— Я не допущу, чтобы ребёнка Рены отдали в детдом, — мрачно сказал я.
— Я тоже! — согласился Акар, помахав мечом. Я слабо улыбнулся ему.
— Насчёт этого можешь не переживать, — успокоил меня Гуарекан. — Но если ты хочешь положить начало новой эпохе — тебе нужно взять Рену в наше путешествие. Уверен, у тебя есть ещё кое-какие идеи о нововведениях в общественный строй.
Я кивнул. Да, у меня были идеи. Причём идеи эффекта бомбы — в нашем-то стабильном государстве, где сенсаций уже десятилетия нет. Ну, разве что Лиан захудалый.
Глава 12. Заботы о маленьком друге
Дом был знаком мне, я часто глядел на фигурку бешеного петуха на верхушке крыши, когда проходил мимо в детстве. Почему бешеного? А вы посмотрите, посмотрите! Нормальный он, что ли? А почему у него клюв кривой? А хвост почему торчком? Вот. Так что петуха я запомнил, знал и дом. Но кто там живёт — не знал.
Однако мне повезло: хозяйка сидела на лавочке, когда я проходил мимо. Я завозился с калиткой, и она поднялась, чтобы открыть её.
— Пожалте, господа дорогие, — глухо сказала она, глядя куда-то в пол. — Живу одна, пенсия да внуки помогают, да всё.
— Это замечательно, — непонимающе кивнул я. — Я слышал, у вас со вчерашнего дня девушка живёт, из детдома…
— А как же, как же… детдомовская она, я её приютила. Глаз у неё хороший, шьёт, и мне вещи штопать будет, и присмотрит за старухой… — затараторила бабулька. Затем она пошла по дорожке к своему дому, давая понять, чтобы я шёл следом, и продолжала что-то говорить про одиноких людей, про жизнь молодую и про то, что март уж наступил. Потом распахнула входную дверь и крикнула:
— Ренка-а!!! Выходь, к тебе гость пришёл!
В доме завозились, и в прихожей появилась Рена — удивлённая, обрадованная, немного испуганная. В общем, такая, как всегда. Она было пошла ко мне, потом покосилась на бабульку и запнулась, пошла медленней.
— Привет, Лиан, — сказала она.
И тут случилось непредвиденное.
— Лиан?! — голосом, полным прозрения и ужаса, вопросила старушка и заголосила. — Лиа-а-ан!!! Помогите! Убива-а-ают!!!
Я вжал голову в плечи и смотрел на хозяйку дома. Она смотрела теперь по сторонам, и я успел заметить, что глаза её почти совсем не видят — один затянут белой плёнкой, а второй щурится. Однако смотрела бабулька сейчас на меня, и руками махала тоже на меня.
— Гоните его, люди добрые! Ренка, чего ж ты стоишь!!! Спасайся, кто мо-о-ожет!!!
Я кивнул на выход и с намёком посмотрел на Рену. Она сперва растерялась, а потом принялась тормошить старушку.
— Бабушка Датома! Бабушка Датома!!! Это не тот Лиан!!!
— Да что ж это!.. — почуяв, что с ней кто-то говорит, бабулька принялась затихать. — Средь бела дня… как это — не тот Лиан?
— Не тот, другой, — терпеливо поясняла Рена. Я закусил губу — да, я действительно не рассказал ей всего. А надо. — Тот Лиан — злой, а этот — просто его зовут так.
— Не желаю Лиана знать, ухожу в дом и закрываюсь, — прокомментировала свои действия бабулька, ушла в дом и закрыла дверь.
Рена виновато пожала плечами и посмотрела на меня. Я спохватился.
— Рена, мороз же! Пойди куртку надень. И вообще…
— Лиан… слушай, спасибо тебе за Сариму… это ведь ты ей адрес дал?
— Да, — я вспомнил вчерашний день.
— Это чудесно! — девушка расцвела в улыбке. — И вообще, я такая глупая была…
— Рена, послушай меня, — я взял её за плечи и внимательно посмотрел в глаза. — Сейчас тебе лучше одеться, собрать все свои вещи и пойти со мной.
— Зачем? — опешила девушка.
— Я тебе расскажу подробней по дороге. Ты мне доверяешь?
— Я… доверяю, — кивнула она.
— Я знаю, где ты будешь жить, — сказал я. — Так что не бойся потерять место. На улице ты не останешься, обещаю.
— Просто… Лиан, куда мы пойдём? — Рена выглядела донельзя беспомощной. Да, ей обязательно нужен кто-то надёжный рядом. Вроде меня.
— Сейчас пойдём ко мне. Познакомишься с кое-какими людьми, они очень важны в нашей операции.
— Какой операции? — перепугалась девушка.
— Рена! Пожалуйста, оденься тепло и выходи. Скажи бабушке Датоме, что ты съезжаешь и будешь жить в другом месте.
— Она расстроится… — опустила глаза Рена.
— Ничего, — твёрдо помотал головой я. — Ты ведь понимаешь, в любом случае надолго ты у неё не останешься.
— Я думала… — Рена почти перешла на шёпот. — Она ведь почти не видит… может, она бы и не заметила…
— Глупости! А соседи на что? Да и не такая уж она и слепая. Ты же знаешь, слепые нутром чуют. Так что… — я развернул её к двери. — Ну, хочешь, я ей сам скажу?
— Не надо, лучше я, — тихо ответила Рена и оглянулась на меня. — Ты уверен, что я обязательно должна…
— Я более чем уверен, — кивнул я.
Наверное, Рена ещё не успела распаковать все свои вещи, потому что вышла она очень скоро. Хотя, может, дело было в том, что вещей у неё было всего ничего — одна штопаная сумка через плечо, громоздкая и неудобная, под её тяжестью хрупкая Рена гнулась, как берёза на ветру. Я тотчас же отобрал ношу.
Бабушка Датома провожать Рену не вышла — по словам девушки, помехой был Лиан, «ошивающийся где-то в оврагах». И надо же было наткнуться на такую ярую мою противницу! Проходя калитку, Рена оглянулась на дом, как бы прощаясь, и мы зашагали по скрипучему (теперь уже не от мороза, а от того, что он был подтаявшим) снегу к моему дому.
По дороге я успел рассказать Рене всё, что ей нужно было знать пока. О международной программе, в которой участвуют все касты, и о том, что одна такая группа живёт у меня. Что там будет ольтвизор, и что перед ним не обязательно кланяться, потому что он отличный человек без предрассудков. И ещё: я сказал, что случай с Рениным ребёнком очень ольтвизора заинтересовал, и он предложил отвезти девушку в Ка-Ольру, чтобы ольто решили, что с ним делать. Потому что ребёнок не простой, а небывалый.
Рена очень разволновалась, и когда мы стояли перед дверью в мою квартиру, опять не к месту указала, что сейчас уже четыре часа, и через час ей находиться в ю-секторе нельзя. Я выразил яркое пренебрежение всеми правилами, а потом сказал, что пусть только попробуют — мы, в конце концов, к ольто едем на приём. Наверное, зря я это сказал, потому что Рена запереживала ещё пуще.
Пока я искал завалившийся невесть куда ключ, а Рена ходила взад-вперёд, я невольно сравнивал их с Иситой. Обе светловолосые, светлоглазые, хрупкие и невысокие. Только Исита мне чуть выше плеча, а Рена глядит в подбородок. Одна — часто одинока, потому что в своей среде одна из слабейших, легко поддаётся внушению, и в глазах у неё постоянное ожидание горя. Рена, кауру. Другая — почти всегда одна, потому что сама выбирает, с кем ей общаться, и редко находит нужных, живёт в созданном мире из своих заставок и прочего, и менять свою жизнь из-за каких-то слухов не собирается. Исита, юнэми.
