— Я просил соединить меня с народным судьей!
— Я уже пробовала. Совещаются по вынесению приговора.
— Какие там совещания?! Разъясните в должной форме, что ее из Совета Министров Ромов приглашает к телефону.
Наконец в трубке послышался женский голос:
— Я вас слушаю, уважаемый господин Ромов. Я догадываюсь по поводу чего вы звоните. Я отлично понимаю вашу заинтересованность…
— Не думайте, что это отцовское беспокойство! Это беспокойство представителя правительства Российской Федерации. Что? Уже знаете? Один оговор и никаких улик? Бережете президентское окружение? Благодарю. Надеюсь на справедливый приговор, обеляющий полностью Ромова-младшего и не бросающий тени на Ромова-старшего, на Совет Министров Российской Федерации, от имени которой вы выносите приговоры.
В суде за железной решеткой на скамье подсудимых под конвоем с автоматами сидели наймит и Иван Ромов на стуле рядом, но без охраны.
В числе малочисленных зрителей были Варвара и Сергей. Речь перед судьями держал прокурор:
— Наконец-то перед вами, господа судьи, сидят и наемный убийца, Болотников Семен Яковлевич, и его возможный вдохновитель Ромов Иван Васильевич. Цепь преступлений подобного рода волнует весь российский народ, и виновные заслуживают самой суровой кары. Наемного убийцу Болотникова застали на месте преступления, которое не удалось только потому, что свидетель обвинения господин Хныровский Владимир Илларионович, поставил в известность власти о заговоре против сенатора Вяткина и разрядил боевые патроны. Он же указал на идейного вдохновителя покушения Ромова Ивана Васильевича. Если первый на своем счету уже имеет по крайней мере пять доказанных в ходе следствия убийств, то второй числится в удачливых бизнесменах, не всегда подбирающих себе служащих с должным моральным обликом. Я настаиваю перед Высоким Судом на вынесении безнравственному наемному убийце (он перечислил статьи Уголовного кодекса РСФСР, действующие в Российской Федерации) самого сурового приговора — к высшей мере наказания — смертной казни. Что же касается второго проходящего по делу обвиняемого, то я считаю возможным ограничиться общественным порицанием.
Взволнованным голосом Сергей шепнул напряженной Варваре:
— Хорошо, что без конфискации!
Ждали речи защитника.
У Ромова был известный адвокат, общественный деятель и даже международный мастер по шахматам Андрей Непаров, о котором Ботвинник сказал: «Я с ним не встречался, но слышал, что он международных дел мастер», имея в виду, что звание ему было присвоено отнюдь не за «шахматную силу». Непаров был опытным оратором:
— «Господа присяжные заседатели!» — сказал бы незабвенный герой Ильфа и Петрова, но наш суд пока еще не стал судом присяжных, и я обращаюсь прямо к господам судьям Высокого Суда. В демократической стране, какой стала Российская Федерация, выше всего стоит презумпция невиновности. Есть ли какие-либо улики против моего подзащитного господина Ивана Васильевича Ромова? Ни-ка-ких! Шаткое обвинение уважаемого мною прокурора построено на одном свидетельском показании рецидивиста Хныровского Владимира Илларионовича, дважды судимого и мстившего своему шефу по работе в фирме Ромовых, ее генеральному директору Ромову Ивану Васильевичу. Чем можно доказать правдивость слов этого свидетеля? Ни-чем! Я думаю, что уважаемый мною господин прокурор будет вынужден согласиться со мной, а Суд вынесет частное определение в отношении господина Хныровского, что он провел преступную подготовку к замышляемому убийству, разведал образ жизни сенатора, снял подходящую квартиру и лишь в последний момент из трусости подменил патроны, надеясь, что за счет предательства своего сообщника сам выйдет сухим из волы. Господин же Ромов, член уважаемой демократической семьи, пользующейся доверием избирателей, ни в чем не виновен, кроме того, что он привлекал к работе в своей фирме, что пo закону не является преступлением, уголовно наказуемым, такого человека, как Хныровский, который явно метил занять его место в акционерном обществе «РОХ». Я кончил, господа судьи, и убежден в вынесении вами справедливого приговора.
Другой защитник даже не старался выгородить наемного убийцу и говорил лишь о цивилизованном правосудии, о гуманности и отказе от смертной казни, которая якобы никогда еще не сдерживала преступности.
В заключительном слове Иван Ромов сказал:
— Мой защитник правильно заметил, что нет никаких доказательств, что свидетельство моего подчиненного Хныровского правдиво. Это типичный оговор, и я оставляю за собой право привлечения его к суду за клевету, с компенсацией понесенных мной материальных потерь и оскорбления моей чести и достоинства. Презумпция невиновности, надеюсь, будет соблюдена при вынесении судебного решения, которому гоов подчиниться, как акту справедливости.
— Как говорит! Как говорит! — восхищалась шепотом Bарвара, наклоняясь к Сергею. Тот только передернул плечами и ответил:
— Лишь бы без конфискации…
Обвиняемый Болотников промямлил:
— Продал, сука. Его и стрелять надо, а не меня.
Хныровский, стоя у стены, даже поежился при этих словах. Суд удалился на совещание.
Судебное совещание перед вынесением приговора всегда кажется мучительно долгим.
Варвара нервничала, а Сергей утешал ее:
— Если мерой пресечения была всего лишь подписка о невыезде, то и приговор будет мягким, может быть, условным. Папа с мамой постарались!
— Почему условным? — возмутилась Варвара. — Что ты, не понимаешь, что Хмырь все это подстроил в своих целях? Уж я-то знаю! Я всегда его терпеть не могла. Это ты с ним якшался…
Возглас секретаря суда «Суд идет!» заставил всех замолчать. Председатель суда возвестила:
— Именем Российской Федерации, суд (она назвала состав судей), рассмотрев уголовное дело Ромова Ивана Васильевича и Болотникова Семена Яковлевича, постановил признать Ромова Ивана Васильевича невиновным за отсутствием состава преступления, а Болотникова Семена Яковлевича на основании соответствующей статьи Уголовного кодекса за умышленное убийство пятерых человек с получением за это вознаграждения и попытки убить сенатора Вяткина Акима Михайловича, приговорить к высшей мере наказания — расстрелу.
— Не меня, суку Хмыря стрелять надо! — выкрикнул из-за решетки Болотников.
Хмырь втянул голову в плечи, стараясь сравняться со стеной, к которой прижался.
Суд зачитал еще частное определение в отношении Хныровского Владимира Илларионовича, готовившего убийство сенатора Акима Вяткина.
Однако Хмырю не суждено было предстать перед судом. В этот же день его, избитого до смерти, нашли в одном из закоулков на окраине города. Перед кончиной в реанимации он произнес невнятно слово «Грозный». Врачи сообщили следователю, что пострадавший назвал своих убийц из столицы Чечни Грозного.
