А пир тем временем был в разгаре. Часть еды готовилась прямо на глазах у гостей. Повар в клетчатом переднике стоял у плиты и жарил превосходные картофельные тефтели. Время от времени он встряхивал большую сковородку, и плотно уложенные маленькие коричневые шарики подскакивали и переворачивались на другую сторону. О, чудесные маленькие тефтели! Они пахли так восхитительно и были такие поджаристые, румяные — словом, такие, какими и должны быть хорошие тефтели, естественно, без всякого мяса!
Не менее аппетитной выглядела деятельность второго повара. Возьмет он ломтики швейцарского сыра, обмакнет их в томатный соус, положит на греночки, потом накроет ломтиками сельдерея, и все это запекается в духовом шкафу. А поглядеть на блюда из кукурузы и кабачков — что за картина! Кукурузные шарики на крустадах, а вокруг разложены кусочки кабачков на крутонах. К этому блюду полагается зеленый салат и брусника. Уж на что, кажется, помидор — вкусный, но его готовят разварным на зеленом чае. Видно, что главный повар уделил внимание и разнообразию соусов. К каждому блюду должен быть свой особый сорт. Даже трудно запомнить все названия: голландский, анти-марешаль, сборный, горчичный, желтый, грибной, королевский, соус из ананасов, с миндальным молоком, из лимонного сока, из вишни, из трюфелей.
"Подойди сюда, — Хэнк махнул Гаю рукой. — Здесь очень вкусные бобы под соусом", — он начал громко жевать. По неосторожности немного соуса капнуло с тарелки на пиджак следователя. "Вот черт! Пойду искать по свету. Салфетку, мне салфетку!" — Хэнк стал высматривать на столах, чем бы вытереть свою одежду.
"Ты для того меня позвал, чтоб чистоту твою я охранял?" — Гай протянул приятелю матерчатый платок.
"Спасибо. Нет, я хотел обсудить серьезные материи. Еще одно дело выиграно, но тебя ведь ждут новые дела", — ответил Хэнк, вытираясь.
"Догадываюсь, что у тебя уже есть что -то на уме. Выкладывай!"
"Дело очень серьезное. Как раз по твоей специализации. Но очень -очень неприятное".
"Позволь, я догадаюсь! Пиратство?"
Хэнк отрицательно помотал головой.
"Заговор против демократии?"
"Нет".
"Не может быть! Наконец-то заговор в поддержку демократии?"
"Никакого заговора. Ты не угадаешь".
Хэнк сделал небольшую паузу, чтобы отвести Гая в сторону от стола с яствами.
"Черная магия", — зловеще прошептал он.
Гай замолк, и улыбка резко исчезла с его лица.
"На протяжении трех дней были госпитализированы тридцать человек. Все они — служащие одного секретного государственного учреждения. При министерстве обороны". — Хэнк достал внушительную папку с документами из кейса.
"Симптомы у всех примерно одинаковые. Сыпь на языке, высокая температура, множественные кровоизлияния под кожей, из-за которых она кажется черной. Белки глаз красные. Три дня назад все они чувствовали себя хорошо. Теперь — состояние критическое. Никакие современные средства медицины не помогают, а ведь на них пробовали почти все! Даже китайскую акупунктуру! Все факты указывают на то, что мы имеем дело с очень редким и мощным проклятием. К такому мнению уже пришли многие эксперты. Взгляни на эти фотографии: их кожа обезображена! Двое уже скончались — сердце не выдержало, а остальные не протянут и недели".
Гай посмотрел на фотографию и тут же отвернулся. Природа сама не сделала бы с человеком такого. Это не может быть естественной болезнью.
"Но это должен быть очень могущественный черный маг. У нас есть подозреваемый?" — поинтересовался Гай.
"Подозреваемый есть. Мотив есть. Осталось только доказать, что он черный маг, хотя у меня в этом нет никаких сомнений. Все факты указывают на это. Я знаю, что ты не подведешь. Министерство обороны крепко держит меня за зад, дружище. Хотят, чтобы дело разрешилось как можно скорей и без каких-либо проблем".
Реджинальд проснулся от собственного громкого кашля. Его знобило и лихорадило. Казалось, что мышцы тела разваливаются на составляющие их мышечные волокна. У Реджинальда давно был заложен нос, но это не мешало ему ходить на работу. По-настоящему невыносимым самочувствие стало три дня назад и с тех пор становилось все хуже и хуже. "Может, это не простуда? — размышлял ученый, собираясь проглотить пару больших красных таблеток. С некоторым трудом он прошел в ванную, чтобы умыться и протереть глаза. — Если завтра не пройдет, поеду в больницу". Теплая вода и таблетки придали бодрости, и Реджинальд решил не ограничиваться умыванием, а принять полноценный освежающий душ. Он уже почти разделся, но тут заметил, что с его телом многое не в порядке. Его грудь, живот вокруг пупка, а так же верхняя часть ног были покрыты сыпью, местами с небольшими кровоизлияниями и почернениями. Реджинальд метнулся к зеркалу и с ужасом обнаружил, что сыпью также были покрыты его лоб и шея. Черт возьми, что это такое? В панике, как был, без штанов, Реджинальд побежал к телефону.
"Пожалуйста, постарайтесь не кашлять в трубку, вы можете здесь кого-нибудь заразить. Высылаем скорую", — ответил женский голос по ту сторону провода.
Скорая помощь прибыла только через час.
"Необходима госпитализация, — с сочувствием в голосе сказал врач. — Оденьтесь".
Ехать пришлось долго. Современные больницы все без исключения строились в пригороде с тех пор, как научно доказали необычайные целебные свойства свежего лесного воздуха, которого так не хватало в центральных районах крупных мегаполисов. Востребованность пригородных участков как площадок для строительства госпиталей еще больше возросла, когда обнаружился риск для здоровья граждан, связанный с использованием кондиционеров и освежителей воздуха. Зато ионизаторы воздуха висели под потолком почти в каждом доме, ведя непрерывную борьбу с всевозможными причинами плохого самочувствия. Почему это полезно, никто до конца не разобрался, но в пользе никто не сомневался.
Отказ от кондиционеров произошел почти столь же стремительно, как и предшествующий отказ от мобильных телефонов, источников потенциальной угрозы страшного заболевания — рака мозга. О том, что такая угроза существует, писали в каждой газете. Сначала был принят закон о запрете использования мобильных телефонов в барах и других общественных местах, дабы избежать «пассивного облучения» людей, находящихся рядом с теми, кто говорил по телефону. Рисковать собственным здоровьем каждый был вправе, но подвергать опасности других нельзя ни в коем случае. Затем выяснилось, что не очень понятно, каково безопасное расстояние от работающего телефона, на котором излучение не может вызывать рак, ведь сигнал распространяется на тысячи метров. В итоге разговаривать разрешили лишь в полном уединении: у себя дома или в лесной глуши. Естественно, спрос на мобильные телефоны упал, их стало невыгодно производить. На смену пришли проводные модели, с корпусами из переработанных материалов, а для тех, кто был вовлечен в организованную преступную деятельность по созданию неофициальных мобильных телефонных сетей, выделялись особые места в тюрьмах.
