'Да, очень похоже на тот период' — раздраженно подумал Доброумов — 'Наше общество настолько заморожено слежкой и выискиванием недовольных, что люди отучились бесстрашно высказывать свое мнение. Культ Медвежутина уже перерос в массовый психоз. Но вот интересно мне, если в Рабсию вторгнутся войска Объединенных Штатов — много ли найдется охотников защищать это серое ничтожество, этого подлого карлика?…'
— …Мы не должны отбрасывать позитивный опыт истории — продолжил меж тем Шкуродеров — Правда, Слатин пришел к власти после революции… Но мы берем из прошлого не ее, а тот аппарат безопасности, который был создан Слатиным. Он вполне эффективен. Впрочем, нам поможет и дореволюционный опыт. В частности, хороша законодательная инициатива о введении военно-полевых судов, недавно вынесенная нашими коллегами на обсуждение в Государственную Дурку. Эта 'скорострельная юстиция' блестяще оправдывала себя во времена имперских цесарей, и надеемся, что она окажется действенной и сейчас, являясь высшей формой государственной справедливости.
"Что за фашистская демагогия" — пронеслось в голове Доброумова, и к горлу его подкатил спазм тошноты. — 'Какая уж тут эффективность. Эшелон едет вдоль магистрали, и на каждой станции расстреливает каждого десятого лишь за то, что на станции были стачки и митинги. А их организаторы давным давно сбежали, так что расстреливают вообще невиновных, первых попавшихся. Такая 'юстиция' только озлобит всех против правительства, и обеспечит постоянный приток в ряды 'Союза Повстанцев'. Но попробуй скажи об этом. Эта клика возомнила, что ей все позволено — и действует уже себе во вред. Закручивает гайки даже там, где это не нужно, принимает идиотские решения даже с точки зрения собственной охраны. Но держать это знание надо при себе. Что за гениальную мысль он там еще выскажет?'
— Да! — взмахнул пальцем Шкуродеров — С политическим крайнизмом идет настоящая война, а обычная юстиция на войне бесполезна. Полицейские средства здесь — детская забава. Достаточным основанием для ареста должна быть любая оперативная информация о том, что подозреваемый хоть в чем-то сотрудничает с повстанцами, а тем более является таковым. По сути, он военнопленный. А в работе с таким материалом военные не оглядываются на презумпцию невиновности или международные конвенции.
'Войну-то ведете против собственного народа' — помыслил Доброумов, уткнув глаза в пол.
— Цена такому порядку — продолжил Шкуродеров, окинув зал мертвящим взглядом профессионального убийцы — вполне приемлема и не болезненна для общества. Несколько десятков молодых бунтарей, готовых создать подпольные боевые организации, со студенческой скамьи в тюремные камеры. Оппозиционные проффесора изгоняются с кафедр. Пара десятков прогрессивных публицистов, журналистов, литераторов, поэтов, режиссеров и почих ярких творческих личностей за незначительные правонарушения отправляются в тюрьму, лишаются работы. Несколько поощряется 'доносительство в широких массах'. Число жертв подобных утеснений составит всего-то несколько тысяч человек в год. При дорожных происшествиях гибнет в десятки раз больше…
'Так кто же плюет на конституцию, развязывает ужасизм, истязает и мучает людей, и притом самых лучших, умных и развитых?' — пронеслось в голове у Доброумова — 'Кто же более всего угрожает безопасности граждан Рабсии? 'Союз Повстанцев' или вот эта банда Шкуродерова, прикрывшаяся погонами РСБ? '
Приступ тошноты неумолимо подкрадывался к Доброумову, голова его сделалась тяжелой, он чувствовал, как клещи тирании сжимали его мозг. Работала подсознательная интуиция. Справиться с таким состоянием Никите становилось все труднее. Он сжал под креслом левую руку кистью правой.
— Пишущая, поющая, пляшущая, зубоскалящая интеллигенция — с отвращением процедил Шкуродеров — предпочла бы, чтобы РСБ вообще отсутствовала. Даже если это повлечет разгул уголовной преступности, засилье инородцев на наших рынках, расцвет религиозных сект, и иного беспредела. Не будем обращать на нее внимания — истошные крики всегда сопровожают существование этого подлого племени интеллигентишек…
'Сволочь!' — безмолвно и яростно воскликнул в мыслях Доброумов — 'Тебе хотелось бы, чтобы вместо уголовной преступности царила единая банда, под твоим главенством… Да и с бандитом Крюком ты в Урбограде прекрасно сотрудничаешь… Берешь от него взятки. Слышал я сплетни в наших коридорах. 'Религиозные секты' тебя пугают — а самая страшная и крупная из них, Рабославная церковь — под вашим, тварь, покровительством! А какое презрение к интелигенции и 'инородцам'! Тут тебе и социальная, и национальная рознь в одном флаконе. И это говорит главный областной борец с 'крайнизмом'. Ты же сам худший 'крайнист'! Если в этом слове вообще есть хоть капля смысла. Фашистский мерзавец, гад — вот ты кто! Какое счастье, что я занят наукой и редко появляюсь на этих шабашах нечисти. Поневоле задумаешься, слушая эти откровения — стоит ли вообще работать в РСБ, даже и в научном секторе. '
— Итак — продолжил Шкуродеров — перейдем к текущим проблемам. По нашим данным, активность так называемого 'Союза Повстанцев' до сих пор не затрагивала урбоградскую область. Конечно, это результат четкой и слаженной работы нашего отдела, и это нужно поставить нам в заслугу. Однако появились оперативные сведения о том, что в ближайшее время повстанческие вербовщики могут появиться и у нас в Урбограде.
Зал оживился. Лишь сотрудники политического сыска, сидевшие в первых рядах и осведомленные обо всем, скучающе глазели по сторонам. Для остальных же сказанное Шкуродеровым было новостью — урбоградская область славилась в последние годы политической стабильностью.
— Поэтому расслабляться не следует. — нахмурился Шкуродеров — Нет данных о том, что вербовщик повстанцев посетит именно Урбоградю Но в районе Урбальских гор он орудует, это совершенно достоверно известно. Вероятность приезда его в наш город весьма велика. Есть настоятельная потребность в слаженных мерах всех силовых структур для противодействия политическим крайнистам, бандитам и ужасистам. На эту тему будет проведено общегородское совещание в мэрии. Кроме того, наши 'младшие братья' — коллеги из МВД, приняли решение создать, в помощь нам, специальную структуру — Полицию Общестственной Безопасности. Ее задача — также борьба с политической опозицией, с крайнизмом. Имя руководителя новой структуры будет объявлено особо, скажу лишь, что в данный момент он не может присуствовать на нашей лекции. Вместо него из МВД приехал капитан Николай Клеточкин….
