Я вполне мог все это понять. В его словах был смысл. Но я никак не мог перестать думать о той суке, которая саданула меня. И еще ко мне все время возвращался образ ее нежной груди, и как она негромко стонала, когда я был в ней. Я затряс головой, так как знал, что должен сквитаться.
– Нет, я должен идти, Блад. Должен!
Он глубоко вздохнул и еще больше сник. Должно быть, понял, что все бесполезно.
– Ты даже не знаешь, что она сделала с тобой, Вик, – только и пробормотал он.
Я встал.
– Постараюсь вернуться скорее. Будешь ждать?
Он долго молчал и, наконец, сказал:
– Некоторое время, может, я буду здесь. А может быть, нет…
Я понял его. Я пошел вокруг металлического столба, нашел в нем щель и сунул туда металлическую пластинку. Раздалось гудение и секция столба отошла в сторону.Я даже не заметил шва этой секции. Затем открылась какая-то круглая дверца, и я ступил внутрь. Повернувшись, я увидел Блада, наблюдающего за мной. Мы смотрели друг на друга, пока слышалось это гудение.
– Пока, Вик.
– Береги себя, Блад.
– Скорее возвращайся.
– Постараюсь.
– Ну и хорошо.
Потом я повернулся и сделал еще шаг внутрь. Створки входа бесшумно сомкнулись за моей спиной.
Мне следовало бы догадаться, следовало заподозрить. Конечно, время от времени эта курочка объявлялась наверху, чтобы поглядеть, как все это выглядит там, на поверхности. Верно, такое нередко случалось. Зачем я поверил ее словам, когда она прикорнула на моей груди в котле, что ей хотелось узнать, как это происходит у женщины с мужчиной, поскольку фильмы, которые она смотрела в своем городишке, были слащавыми, нравоучительными и скучными, и девушки в ее школе постоянно шептались о порнофильмах, а у одной была тоненькая книжка, которую она читала с расширенными глазами… Конечно, я ей поверил. Все это было логично. Но я должен был что-то заподозрить, когда она оставила свой пропуск. Это было слишком просто. Идиот! Да, я был круглым идиотом!
Как только входное отверстие закрылось позади меня, гудение стало громче, а стены осветились каким-то странным, холодным светом. Стены… В этом помещении было всего лишь две стены – внутренняя и наружная. Эти стены пульсировали, испуская свет, гудение нарастало, а затем пол, на котором я стоял, стал раздвигаться, как лепестки ирисовой диафрагмы. Но я стоял прочно, как мышонок из мультика, и пока не глядел вниз, со мной ничего не могло произойти. Я бы не упал.
Но потом мне все же пришлось упасть. Через пол. Эта чертова диафрагма сошлась над головой, а я заскользил по трубе, набирая скорость, но не особенно быстро. Теперь я знал, что представляет из себя спусковая шахта.
Так я спускался вниз, иногда видя какие-то надписи, вроде «Десятый уровень». Иногда я видел секции входных отверстий, но нигде не мог задержаться.
Наконец, я свалился на самое дно и увидел на стене надпись: «Границы города Топека, население 22 870 человек». Я приземлился без особого труда, немного согнув колени, чтобы смягчить посадку, но даже этого можно было не делать.
Я снова воспользовался металлическим пропуском, диафрагма на стене – на этот раз немного больших размеров – раздвинулась, и я бросил первый взгляд на подземку.
Она простиралась передо мной миль на двадцать до смутно синеющего горизонта из жести, стали и пластика, окружающего все это пространство единым обхватом, вновь смыкающимся за моей спиной. Я стоял на самом не огромной металлической банки, достигающей высоты четверти мили над моей головой и миль двадцати в диаметре. На дне этой чудовищной жестянки кто-то построил город, выглядевший, точно картинка из книжки. Аккуратные маленькие домики, плавно и изящно изгибающиеся улицы, подстриженные газоны. Деловая часть была сравнительно невелика, да и сам Топек не производил впечатления большого города. Впрочем, все главные аксессуары настоящего города тут были представлены, кроме, разве что, солнца, птиц, облаков, дождя, снега, холода, ветра, муравьев, домашних животных. Кроме грязи, гор, океанов. Кроме огромных полей пшеницы. Кроме звезд на небе, кроме луны, лесов, раздолья, кроме транспорта…
Кроме свободы!
Она была законсервирована здесь, как снулая рыба.
Я почувствовал, как сжимается горло. Мне захотелось поскорее выбраться отсюда. Я задрожал, руки внезапно похолодели, на лбу выступил пот. Было настоящим безумием спускаться сюда. Прочь отсюда! Скорее!
Я повернулся, чтобы выйти обратно в спусковую шахту, и тогда меня схватило.
Сука Квилла Джун! Мне следовало бы догадаться!
Эта штука была приземистой, зеленой и походила на ящик с отростками на концах вместо рук. Катилась она по рельсам, и вот она-то и схватила меня.
Она подняла меня на свой плоский верх, держа рукавицами на отростках, и я не мог даже пошевелиться, разве что попробовал пнуть здоровенный стеклянный глаз, который был у нее спереди, но это не дало никаких результатов. Глаз не разбился. Эта штука была всего около четырех футов высоты, и мои тапочки почти доставали до земли, но не совсем. И она поехала по своим рельсам, волоча меня с собой.
Люди здесь были повсюду. Они сидели в качалках на крылечках, подстригали газоны, бросали монетки в автоматы, рисовали белую полосу посреди дороги, продавали газеты на углу, сидели на скамейках, мыли окна, подравнивали кусты, собирали молочные бутылки в проволочные корзинки, купались в общественных бассейнах, выставляли ценники на витринах магазинов, прогуливались под руку с девушками, и все они видели, как я еду на железном сукином сыне.
А я слышал голос Блада, те слова, что он сказал перед тем, как я вошел в спусковую шахту:
«У них там свои порядки и обычаи, они знают друг друга. И они ненавидят соло. Уже немало стай совершило рейды по подземкам, насилуя их женщин, воруя их пищу. У них давно готова против этого защита. Они убьют тебя, парень!»
Спасибо, дружище!
Прощай!
Зеленый ящик прокатил через деловую часть города и остановился перед магазином с вывеской «Бюро лучшего бизнеса». Затем он вкатил прямо через открытую дверь в помещение, где была дюжина человек, пожилых и очень старых, поджидающих меня. Здесь также находилась пара женщин. Зеленый ящик остановился перед ними.
Один из мужчин подошел и вынул из моей руки металлическую пластинку. Он посмотрел на нее, повернулся и отдал самому старому из присутствующих здесь – морщинистому старикашке в мешковатых штанах с подтяжками.
– Квилла Джун, Ду, – сказал парень старику.
Этот Ду взял пластинку и положил в верхний ящик стола.
– Забери у него оружие, Аарон, – сказал затем старый хрыч.
Парень, который отобрал у меня пропуск, обшарил меня как можно тщательнее.
