Дети тоже не были счастливы. По вечерам у них редко бывало хорошее настроение. По утрам в нашем доме слышался смех, и перед сном бывали приятные моменты тоже, но ужин всегда превращался в испытание. Джереми капризничал… Почему? Да бог его знает. Может, потому что шесть лет – трудный возраст или, может, потому что он таким уродился. Мог разреветься из-за всякой ерунды, и его плач по пустякам раздражал отца. Тот порой говорил ему что-то резкое, отчего Джереми еще больше расстраивался. Эрин было всего четыре, но у нее здорово получалось задирать брата. С невозмутимостью в голосе она замечала, что Джереми опять плачет, ведет себя, как маленький, отчего тот приходил в ярость.
Я всех их любила, понимаешь? И своего неверного мужа, и своего ранимого сына, и свою хитренькую дочку. Но вот своей собственной жизнью я не была довольна, – во всяком случае, в тот вечер. Я столько труда вложила в ужин – приготовила цыпленка по-мароккански по рецепту, что нашла в одном журнале, – и хоть бы кто спасибо сказал. Дуг считал, что филе суховато, Джереми не был голоден и все такое прочее. В общем, вечер выдался паршивый.
А потом Эрин разлила яблочный сок. Вроде бы ерунда. Только ведь она чуть ли не скандал закатила, заявляя, что будет пить из чашки без крышки, хотя я ее предупредила, чем это может кончиться. Ну и что? Ну разлила, с кем не бывает. Я не из тех родителей, кто расстраивается из-за подобных мелочей. Но в тот вечер разозлилась. Сказала: «Черт возьми, Эрин, что я тебе говорила!» И она расплакалась.
Я смотрю на Дуга, жду, что он поднимется из-за стола, принесет бумажные полотенца, но он даже не почесался. Просто улыбнулся мне, как будто его это вообще не касается, как будто он находится на другой, высшей грани бытия, наблюдая с высоты за всем этим безобразием. Разумеется, мне самой пришлось встать и пойти на кухню.
Сколько я там пробыла? Полминуты? Отмотала от рулона несколько салфеток, оторвала их, а сама думаю, достаточно ли я взяла или слишком много. Мне не хотелось по десять раз ходить на кухню, но и расточительной быть я тоже не желала. Я помню, как вздохнула с облегчением, когда ушла на время от того хаоса, но меня также душила обида, что меня не ценят, что я изнываю под гнетом домашних дел и хоть бы от кого какая помощь. Думаю, может, я закрыла глаза, на пару минут отрешилась от всего. Должно быть, тогда это и случилось. Помнится, я обратила внимание, что плач прекратился и в доме вдруг внезапно воцарился покой.
Как думаешь, что я сделала, когда, вернувшись в столовую, увидела, что там никого нет? Думаешь, я закричала, заплакала, упала в обморок? Или вытерла лужу, потому что сок растекался по столу и скоро начал бы капать на пол?
Ты знаешь, как я поступила, Кевин.
Я вытерла этот чертов яблочный сок, потом опять пошла на кухню, бросила мокрые салфетки в мусорные ведро, сполоснула руки под краном, вытерла их и снова вернулась в столовую. Глянула еще раз на стол, за которым никого не было, на тарелки, бокалы, на недоеденную пищу. На пустые стулья. Я не знаю, что было потом. Словно моя память отключилась на той минуте и снова включилась лишь спустя несколько недель.
Допустим, я рассказала бы тебе это во Флориде. Или в День святого Валентина. Что бы тебе это дало? Ты счел бы, что лучше узнал меня? Наверно, ты сказал бы мне то, что я и без того знаю: что все дети плачут и проливают сок, и это ерунда. Что все родители устают, раздражаются и мечтают немного побыть в тишине и покое. Но это не значит, что я желала избавиться от тех, кто мне дорог.
А что если они исчезли по моей вине? Что тогда?
Я желаю тебе счастья. Ты был добр ко мне, но меня уже не исправить. Мне очень понравилось, как мы с тобой танцевали.
Люблю,
Н.
* * *
Виндева1405 (22:15:42): как дела?
Джилл123 (22:15:50): дурака валяю. а вы?
Виндева1405: (22:15:57): о тебе думаю (:
Джилл123 (22:16:04): я тоже (:
Виндева1405 (22:16:11): пришла бы в гости
Джилл123 (22:16:23): не знаю…
Виндева1405 (22:16:31): тебе здесь понравится
Джилл123 (22:16:47): что будем делать?
Виндева1405 (22:16:56): переночуешь (:
Джилл123 (22:17:07):???!
Виндева1405: (22:17:16): хотя бы пару ночей, посмотришь, как тут
Джилл123: (22:17:29): что я отцу скажу?
Виндева1405: (22:17:36): тебе решать
Джилл123: (22:17:55): я подумаю
Виндева1405: (22:18:08): я не тороплю, придешь, когда будешь готова
Джилл123: (22:18:22): мне страшно
Виндева1405: (22:18:29): это нормально
Джилл123: (22:18:52): может, на следующей неделе?
Виндева1405: (22:18:58): это было бы здорово (:
Том вел машину, рассказывая Кристине про Мейплтон. Он надеялся убедить Кристину немного погостить в доме его семьи, а не просто переночевать там по пути в Огайо, как они намеревались.
– Дом у нас большой, – говорил он. – Мы можем жить в моей прежней комнате сколько захотим. Я уверен, отец с сестрой с радостью помогут нам с малышкой.
Это, конечно, было самонадеянное заявление, поскольку отец с сестрой даже не догадывались, что он едет домой, тем более не один. Том собирался предупредить их, но последние дни выдались суматошными, и он подумал, что лучше действовать по обстоятельствам, не принимая окончательного решения, пока они не доберутся до места. Не хватало еще, чтоб он обнадежил отца, а потом разочаровал его, как это не раз бывало в прошлом.
– Летом там чудесно. В двух кварталах большой парк, озеро, где можно купаться. У одного из моих друзей во дворе стоит джакузи. А в центре города есть приличный индийский ресторан.
Он импровизировал, хотя, возможно, Кристина его вообще не слушала. Том безумно радовался, что они, отклонившись от маршрута, едут в Мейплтон, так как это означало, что у него есть возможность подольше побыть с Кристиной и ребенком перед тем, как они исчезнут из его жизни.
– Если б еще мама была дома. Именно она… Малышка в автолюльке на заднем сиденье запищала.
Она была крошечная – ей еще и недели не исполнилось, – и легкие у нее еще не окрепли. Пока она издавала лишь натужные мяукающие звуки, но у Тома от ее писка все нутро переворачивалось, что его немало изумляло. Нервы начинали звенеть, все существо переполняла тревога – чувство, близкое к панике. Единственное, что он мог сейчас сделать, это, глядя на ее сморщенное недовольное личико, отражающееся в зеркале заднего вида, постараться успокоить ее воркующим голоском, которым он уже привык с ней разговаривать.
– Все хорошо, крошка. Беспокоиться не о чем. Потерпи чуть-чуть, мой сладенький горошек. Все в полном порядке. Поспи еще немного, ладно?
Том надавил на газ и сам испугался, потому что машина мгновенно рванула вперед, а стрелка спидометра героически перескочила сразу через несколько делений. Автомобиль охотно погнал бы еще быстрее, но Том сбавил скорость. Нельзя было допустить, чтобы полиция остановила их «БМВ», который они или взяли напрокат, или угнали. Все зависит от того, как Фолки на это посмотрят.
