У меня мелькнула мысль силой отобрать мобильник у Маши, но я тут же забыл о ней. Если уж эта девчонка разобралась с таким амбалом, как Чарльз… У нее, наверное, черный пояс или типа того.
Мы сидели в темноте и слушали, как «три спеца» с натужным кряхтеньем грузили в фуру коробку за коробкой, обвязывали штабеля. Потом Маша захрапела. Железные нервы! Я чувствовал, что тоже не прочь бы вздремнуть, но не получалось.
Через узкий коридор, ведущий к свежему воздуху и больше похожий на непролазную щель, все еще пробивался дневной свет. Я смотрел на него из темноты под столом и вспоминал Энджи.
Мою Энджи. Ее волосы, скользящие по плечам, когда она качает головой и смеется над моей выходкой. Ее лицо, мельком увиденное мной в Сивик-сентре в последний раз, пока я падал, притворяясь отравленным газом. Тут мои мысли перескочили на то, как вампмоберы корчились на асфальте, а затем вспомнилась похожая агония в парке и наступающие дээнбисты с дубинками. Я подумал о тех, кто якобы пропал без вести.
О Дарреле. Его, с зашитой ножевой раной в боку, продолжают таскать на бесконечные, бессмысленные допросы, выпытывая сведения о неизвестных ему террористах.
Отец Даррела. Небритый, раздавленный горем и выпивкой. Посвежевший, в военной форме — «для газеты». Плачущий, как ребенок.
Мой папа и произошедшие в нем перемены после исчезновения сына. Он, как и отец Даррела, по-своему сломался. И его лицо, когда я рассказал об Острове Сокровищ.
Вот тогда я твердо понял, что мне бежать нельзя.
Я совершенно отчетливо осознал, что должен остаться и бороться до конца.
Маша дышала равномерно и глубоко, но когда я с величайшей осторожностью, медленно-медленно засунул руку ей в карман за телефоном, всхрапнула и зашевелилась. Я окаменел и затаил дыхание на целых две минуты, пересчитывая гиппопотамов.
Постепенно сонное сопение восстановилось. Я миллиметр за миллиметром вытягивал мобильник из кармана, так что у меня от напряжения начали подрагивать пальцы и заныло онемевшее плечо.
Наконец маленький предмет в форме шоколадного батончика очутился у меня в руке.
Я уж хотел было начать пробираться к свету, но тут вдруг вспомнил, как Чарльз издевался над нами, угрожал и все время тыкал в нашу сторону своим телефоном — именно в форме шоколадного батончика, только серебристого цвета, обклеенным десятком этикеток с фирменными логотипами спонсоров, субсидировавших через производителя покупку трубы. Перед каждым звонком с такого телефона приходится выслушивать рекламную запись.
У меня не получилось разглядеть мобильник в полумраке фуры, но я нащупал по бокам какие-то наклейки. Те самые, спонсорские? Ну конечно! Я вытащил из Машиного кармана телефон Чарльза!
Медленно-медленно я повернулся обратно к Маше и медленно-медленно-медленно опять просунул руку ей в карман. Ее телефон был заметно больше по размеру и тяжелее — наверное, в нем камера получше и кто знает какие еще навороты.
Второй раз проделать ту же операцию оказалось немного проще. Опять миллиметр за миллиметром извлекал я мобильник из кармана, замерев раза два, когда Маша беспокойно зашевелилась во сне.
Наконец, с зажатым в кулаке телефоном я начал выползать из-под стола. В то же мгновение молниеносным движением руки Маша схватила меня за кисть, и ее пальцы больно впились в чувствительные костяшки моего запястья.
Я испуганно охнул, обернулся и увидел ее широко раскрытые, злые глаза.
— Ну и козел же ты, — произнесла она ровным голосом, свободной рукой забрала у меня телефон и большим пальцем нажала несколько кнопок. — Как ты собирался его разблокировать?
Я сглотнул и прикусил губу, сдерживая невольный стон от боли в сдавленной руке.
Маша продолжала сосредоточенно нажимать кнопки мобильника.
— Ты вот с этим хотел смыться? — Она показала мне дисплей со снимком, где я стою вместе с Даррелом, Джолу и Ванессой. — С этой фоткой?
Я молчал. Похоже, своей железной хваткой Маша способна раздробить мне кости.
— Чтоб у тебя больше не было соблазна, я просто-напросто ее сотру. — Она опять стала тыкать в кнопки большим пальцем. Когда программа спросила, действительно ли надо удалить снимок, Маша замешкалась, будто на мгновение позабыв нужную кнопку.
Настал мой черед действовать быстро и решительно. Стиснув в свободном кулаке телефон Чарльза, я размахнулся, больно ударившись костяшками пальцев о столешницу над головой, и со всей силы хрястнул им по сомкнутой на моем запястье руке Маши. Удар получился такой мощный, что телефон развалился, а Маша вскрикнула и сразу ослабила хватку. Не теряя времени, я вырвал из другой ее руки теперь уже разблокированный телефон — прямо из-под большого пальца, готового нажать нужную кнопку и подтвердить команду удаления. Ладонь Маши судорожно сжалась, но ухватила только пустоту.
Я выбрался из-под стола и так же, на четвереньках, зарысил по узкому проходу в сторону выхода. Маша хватала меня сзади за лодыжки, но я кое-как отбрыкивался. Пару раз мне пришлось отпихнуть с дороги штабеля мебели, нависающие по бокам, словно стены в гробнице фараона, несколько упаковок рухнули позади меня, и Маша опять болезненно охнула.
Подъемная задняя дверь фуры оставалась приоткрытой снизу, и я, не раздумывая, нырнул в эту щель. Лесенку уже убрали; я беспрепятственно выскользнул наружу и грохнулся макушкой об асфальт, так что в голове зазвенело. Ухватившись за бампер, я торопливо поднялся на ноги, повис на рукоятке двери и захлопнул ее. Изнутри раздался Машин вопль — очевидно, ей прищемило пальцы. Меня чуть не вырвало, но я сдержался.
Я быстро защелкнул висящий на двери замок.
Никого из «трех спецов» поблизости не было, поэтому я не стал терять времени и сделал ноги. Ушибленная макушка жутко болела, но когда я пощупал ее на предмет кровотечения, ладонь осталась чистой. Пока я сидел на корточках под столом, совсем перестал чувствовать онемевшую лодыжку, и теперь бежал, подскакивая на одной ноге, как сломанная марионетка, но остановился лишь раз — отменить введенную Машей команду удаления фото, временно отключить функцию телефонной связи, чтобы сберечь аккумулятор и не дать дээнбистам засечь меня, и установить таймер «сна» на максимально возможное время — два часа. Мобильник был устроен так, что при неактивности телефона таймер автоматически переводил его в «спящий режим» — блокировал клавиатуру, для разблокирования которой требовалось ввести пароль. Я попытался вовсе отключить таймер, но для этого опять был нужен пароль. Так что придется мне по меньшей мере раз в два часа нажимать какую-нибудь кнопку, чтоб не давать мобильнику «уснуть», пока не отыщется способ скачать из его памяти фотоснимок Даррела. И еще мне рано или поздно понадобится зарядник.
