Раздвигается высокая трава. Ротмистр Чачу, скалясь от ненависти, поднимает автомат…
* * *
Максим стоит к Чачу спиной. Поворачивает голову…
Палец ротмистра нажимает на спусковой крючок.
Гай кидается вперед.
Летят пули.
Гай встречает их грудью – пули, предназначавшиеся Максиму. Еще бежит, еще улыбается…
Максим подхватывает его. Гай мертв.
Максим поднимает глаза – и встречается взглядом с ротмистром Чачу.
Секундная пауза. Максим осознает: Гай мертв, Чачу убил Гая.
Чачу осознает: этот человек опять увернулся.
Максим, выпустив тело Гая, идет к Чачу. Тот в истерике стреляет… Максим уворачивается, он в амоке, его невозможно остановить… До стычки остается несколько шагов…
В этот момент взрывается ядерная бомба.
* * *
Над холмистой равниной с приподнятыми краями, с идущими по ней танками – атомный взрыв.
* * *
Максим приходит в себя. Он лежит, прикрывая собой мертвое тело Гая, будто хочет его защитить. Все вокруг изменилось, мир стал багровым, мир завален листьями и обломанными ветвями, мир наполнен раскаленным воздухом, с красного неба дождем валятся вырванные с корнем кусты, горящие сучья, комья горячей сухой земли. И стоит болезненно-звенящая тишина.
Вепря, Зефа и Фанка раскатало по сторонам. Вепрь лежит лицом в землю. Зеф, прислонившись спиной к гусенице, по-прежнему корчится от боли. Фанк валяется мешком.
Чачу нигде нет.
Гай смотрит в небо. Максим поднимает его, заглядывает в стеклянные глаза…
Осторожно укладывает мертвого на землю, будто боясь причинить ему боль.
Оглядывается, будто слепой…
В этот момент из-за обожженного холма вырывается, взрывая гусеницами пепел, желтый патрульный танк.
* * *
Чачу в танке. Хочет размазать Максима по земле гусеницами.
Максим уворачивается. И еще раз уворачивается от бешено несущегося, очень маневренного танка, который намерен смешать его с грязью. Вскакивает на броню…
Танк резко тормозит, но Максим удерживается.
Из люка выскакивает Чачу.
Экипаж танка – еще двое гвардейцев, в боевом угаре под действием излучения – пытаются вмешаться, но тут же гибнут. Одного убивает Чачу – случайно, промахнувшись по Максиму. Другого Максим срубает ребром ладони по шее.
Поединок с Чачу. Ротмистр под действием излучения – очень силен, в ярости.
Максим ныряет под его руку. Бьет в живот.
ЧАЧУ (хрипит). Надо было… сдать тебя в департамент… мразь. Ну ничего… Странник… еще порежет тебя, как крысу. Он тебя найдет.
Чачу мертв.
* * *
На земле вокруг двух танков – мертвые и живые. Зеф стонет. Вепрь и Фанк без сознания. Мертвые гвардейцы, Чачу, Гай.
Максим взбирается на танк и руками вырывает антенну. Отшвыривает. Гадливо вытирает руки о комбинезон.
Зеф стонет и открывает глаза. Вздыхает с облегчением. Вепрь тоже приходит в себя.
ЗЕФ. Массаракш… (Оглядывается.) Что это…
Кустов больше нет, спекшаяся глина дымится и потрескивает. Там, куда ушли танки, багровое небо сливается со сплошной стеной черно-коричневого дыма, и над этой стеной поднимаются, распухая на глазах, ярко-оранжевые, маслянисто-жирные тучи: тысячи тысяч тонн раскаленного праха. Испепеленные до атомов надежды выжить и жить.
На равнине пляшут огоньки: тлеют листья и догорают сорванные сучья. Неподвижно чернеют одинокие коробочки – испорченные и поврежденные танки штрафников…
Максим садится над телом Гая. Кладет его голову себе на колени. Закрывает Гаю глаза.
Зеф и Вепрь стоят над ним, не зная, что делать.
ЗЕФ (непривычно мягко, даже растерянно). Мак…
Максим его не слышит.
ЗЕФ. Мак, что нам делать-то? Мы же не можем тут… Как же…
ФАНК (хрипло). Я вас выведу.
Вепрь и Зеф оборачиваются к нему. Максим не двигается.
Фанк пришел в себя, он сидит на земле среди пепла.
ФАНК. Вы все мертвецы, вы убили экипаж танка особого назначения. Я вас выведу живыми. Я знаю как.
ВЕПРЬ. Кто вы такой?
Фанк, не отвечая ему, тяжело поднимается. Подходит к Максиму.
ФАНК (повелительно). Господин Мак Сим! Вас все еще интересует судьба Рады Гаал?
Максим, содрогнувшись, поднимает на него глаза.
* * *
Желтый танк катится по разбитому шоссе. Излучатель на крыше изуродован, как будто его долго били и крушили.
Впереди – гвардейский блокпост. Дорога перегорожена. Стоит орудие.
Желтый танк замедляет ход, останавливается.
РОТМИСТР. Массаракш… Почему не на передовой? Открывайте, или сожжем к чертовой матери!
Открывается люк желтого танка.
И оттуда появляется Фанк. Лицо у него опухшее, в руке – золотой правительственный жетон.
ФАНК (хрипло, но начальственным тоном). Немедленно пропустить!
* * *
Спальня государственного прокурора. Тишина и покой. Все очень изысканно, стильно, на стенах картины – умеренный декаданс. Прокурор спит, приоткрыв рот.
Нежный звонок телефона.
Прокурор стонет во сне. Еще не проснувшись, протягивает руку.
ГОЛОС РЕФЕРЕНТА В ТРУБКЕ. Шесть часов тридцать минут, ваше превосходительство.
ПРОКУРОР (через силу). Да. Спасибо.
Кладет трубку. Садится, смотрит на свои голые бледные ноги, тяжело вздыхает. Он не выспался.
ПРОКУРОР (сквозь зубы). Надо. Надо, ваше превосходительство. Надо, ваше благородие. Надо, господин председатель. Надо, сыночек…
Ворча, поднимается. Смотрит на себя в зеркало. Массирует щеки. Надевает халат.
В кабинете его уже ждет накрытый завтрак. Прокурор смотрит на него с отвращением. Нажимает кнопку звонка.
Входит референт с папкой.
ПРОКУРОР. Последние сводки с фронта?
Референт протягивает ему папку с распечатками. Прокурор садится за стол, раскрывает папку, начинает просматривать – сперва небрежно…
Проливает молоко. Кашляет, подавившись кусочком печенья. Смотрит на страницу в ужасе, будто не веря собственным глазам.
Бледнеет. Быстро, как загнанный зверь, смотрит на ярко-желтый телефон на краю стола.
