Это понравилось Иллану, он привлек тэн к себе, обнял и начал целовать, сначала нежно и несмело, потом смелей и настойчивей. Ее и-цы мгновенно вскружило голову, и Иллан, уже не в силах оторваться, возжелал получить все и сразу, его язык проник в рот девушки, а ладонь легла на грудь. Алена резко отпрянула, оттолкнув его, и одарила наглеца взглядом оскорбленной невинности, несколько усложненный осуждением и предупреждением: только сунься, по личику схлопочешь.
Вот тебе и мечта! Ничего себе любовь с первого взгляда, а постель, значит, со второго? И даже представиться не обязательно? И ради этого она отказывала Сереге?
Иллан недовольно поджал губы: хороша, но строптива. Придется отдать могористам, пусть подготовят к вечеру.
–– После ужина приведете ко мне. Она должна стать сговорчивой и послушной, –– кинул он слуге.
Тот низко поклонился и, окинув взглядом поляну, кивнул паре своих товарищей, подхватил Алену под руки и потащил в один из ’мавзолеев’.
Та и глазом моргнуть не успела, как оказалась далеко от своей мечты, внутри подвального помещения. Лестница вела резко вниз, в холод и полумрак, бурые, отшлифованные, как мрамор, каменные стены, по потолку светящиеся прямоугольники, колонны, пустота, в которой гулко отдавались шаги, пыльный, серый пол, холодный, как лед, резкие повороты, еще одна лестница вниз, и Алену втолкнули в небольшое, пустое помещение, сильно напоминающее ей корабельный ‘каземат’, в котором она провела немало времени в обществе Лоан. Здесь даже такая же лежанка наблюдалась у стены, только больше, 2 на 2, а вот со светом было значительно хуже - тускло горел квадрат на середине потолка, и все.
Девушка оглядела помещение и, загрустив, уселась на ложе, ждать. Зачем ее сюда привели, она понятия не имела, но подозревала, что скоро узнает. Побег, конечно, не удался, зато она увидела своего сероглазого, а ради этого стоило рваться…Впрочем, в этом она уже глубоко сомневалась. Разочаровал ее парень, как конфеты ридной Украины –– шикарный фантик, а внутри пластилин. Нет, конечно, и весьма недурственные экземпляры попадаются, но ей, как правило, не везло. Вот и здесь мадам Удача подкачала.
Алена тяжело вздохнула и, подумав, решила, что не все так плохо - первый блин комом, еще не патология. Рэй же говорил, что у них ухаживать не принято, не приятно конечно, но свыкнуться можно, не кидать же свою мечту из-за всякой ерунды. Жалко, столько лет в надежде…И целуется он неплохо, если подумать…и если ни с кем не сравнивать.
Так и сидела она в гордом одиночестве, переваривая неудавшуюся встречу с долгожданным избранником. И все пыталась собрать осколки мечты, сложить воедино и облегченно порадоваться их восстановлению, но, увы, внутри зрела горечь разочарования, и мысленные убеждения больше смахивали на прощальную речь у могилки еще не известного, но уже погребенного героя ее воображаемого романа. Жаль, ах, как было жаль и себя, и иллюзию, и его, и Серегу. Бездарно, глупо и, по сути, не из-за чего, в одну секунду рухнули все надежды, все, что нафантазировала себе, ради чего она жила, к чему стремилась. А стоило ли оно того?- напрашивался вопрос и ответом был тяжкий вздох: ui, masher, вы круто обломались.
На этой минорной ноте девушку и прервали. В комнату ввалилось пяток босых амбалов с обнаженными торсами. Алена скривилась, прикидывая их назначение и цель визита, и придирчиво оглядела посетителей. Парнишки были молоды и удалы, с наглыми лицами и развеселыми ухмылками, оценивающими взглядами, с короткими, под ‘ежик’, стрижками и в широченных, гофрированных штанах, как у запорожских казаков. Они, и секунды не медля, начали раздеваться.
Девушка похолодела, понимая, что стриптиз устроен по ее душу и сейчас начнется веселенькое шоу в стиле секс впятером, а она будет главной звездой. Знать бы еще, за что такая ‘честь’?
–– Господа, вы кабинет не перепутали? –– севшим голосом прохрипела Алена, из последних сил пытаясь сохранить самообладание. Сердце билось уже где-то в области трахеи.
–– Гляди, русская?! –– широко улыбнулся один из парней, курносый, широкоскулый, с выпуклыми, карими глазами. Он не спеша подошел к ней, красуясь, как манекенщик, и, уперев кулаки в ложе, так что Алена оказалась меж его рук, весело подмигнул. –– Привет, землячка!
–– Ты…ты….ру-русский? –– в горле у девушки пересохло, близость нагого тела весьма нервировала.
––А-то! Петр, –– шаркнул голой ступней парень, приложив ладонь к груди и отвесив насмешливый поклон. –– А как вас мадам?
–– Во…а…ло…А-ал-лена.
–– Ты заика что ль, землячка? –– погладил ее по плечу парень.
–– Ты…что вам ..надо?
–– Ну-у, ты спросила! –– ухмыльнулся Петр, качнув головой, и погладил ее по волосам. Алена чуть отстранилась и задрожала, глаза с мольбой посмотрели на парня:
–– Не надо…за что?
Тот неопределенно пожал плечами:
–– Сама виновата. Зачем дергалась? Попалась господину на глаза, так вела б себя паинькой. Не любит он проблем, ему готовеньких подавай, смирных, тихих и покладистых, чтоб он им за счастье показался. У каждого свои странности, сама в курсе.
–– Подожди, –– доходило до Алены с трудом. –– Ты хочешь сказать, что вы по его …приказу…
–– Не сами же! Ну, ты даешь, подруга, я что камикадзе? Мне, что скажут, то и делаю.
–– И…потом…
–– Систему хочешь знать? –– удивился парень. –– Да все просто: мы шлифуем несколько часов, потом отводим к господину. Он вытирает слезки, обязуется защищать, обрушивает свою уйму обаяния. На нас погневается, для виду, и все довольны.
–– Система контраста. Вы, значит, сволочи, а он белый, пушистый….чистый и благородный. Защитник…женщина после вас и противиться не посмеет…
–– Точно. После такого, любая шелковой станет, а тут и он, ласковый, сильный, понимающий. Вы таких любите.
–– Боже, сколько сложностей. Зачем? –– прошептала девушка, совершенно раздавленная сообщением и тем, что нависло над ней. Значит ее сероглазая мечта –– банальный извращенец? Как просто и как грязно. А она Рэя считала чудовищем….
Розовые очки со свистом спланировали на пол и брызнули стеклами. Алена хмыкнула, хохотнула и зашлась в истерическом смехе до слез. И она считала себя умной девушкой? Не по годам рассудительной и вдумчивой? Прагматичной реалисткой? Господи, да какая же она дура! Загнать себя в свою же ловушку! Рваться к сероглазому шизоиду, размечтавшись о кренделях небесных, чтоб тот отдал ее другим!
Петр отвесил девушке внушительную плюху, и из губы брызнула кровь. Алена смолкла, замерла, оттерла слезы,, и кровь, затравленно оглядела секс-бригаду и умоляюще прошептала, глядя парню в глаза:
