Но не таков был товарищ Сталин. Он остался верен своей первой любви и после войны приказал начать строительство новых кораблей этого типа на страх всем врагам СССР.
А ещё в ходе войны он пытался заполучить у наших доблестных союзников парочку линкоров, как говорится, для души. Поскольку практического применения им придумать было трудно. Тем более, что у наших союзников чего-чего, а линкоров было столько, что они без всякого ущерба для себя могли подарить товарищу Сталину не парочку, а целую эскадру.
Но как в народе говорят: “Держи карман шире!”
Сколько товарищ Сталин ни упрашивал Рузвельта и Черчилля, те и слушать ничего не хотели. Американцы под шумок захватывали абсолютное господство в Мировом океане и не желали делать ничего такого, что могло бы ввести товарища Сталина в искушение по поводу срыва их глобальных планов.
Но товарищ Сталин был непревзойдённым дипломатом. Ловко играя на англо-американских противоречиях, он в итоге упросил Черчилля одолжить Советскому Союзу какой-нибудь линкор. Тем более, что к этому времени капитулировала Италия, и Советскому Союзу полагалась доля от её флота. Вот Сталин и просил до получения “итальянской доли” у англичан какой-нибудь завалявшийся линкор.
Черчилль сдался и дал Сталину в долг один линкор, который сами англичане собирались уже пустить на лом. Построен он был ещё в первую мировую войну и с тех пор не прошёл ни одного капитального ремонта. До войны руки до него не доходили, а во время войны уже глупо было тратить на него деньги, труд и материалы. Назвали этот линкор “Архангельск” и привели в Мурманск, где он простоял до 1949 года не только без всякой пользы, но даже без движения. А в сорок девятом году крохоборы-англичане потребовали его назад, грозя в противном случае лишить Сталина “итальянской доли”.
Линкор им отдали — пусть подавятся. Но что касается “итальянской доли”, то тут союзники нас, мягко говоря, надули.
У итальянцев были новейшие линкоры, старые и очень старые. Сталин, конечно, ожидал, что ему отдадут один из новейших. И напрасно! После нудных и долгих переговоров Сталину предложили самый старый из итальянских линкоров “Джулио Чезаре”, или по нашему — “Юлий Цезарь”. Построен он был ещё до первой мировой войны. Правда, где-то в середине тридцатых годов он был капитально отремонтирован и модернизирован. Но, как правильно заметил консультант, модернизировать старые корабли — всё равно, что делать стареющим кинозвёздам пластические операции. Выглядят они неплохо, но о том, что им уже за шестьдесят, знают все и посмеиваются.
После того как итальянцы ввели в строй свои новейшие линкоры, “Джулио Чезаре” был назначен на разборку в металлолом, но во время войны на это не было времени, и линкор тихо себе ржавел на каком-то корабельном кладбище.
Оттуда его вытащили наши бывшие доблестные союзники, где-то что-то подкрасили, где-то подварили и — нате вам, пожалуйста! Забирайте, если так уж линкоры любите. Да ещё впридачу дали один старый крейсер с совершенно непроизносимым названием и несколько эсминцев.
Приволокли этот линкор в Севастополь. Специалисты его осмотрели и ахнули. Корабль весь прогнил. Ни одна водонепроницаемая переборка не держит воды, Машины в аварийном состоянии. Разных там систем никто не знает, поскольку все планы и чертежи остались в Италии. И в довершение всего выяснилось, что калибр орудий у него таков, какого у нас в стране отродясь не было. А это значит, что и снарядов к нему нет и не предвидится.
Союзники по Старым итальянским складам наскребли неполный боекомплект. На всех снарядах клеймо — 1913 год, на картузах с порохом — то же самое. Были картузы и 1909 года. Все сроки хранения боезапаса просрочены в десять-пятнадцать раз. Другими словами, может рвануть каждую следующую секунду, и при этом никто не должен удивляться.
Вывод Морского Технического Комитета был однозначен — корабль к эксплуатации не пригоден. Более того, эксплуатация его опасна во всех отношениях.
Затем встал самый главный вопрос: кто об этом осмелится доложить товарищу Сталину? Это всё равно, что построить людей где-нибудь и дать команду: “Кто хочет быть расстрелянным — шаг вперёд!”. Конечно, охотников не нашлось. Поэтому линкор “Джулио Чезаре”, переименованный у нас в “Новороссийск”, продолжал числиться в составе флота и даже в море выходил на какие-то там ученья, Правда, только в тихую погоду.
И все тоже сидели тихо. Тем более, что товарищ Сталин в это время флот совсем не жаловал. После того как он приказал заложить два линейных крейсера (консультант объяснил, что это те же самые линкоры с некоторыми нюансами по скорости хода и бронированию), адмиралы стали недоумённо разводить руками. Нет, они, конечно, ничего не осмеливались говорить, но мимикой, жестикуляцией и положением зрачков явно давали понять, что великий вождь рехнулся. Поскольку все в мире резали линкоры, а товарищ Сталин их строил. Налицо было преклонение перед Западом и навязывание ихней морали нам, чего товарищ Сталин очень не любил. И приказал он всех этих адмиралов посадить за измену Родине.
Кузнецов снова, было, к нему полетел, чтобы напомнить об обещаниях, вырванных у вождя в 1939 году.
Товарищ Сталин настолько пришёл в негодование, что его и слушать не стал. Более того, сам адмирал Кузнецов со своими претензиями попал под горячую руку вождя всех народов. Правда, товарищ Сталин своего любимца не посадил, но разжаловал из адмирала флота в контр-адмиралы (это всё равно, что из маршалов в генерал-майоры, как Кулика) и задвинул на второстепенные роли.
Но, как я не раз уже отмечал, товарищ Сталин был очень отходчив. Адмиралов он, правда, из тюрьмы не выпустил, но Кузнецова простил. Вернул его на прежнюю должность, звание восстановил и поставил перед ним задачу — отнять у американского империализма господство в Мировом океане. А то уж больно в этом Мировом океане американцы стати вести себя нахально. Особенно это мрачно выглядело в ходе Корейской войны, когда их линкоры подходили миль на тридцать к нашей границе и своим огнём смешивали с землёй все честолюбивые планы Ким Ир Сена.
Консультант не знал, что Ким Ир Сен в те годы сам сидел на Лубянке во внутренней тюрьме. Ну я, понятно, его просвещать не стал.
Так вот, товарищ Сталин поставил перед адмиралом Кузнецовым задачу, значит, надо её выполнять. Некоторым эта задача могла показаться неразрешимой, но самые трудные задачи всегда решались под руководством товарища Сталина.
Адмирал Кузнецов знал это лучше других и горячо принялся за дело.
Была развёрнута мощнейшая программа военного кораблестроения, которую держал на контроле сам вождь.
