— Тебе никогда не везло. А знаешь почему?
Мецца, почувствовав назревающую ссору, поспешила вмешаться:
— Хватит вам! Разве можно праздно рассуждать о любви?
После этих слов Сезулла почувствовала бесполезность подобного разговора. Ей стало неловко за свою прямолинейную горячность, и еще потому, что она прямо или косвенно, но обсуждала свои отношения с мужем. Зачем? И с кем? С людьми, для которых она стала подругой только в силу общественного положения Око-лонга. С людьми, которые в душе наверняка завидовали ей, иногда позволяя себе не скрывать этого. Их разговоры о любви абсолютно ничего не стоят. Так, все лишь очередная забава. Они считают это игрой, только игрой. Да, этим людям позволено многое. Для Сезуллы такие вечера всегда были трудным испытанием. А тут еще и Око задерживался! Что ни говори, а в его присутствии излишне развязные отношения становились не столь навязчивыми и не выходили за рамки приличий.
Конечно, Сезулла сама виновата в том, что все так получилось. Сказывалось излишнее волнение. Еще до прихода гостей Нэил почему-то очень переживала за сегодняшний вечер. Она предчувствовала, что может произойти непредвиденное. Предчувствовала чисто по-женски. Интуитивно. И вот, пожалуйста! Вечер, в общем-то, только начался, а Сезулла Нэил уже чуть было не поссорилась с Саей. И из-за чего? Не скажи она о любви Око, о его чувствах к ней, — все было бы в порядке. Так что же ее дернуло?.. Скорее бы закончить эти разговоры и войти в зал. Вот чего желала теперь Сезулла больше всего.
Но Сая осталась заинтригованной. Ей не терпелось узнать, что Нэил имела ввиду. Поэтому Сая, чуть-чуть опередив остальных, неожиданно повернулась к ним лицом. Женщины остановились. Сезулла бросила растерянный взгляд на спутниц. Те вопросительно и с интересом смотрели на Саю.
— А что такое «везет» или «не везет»? — не прямо в лоб, а с философским оттенком начала Сая.
Нэил не знала, как ей расценивать такой вопрос. Либо как начало общей беседы, либо как вопрос лично к ней. Сая ждала. Сезулла даже не понимала, что она может на это ответить. Молчание затягивалось.
По-моему, каждому везет по-своему, — вмешалась было Мецца, но Сая по-прежнему смотрела лишь на Сезуллу, лукаво и с превосходством. Слова Меццы остались без внимания.
Сезулла начала понимать, что Сая хочет услышать ответ именно от нее. Но что же ей сказать? Сезулла машинальным движением поправила укрывающую ее плечи радужную шаль.
— Лично я никогда не думала над этим, — постаралась как можно спокойнее ответить Нэил. Она понимала, что на хозяйке дома лежит негласная ответственность за настроение гостей.
— Отчего же тогда ты судишь, везет мне или нет? — несколько мягче, но конкретнее спросила Сая, понимая уже, что истинного ответа ей не получить. Во всяком случае, сейчас. Нэил ей просто уступила. «Разумеется, это очень благородно», — язвительно подумала Сая, но вслух ничего не сказала.
— Есть предложение, дорогие мои гостьи, — не отвечая Сае, Сезулла напомнила всем, что она здесь хозяйка. — Давайте выберем сегодняшний лирический зал в состоянии «везет» или «не везет». Тогда каждый сможет сам себе ответить на такой вопрос.
Трудно было догадаться, приняли подруги это предложение или нет. Однако неприятный разговор был закончен. Женщины проследовали в лирический зал.
— Честно говоря, я бы съел чего-нибудь. У меня появился зверский аппетит, — уже протрезвел Имия Лехх. Он пропустил три стаканчика рэул-тонизона, после чего ему стало гораздо лучше.
— Наш Око явно задерживается, а без него в ступер-баре нам ничего, кроме тонизирующих напитков, наверное, не найти, — по-прежнему сопя, констатировал Чонки-лао.
— Тебе голод не во вред, — с безразличием проговорил Имия Лехх.
Мужчины неторопливо потягивали рэул-тонизон.
— Кстати, — сказал Солли-рок, — мы будем смотреть роккербол или нет?
— А кто сегодня играет? — процедил Чонки-лао, выбирая другую соломинку. Предыдущая, вероятно, оказалась невкусной.
— И дался же вам этот роккербол! Что вы только в нем находите? — Имия Лехх поставил изящный маленький стакан на сверкающий поднос.
_Ты никогда не был настоящим болельщиком. Тебе этого не понять, — Солли-рок даже не взглянул в сторону Имии Лехха. Тот добродушно ухмыльнулся.
— И все-таки, Солли, кто сегодня играет?
_Наши встречаются со слепачами, с их чемпионом.
— Э-э-э, — протянул Имия Лехх, — с ними нелегко справиться… Но вы болейте, болейте!
— С тобой на эту тему разговаривать — только время тратить, — Солли-рок сделал вид, что возмущен.
— Смотреть роккербол — вот где время тратить, — ехидно заулыбался Имия Лехх.
— Каждому свое, — сказал Чонки-лао. — Тебя вот хлебом не корми, только дай поговорить…
— Око-лонг, например, роккербола терпеть не может, — продолжал Имия Лехх.
— Пока его нет, мы и посмотрим…
— Неужели вам не надоели эти передачи? — Имия был настойчив как никогда. — Уж лучше расположиться у бассейна, от всего отвлечься, послушать музыку…
— Наверное, ты все-таки прав, — вдруг согласился Чонки-лао. Ему, в общем-то, было все равно, как проводить время в ожидании Око. Из всех присутствующих он ждал Околонга с наибольшим нетерпением. На это имелись свои причины.
Если б эти слова сказал кто-нибудь другой, Солли-рок наверняка бы обиделся. Но Чонки-лао был его другом детства.
— Может, и прав, — вздохнул Солли-рок, и мужчины направились к бассейну. Туда, где стояли мягкие кресла, где шелестели маленькие серебристые фонтанчики, где притягивал своей свежестью трансформированный уголок дикой природы. Все здесь располагало к спокойствию. Холодные глыбы камней, искусно вписанные в общий интерьер, умеренное дневное освещение подчеркивали естественность обстановки, потолок был достаточно высок, чтобы ощущалось пространство ступер-бара высшей личной категории. И, наконец, музыка, та самая музыка, которая создавалась и звучала тут же, в соответствии с эмоциональным настроением гостей. Она дополняла тонус-эффект каждого, ничуть не мешая беседам и другим занятиям.
— Собственно, отчего задерживается Око? — спросил Солли-рок. Он хотел поговорить о роккерболе, но понял, что для этого разговора здесь не место.
— Кто знает, — изрек Имия Лехх. Теперь ему доставляло удовольствие отвечать Солли.
— Однажды мы вместе с Око ездили на охоту в Заповедник Круга, — вдруг оживился Чонки-лао. — Настреляли, конечно, уйму всего и всякого… Но не об этом я хотел сказать. Око-лонг никогда не опаздывал. Даже на отдыхе. Единственное, из-за чего он может опаздывать, — это самозаводы. Так вот, тогда на охоте он мне кое в чем признался…
