- Это звучит правдоподобно, - согласился Эргвалд.
- …Эта модель, - продолжил разведчик, - применима к оккупации обычной территории, население которой ведет оседлую жизнь, и стационарное хозяйство. В Пантанеро такое население было, около полмиллиона, но оно, в основном, сбежало в соседние страны, и обживает лагеря для беженцев. Другое дело - племена туземцев-охотников, которых не интересуют конкретные участки земли во владении. Зачем им? Их поле деятельности - большая территория, где нет городов и современных поселков, но много зверья и рыбы. Такие племена превосходно приспособлены к эскалации войны против оккупационной армии, и примеры известны. Война на Борнео, где туземцы-охотники сотню лет делали бизнес на продаже одной стороне отрезанных голов солдат другой стороны. Стороны менялись, но охота за головами была рентабельна до середины прошлого века.
- Э… Мистер Билокс, надеюсь, рассказ об отрезанных головах - только исторический экскурс, и ваши вооруженные силы не намерены внедрить эту практику в Заозерье?
- Разумеется, мистер Эргвалд, мы не намерены. Здесь в Пантанеро, или Заозерье, тема гораздо страшнее, чем архаичная, в чем-то трогательная, охота за черепами врагов.
Комиссар Эргвалд изумленно посмотрел на собеседника.
- Э… Как это гораздо страшнее?
- Вы сами сказали, - напомнил разведчик, - «эскалация производства нового оружия, в частности - крайне антигуманного оружия». В глобальной рыночной экономике, сама физическая голова индивидуального солдата никому не интересна. Интересны цифры, индексы эффективности, и удельная производительность машины: количество бойцов, выведенных из строя, в расчете на доллар инвестиций в то или иное оружие. Каждый батальон, брошенный сюда правительством Бразилии, становится сырьем для тестов оружия. Чем больше будет сырья, тем сильнее будет разгораться война. Этот процесс моделируется экспонентой с плюсовым коэффициентом при параметре времени.
- Но это же безумие! – не смог сдержаться комиссар Красного Креста.
- Да, мистер Эргвалд, это безумие. И глобальные финансы, это безумие. Мы не можем выключить глобальное безумие, но можем применить его в вашем гуманном бизнесе.
- В моем бизнесе? – переспросил совершенно изумленный комиссар.
Фредди Билокс снова улыбнулся и кивнул.
- Да, мистер Эргвалд. Вы, конечно, понимаете, что Международный Красный Крест это транснациональный бизнес с годовым оборотом около двух миллиардов долларов. Так сообщается на вашем официальном сайте.
- Простите, мистер Билокс, но вы извращенно понимаете принципы МКК. Наш бюджет действительно таков, но это не значит, что МКК является бизнесом.
- Мистер Эргвалд, у нас в Луизиане говорят: если что-то живет в болоте, выглядит, как лягушка, квакает как лягушка, то это лягушка. Аналогично: если какая-то организация оперирует миллиардными ресурсами, оплачивает сеть офисов по всему миру, проводит тематические проекты, и рекламирует себя в СМИ, то это транснациональный бизнес. Очевидно, что это – гуманный бизнес на войне, и что он находится в диалектическом единстве противоположностей с нашим антигуманным бизнесом на той же войне. Мое предложение такое: давайте признаем правоту Гегеля, и будем работать вместе.
Комиссар МКК всплеснул руками.
- Послушайте, это же немыслимо! Это абсурд!
- Конечно, это абсурд! – Фредди снова улыбнулся, - Современный мир полон абсурдов, поскольку он безумен, и мы это уже отметили. Я, злой ниггер из Нью-Орлеана, за 1000 долларов в месяц, превращаю Заозерье в кошмар. И только благодаря этому вы, добрый австриец из Зальцбурга, получаете ежемесячно 8000 долларов за свою работу в МКК. Я считаю: эта пропорция один к восьми - справедливая. Добрый человек должен получать значительно больше денег, чем злой человек. Вы согласны, мистер Эргвалд?
- Черт побери! - взорвался Эргвалд, - Зачем вы изображаете опереточного злодея? Я не понимаю смысл ваших действий! Вы разрешили мне поговорить с тремя бразильскими солдатами, которых вы перед этим допрашивали, и они, конечно, рассказали о вас. Мне доводилось видеть настоящих военных преступников, и вы на них не похожи. Почему в апреле, когда комбриг Бернар Монкадо взял Блуфилдс, вы не уехали домой в США, как другие контрактники «HK-Canal», а вступили в партизанскую армию?
- Вы хотите поговорить об этом подробнее? - тоном психоаналитика спросил Фредди.
- Да, - комиссар МКК кивнул, - мне хотелось бы понять, что вы за человек.
- ОК, - разведчик улыбнулся, – тогда короткая история про…
…
*62. …Почти супер-фашизм.
Произнеся эти слова, Фредди Билокс стал жевать последнюю мидию со своего блюда, и наслаждаться очередным изумлением, которое отразилось на лице комиссара МКК. Но, через полминуты, это уже стало не очень интересно, и Фредди пояснил:
- Мне, как почти состоявшемуся докторанту с частично-кибернетическим, и частично-экономическим образованием, в научном смысле повезло попасть на год внутрь такого оригинального политэкономического строя, как в Лаголарго. Дело в том, что я как раз собирался творить диссертацию… Вы кушайте, мистер Эргвалд, у вас суп остывает.
- Спасибо, - буркнул австриец и занялся супом, не снижая внимания к собеседнику.
- …Моя тема, - продолжил Фредди, - называлась «модель гибкости производственного предприятия в условиях постиндустриального рынка». Не слишком оригинально, зато соответствует мейнстриму. Надо только найти постиндустриальную экономику, чтобы сочинить практическую часть диссертации. Фонды университета ограничены, и нечего рассчитывать на оплачиваемую стажировку в Силиконовой долине. Вдруг – удача. Под боком, в Южном Никарагуа – Лаголарго, в Свободной Экономической Зоне будущего Межокеанского канала создана постиндустриальная экономика. Дирекция «HK-Canal» предоставляет контрактникам условия для научного роста. Так я попал в Блуфилдс…
Разведчик сделал паузу, чтобы глотнуть вина, и повторил:
… - Так я попал в Блуфилдс, атлантический порт, который должен по проекту слиться с комплексом восточных ворот Канала в Пунта-Ростро. Через полчаса после прибытия, я понял, что круто облажался, но было поздно. СЭЗ Блуфилдс, как и СЭЗ Гранада, это не какой-то недоделанный патриархальный фашизм Гитлера, Франко, или Пиночета. Это попытка построить псевдо-футуристический фашизм, как в романе-антиутопии «Мы» Замятина, русского фантаста, жившего примерно сто лет назад, в СССР. Вы читали?
- Да, - лаконично подтвердил Эргвалд.
- Ну, - обрадовался Фредди, - тогда проще объяснить. Все, как в романе «Мы», только тотально компьютеризировано, и слегка замаскировано под рыночный капитализм. Я преклоняюсь перед Замятиным! Предвидеть такое в эру, когда не было ни компов, ни интернета, ни web-камер, ни смартфонов. Вы помните, в романе, вместо web-камер в квартирах плебса просто прозрачные стены. Архаичное, но надежное решение задачи непрерывной слежки. А вот дирекция «HK-Canal» кое в чем не дотянула до Замятина. Забавно, кстати. Дирекция не дотянула в сексе. У Замятина, как вы помните, секс был распределенным. Кто угодно с кем угодно, час в день по специальным билетикам. Это адекватно супер-фашизму. А в «HK-Canal» сделан примитивный моногамный брак по приказу, как для крепостных крестьян в феодальную эру. Мелкие, гнилые людишки из дирекции оказались недостойны идеи супер-фашизма. Они упустили шанс зажечь свою черную звезду в истории, так что теперь они подохнут бесславными.
