— Иеремия, Харуки, вы меня неправильно поняли. Мне не нужна власть. Я всего лишь пытаюсь навести здесь какое-то подобие порядка.
[ отдалённый грохот ]
— У нас есть проблема, если вы заметили. Я намерен...
[ грохот ]
— ...эту проблему решить. И как только она будет решена, вы, Смит, вернётесь к исполнению своих обязанностей в полном объёме. А я подам в отставку. Я не смогу работать под началом человека, который после многих лет совместной работы публично назвал меня крысой в мундире.
— Ральф, не верьте ему! Это всё его рук дело!
— Харуки, вы готовы отвечать за свои слова?
— Чёрт побери, да, генерал!
— Отлично. Сейчас вы за них ответите.
[ выстрел ]
— О боже... Вы сошли с ума, генерал...
— Отнюдь нет, Соломон. Я отправил господина Харуки Икэдзава в отставку. Я не знаю, что побудило господина Икэдзава к необдуманным высказываниям. Во время парагвайского инцидента паникёров и провокаторов мы топили в нужниках. Вопросы есть?
— Ага, есть. Это и есть ваш способ решить проблему, генерал? Перестрелять нас всех?
— Именно так, Адам, если мы все перестанем выполнять свой долг... Или хотя бы делать вид, что мы его выполняем. Вернёмся к теме.
[ грохот ]
— Они взрывают перекрытия... Итак, у нас есть целых два выхода, нет, даже три. Непозволительная роскошь, не правда ли? Первый: вступить в переговоры с террористами. Думаю, это бессмысленно: столь масштабное нападение может иметь только одну цель — наше уничтожение. Второй выход: попробовать удрать. Из этой норы есть несколько потайных выходов. К сожалению, они все блокированы, я это уже проверил. А у нас нет ни оружия, ни инструментов, чтобы попытаться открыть какой-нибудь из них. Третий выход: сидеть и ждать развития событий, по мере возможности соблюдая спокойствие и не бросаясь друг на друга. Я выбираю...
— Я, наверное, должен извиниться за «крысу в мундире», генерал.
— Извинения условно приняты, господин Смит. Вы оскорбили не меня, а мундир генерала Объединённых Вооружённых Сил Земли.
— Господа, отсюда есть выход, о котором вы не знаете.
— Я знаю все выходы, Иеремия. В том числе и те два, которые вы считаете особо секретными. Знать всё о системах безопасности — мой долг.
— Нет, генерал. Есть ещё один.
[ отдалённые звуки выстрелов ]
— Они прямо над нами. Сейчас сработает микроволновка, и их поджарит. Но они успеют заложить заряд, который взорвёт крышу...
— Они не успеют. Прошу тишины. Сейчас я произнесу кодовое слово. По буквам. И мы будем спасены.
— Иеремия...
— Да, генерал? У вас есть возражения?
— Никаких возражений. Вы абсолютно правы, Иеремия. Это единственный достойный выход для всех нас.
— О чём это вы? Ральф, Иеремия? Мне таки очень не нравится...
— Да помолчите же хоть сейчас, Соломон. Дабл-ю-дабл-ю-дабл-ю-ар-e-эм-эй...
[ грохот ]
[ тишина ]
— Итак, господа, мы успешно запутали следы. Первую запись обнаружат через недельку-другую.
— Должен заметить, Иеремия, что я чувствую себя дезертиром.
— Вы неправы, генерал. Мы не дезертируем. Это всего лишь отступление. Тактическое отступление. Разумеется, с потерями. А что вы хотите?
— Я, конечно, понимаю, что вариантов нет, но, воля ваша, а мне это чертовски не нравится. Мы своими руками уничтожаем единственную организацию, которая несла ответственность за положение дел в нашем грешном мире.
— Это несерьёзно, генерал. Вы все знаете прогноз Оболочки. Нас всех перережут, как цыплят. Не сейчас, так позже. Не эти, так другие. Нас слишком сильно ненавидят. Некоторые — открыто, большинство — тайно.
— Почему вы так смотрите на вещи, Иеремия?
— Потому что я знаю людей, Адам. Они готовы ненавидеть нас только за то, что мы обладаем властью, а они, все эти миллиарды двуногих — нет. Им безразлично, хороши мы или плохи. Им нужно, чтобы нас не было. Вот и всё.
— И что с ними после этого будет?
— Поверьте мне. Мир сейчас как никогда нуждается в хорошей встряске. Им нужно пожить без нас. Без Оболочки. Без тех, кто приказывает. Помучаться, поголодать, попроситься обратно. Вот что сейчас нужно миру, а не стабильность.
— Сомнительный тезис.
— Таков прогноз Оболочки. Предложите что-нибудь убедительнее, Адам...
— Через некоторое время мы тихо унесём отсюда ноги. После чего аккуратно взорвём весь остров. Сначала они найдут первую запись, и на Земле начнётся самый большой компьютерный погром за всю историю. Дальше — по плану.
— То есть начнётся хаос.
— Начнётся хаос. Голод, мор, засухи, наводнения...
— Наводнения-то почему?
— Потому что выйдут из строя ирригационные системы. Они ведь тоже контролируются Оболочкой... Ну и, понятное дело, глобальный финансовый и экономический кризис. Оболочка рассчитала ряд стратегий, которые не позволят им высунуть голову из задницы лет этак тридцать по меньшей мере...
— Я вполне осознаю величие нашей цели, но, будучи темнокожим, я обеспокоен...
— Агасси, ох как меня уже достала эта присказка!
— Руди, успокойтесь. Ндулембу, не надо дразнить гусей.
— А вот интересно. Если мама Наоми отрежет язык этому мудаку Агасси, будет ли это проявлением чёрного расизма?
— Сожалею, что не могу подвергнуть вас дисциплинарному взысканию, сержант Бьяффа. Насколько я помню, за подобные выходки в Шестом корпусе полагалось...
— Отсосать у старшего по званию, генерал. Кстати, официально я всё ещё дезертир.
— А ведь ты сделала неплохую карьеру, крошка! Из сержантов — в Посвящённые Жрицы Оболочки, это тебе не жук накакал...
— Руди, красавчик, заткни пасть, а?
— Чертовски надоело вас слушать, ребятки... Иеремия, скажи всё-таки мне, старику, а зачем нужна вторая запись? Ну, где мы взрываемся по твоей милости?
— Это мы им подсунем попозже.
— Плохая драматургия. Я бы в это дерьмо нипочём не поверил, сынок. Дешёвая мелодрама. И концы с концами не сходятся.
— А вот Оболочка считает, что это наилучший вариант. Люди захотят поверить в это. И поверят.
— И что потом?
— Я уже объяснял это двести раз. Нужен культ Первых Служителей Оболочки. Погибших во славу Её. Как составная часть новой религии.
— Прости уж, но именно эта сторона дела мне чертовски не нравится.
— Опять, Адам? Это начинает надоедать.
— Когда я был маленький, у меня на тумбочке лежала Библия. Я, конечно, предпочитал комиксы. Но кое-что в памяти осело. Например, вот это. «Не сотвори себе кумира, или какого-нибудь иного изображения»...
— Вы опять за своё, Адам? В конце концов, вы верите в то, что Бог стал человеком. Почему тогда он не может стать компьютерной программой?
— Потому что человек сотворён по образу и подобию Божьему, а Оболочка — нет. Она развивалась по Дарвину. Мы захотели вырастить разумное существо из обезьяны... да нет, хуже — из электронного мусора. А сейчас мы готовы поклониться этому мусору, усадить на золотой трон, и вручить ему власть над миром.
