее пальцы спустились ниже и начали свой прихотливый бег по его промежности.
Ничего не выйдет, – подумал Парис, – после такой ночи я уже не способен ни на что.
И вдруг он ощутил ее губы на своем мужском достоинстве.
Такого ему еще не приходилось испытывать.
Елена спала рядом с Парисом. Был уже полдень. В спальню неслышно проскользнула Афродита.
– Что, понял теперь, что означает пожирательница детей?
– Да, она проглотила сегодня много будущих детей.
– Хорошо, хорошо.
Она о чем-то задумалась, а потом протянула Парису небольшой керамический флакон, покрытый черным лаком. Красным на черном была изображена сама богиня любви.
– Выпей сейчас же. Когда почувствуешь, что в тебе просыпается желание, разбуди ее, и не прекращай заниматься любовью, пока сам не устанешь.
– Я полагаю, это далеко не все?
– Правильно. Потом она предложит тебе совершить кое-что. Соглашайся. Я приду к тебе на корабле.
– На каком корабле?! И что она мне предложит?! За эту ночь она не сказала и пары слов.
– Скажет еще. Такие слова, от которых ты будешь изрядно удивлен. И не кричи так, разбудишь ее до срока. Все, до встречи.
Она исчезла, оставив его в недоумении.
Содержимое флакона начало действовать довольно скоро. Полусонная Елена сначала ничего не могла понять, но потом с нарастающим азартом втянулась в любовные игры.
Остаток дня и вся ночь пролетели незаметно.
Утром у Париса звенела голова, и он почти ничего не соображал.
А тихоня и молчунья Елена наконец разжала губы не для «пожирания детей», а для разговора.
– У меня еще не было таких любовников, – сказала она. – Я без ума от тебя. Давай возьмем казну Менелая и сбежим куда-нибудь вместе.
– Куда? – тупо спросил он.
– А! Не важно.
И спрыгнув с ложа, она куда-то исчезла.
Через некоторое время во внутреннем дворике небольшого дворца Менелая раздались звуки какой-то возни и громких разговоров.
Разумеется, нравы тех времен были более, чем просты. Чужих жен и невест крали постоянно. Имущество и казну, впрочем, тоже. Но даже с этой поправкой поведение Париса выглядит все же несколько эксцентричным.
