Он не оставил своих коммерческих дел, в которых и пересеклись его пути с Иваном Ромовым, для которого он стал непреодолимой преградой в достижении главенствующего влияния на западном рынке. На сессии Совета сенатор Вяткин являлся аккуратно и не подозревал, что в последнее время его образ жизни кем-то старательно изучается.
За ним всегда приезжала машина, и он выходил из подъезда с дюжими охранниками…
Тем, кто за ним наблюдал, было ясно, что убрать его способом заложения взрывчатки в машину или расстрелять автоматной очередью у подъезда из проезжающего автомобиля, не получится. Мешала охрана.
Был избран классический западный метод со снятием квартиры на противоположной стороне улицы, из окон которой без всяких помех просматривалась площадка перед подъездом. В заранее назначенный день и час, когда за Акимом Вяткиным пришла машина и остановилась у подъезда, около окна снятой напротив квартиры засуетился Хмырь, передавая патроны киллеру:
— Возьми эти, для верности.
Тот с видом профессионала посмотрел на них:
— Что? Со срезанными остриями, разрывные?
— Нельзя его на долечивание в больницу отправлять. Нужно наверняка. Целься в сердце.
Наймит, усмехнувшись, посмотрел на него и сказал:
— Кого учишь! Я бью всегда в голову… Идут!
Вышли охранники, за ними Аким Вяткин.
— Хорошо! Как мишень на стенде, — сказал наймит, прицеливаясь, и спустил курок.
Послышался щелчок.
— Осечка… — раздраженно выругался киллер.
Раздался еще один щелчок… Выстрела снова не последовало.
— Ах ты, мразь! — заорал наймит, перезаряжая винтовку своим патроном, и нацелился уже не в сенатора, а в Хмыря.
— Не стреляй! — истошно заорал Хмырь и свалился на пол.
Автоматная очередь выбила замок в двери, и в квартиру ворвались омоновцы.
— Бросить оружие! Лечь на пол! — кричал офицер.
Наймита свалили, заломили ему руки и защелкнули наручники. Хмыря подняли на ноги. Он встал, потирая лысину.
— Продал, гнида! — шипел киллер.
— Все как договорено, — обращаясь к офицеру, бормотал Хмырь.
Немного взволнованный Василии Николаевич Ромов из своего кабинета соединился по телефону с генеральным прокурором:
— Привет, дорогой сват! Это Ромов. Не узнали? Ну, ну! Узнавать родню надобно. Вас беспокою в связи с этим дурацким покушением на сенатора Акима Вяткина… Подумать только! Даже ваш прокурорский мундир хотят запачкать этим пятном… Вы уж предупредите так называемого обвинителя. Виновных-то ведь застали на месте преступления. Что же теперь их наговоры на Ивана, брата вашей невестки, будем выслушивать. Этот Хныровский давно под сына копал. Он ведь уже сидел раньше… Я Ивана предупреждал, что он на место генерального в АО метит. Ни перед чем не остановится, да и дружков разных имеет… Но разве молодые послушают. Все сами… Вот это правильно! Но ведь будет суд?.. Вы меня успокоили! Ну, лады. Потом раздраженно по селектору вызвал секретаршу:
— Я просил соединить меня с народным судьей!
— Я уже пробовала. Совещаются по вынесению приговора.
— Какие там совещания?! Разъясните в должной форме, что ее из Совета Министров Ромов приглашает к телефону.
Наконец в трубке послышался женский голос:
— Я вас слушаю, уважаемый господин Ромов. Я догадываюсь по поводу чего вы звоните. Я отлично понимаю вашу заинтересованность…
— Не думайте, что это отцовское беспокойство! Это беспокойство представителя правительства Российской Федерации. Что? Уже знаете? Один оговор и никаких улик? Бережете президентское окружение? Благодарю. Надеюсь на справедливый приговор, обеляющий полностью Ромова-младшего и не бросающий тени на Ромова-старшего, на Совет Министров Российской Федерации, от имени которой вы выносите приговоры.
В суде за железной решеткой на скамье подсудимых под конвоем с автоматами сидели наймит и Иван Ромов на стуле рядом, но без охраны.
В числе малочисленных зрителей были Варвара и Сергей. Речь перед судьями держал прокурор:
— Наконец-то перед вами, господа судьи, сидят и наемный убийца, Болотников Семен Яковлевич, и его возможный вдохновитель Ромов Иван Васильевич. Цепь преступлений подобного рода волнует весь российский народ, и виновные заслуживают самой суровой кары. Наемного убийцу Болотникова застали на месте преступления, которое не удалось только потому, что свидетель обвинения господин Хныровский Владимир Илларионович, поставил в известность власти о заговоре против сенатора Вяткина и разрядил боевые патроны. Он же указал на идейного вдохновителя покушения Ромова Ивана Васильевича. Если первый на своем счету уже имеет по крайней мере пять доказанных в ходе следствия убийств, то второй числится в удачливых бизнесменах, не всегда подбирающих себе служащих с должным моральным обликом. Я настаиваю перед Высоким Судом на вынесении безнравственному наемному убийце (он перечислил статьи Уголовного кодекса РСФСР, действующие в Российской Федерации) самого сурового приговора — к высшей мере наказания — смертной казни. Что же касается второго проходящего по делу обвиняемого, то я считаю возможным ограничиться общественным порицанием.
Взволнованным голосом Сергей шепнул напряженной Варваре:
— Хорошо, что без конфискации!
Ждали речи защитника.
У Ромова был известный адвокат, общественный деятель и даже международный мастер по шахматам Андрей Непаров, о котором Ботвинник сказал: «Я с ним не встречался, но слышал, что он международных дел мастер», имея в виду, что звание ему было присвоено отнюдь не за «шахматную силу». Непаров был опытным оратором:
— «Господа присяжные заседатели!» — сказал бы незабвенный герой Ильфа и Петрова, но наш суд пока еще не стал судом присяжных, и я обращаюсь прямо к господам судьям Высокого Суда. В демократической стране, какой стала Российская Федерация, выше всего стоит презумпция невиновности. Есть ли какие-либо улики против моего подзащитного господина Ивана Васильевича Ромова? Ни-ка-ких! Шаткое обвинение уважаемого мною прокурора построено на одном свидетельском показании рецидивиста Хныровского Владимира Илларионовича, дважды судимого и мстившего своему шефу по работе в фирме Ромовых, ее генеральному директору Ромову Ивану Васильевичу. Чем можно доказать правдивость слов этого свидетеля? Ни-чем! Я думаю, что уважаемый мною господин прокурор будет вынужден согласиться со мной, а Суд вынесет частное определение в отношении господина Хныровского, что он провел преступную подготовку к замышляемому убийству, разведал образ жизни сенатора, снял подходящую квартиру и лишь в последний момент из трусости подменил патроны, надеясь, что за счет предательства своего сообщника сам выйдет сухим из волы. Господин же Ромов, член уважаемой демократической семьи, пользующейся доверием избирателей, ни в чем не виновен, кроме того, что он привлекал к работе в своей фирме, что пo закону не является преступлением, уголовно наказуемым, такого человека, как Хныровский, который явно метил занять его место в акционерном обществе «РОХ». Я кончил, господа судьи, и убежден в вынесении вами справедливого приговора.
