— Наябедничаем — ты хочешь сказать? — прищурившись, жестко спросил Телемах.
— Но ведь они поступают не по правилам!
— А кто сказал, что будут правила?
— Извини, это не скетч!
— Пойдемте, — сказал Стратоген. — Надо успеть показать наши сочинения Ментору перед уроком. У нас еще уйма времени, придумаем что-нибудь.
Ребята в задумчивости пошли в класс. Ментор как раз разбирался с сочинением Реогении. Судя по его кислому лицу, сочинение было ужасное, как, впрочем, и всегда.
— Еще эта фраза построена недостаточно грамотно, — тактично заметил Ментор, показывая в тетрадь красным карандашом.
Реогения с мученически-тупым выражением следила за ним.
— «Патриот своей родины» — это, строго говоря, тавтология.
Никандр откровенно заржал.
— Спокойно, Никандр, — сказал Ментор. — А о ком написал ты?
— О Диснее, — ответил Никандр и быстро скосил глаза, чтобы увидеть, какое впечатление произвело это на Диофила.
— Интересно! — заметил Ментор. — Ты увлекся мультипликацией или просто решил проявить оригинальность?
— А я решил стать мультипликатором, — заявил Никандр.
— Ага, а на прошлой неделе ты мечтал стать д'Артаньяном, — злорадно напомнил Диофил.
— Ну а у тебя, Стратоген, что?
— У меня Нильс Бор, — ответил Стратоген, доставая тетрадку.
— Ну, это в твоем стиле, молодец. Я всегда считал тебя серьезным мальчиком… Гм, эпиграф, впрочем, слишком уж стандартный — насчет безумной теории…
— Не стандартный, а классический, — поправил Телемах.
— Хорошо, я с удовольствием прочту. А как поживает твое сочинение, капитан Телемах?
— Я написал про Геракла.
В программе произошел незначительный сбой и Ментор, вместо того, чтобы сказать «чудесная тема», сказал:
— Замечательно, Телемах! Будем надеяться, что ты справился с этой темой.
— Можете не сомневаться, — сказал Никандр, чем вызвал окончательный авост программы.
— Я проверю ваши сочинения до завтра, — пообещал учитель. — Так вы бежите сегодня, мальчики?
— Да, конечно, — сказал Телемах.
— Сдавайтесь сразу, — посоветовала Реогения. — У вас нет никаких шансов! Мы вас сделаем!
— Как бог черепаху! — поддержал ее Диофил.
— Может, как Ахилл черепаху? — пошутил Телемах.
— Если тебе так больше нравится, — снисходительно согласился Диофил.
Он понятия не имел о Зеноне Элейском и каламбура, конечно, не понял. Зато его понял Ментор. Он сдержанно улыбнулся и сказал:
— Идите на урок, ребята. У вас сейчас физика, если не ошибаюсь?
— Да, — подтвердил Никандр. — А вы придете за нас болеть?
— Ну, конечно, приду. Спокойной плазмы.
На физике Телемах сидел в полной прострации. Никаких умных мыслей насчет того, что делать с командой подлого Диофила, в голову не лезло, тем более не хотелось думать о гармоническом осцилляторе. Учительница заметила его нерабочее настроение и несколько раз задавала Телемаху элементарные вопросы, на которые он ответил совсем не в тему.
— Да что с тобой сегодня, Телемах? — удивилась она.
— Можно мне выйти? — с глупой улыбкой спросил Телемах.
— Хорошо, выйди. Только недолго, — разрешила учительница.
— Да он быстро, — заверил Диофил с «камчатки». — До метро и обратно. И вернется в норме.
На задних партах довольно захихикали.
— Нет, — сказал Телемах. — Мне не до метро, мне дальше. До W Большой Медведицы.
Банда Реогении улыбалась, как масленичные коты. Телемах поскорее выскочил из класса, пока учительница не передумала и не вернула его на место.
По вестибюлю второго этажа, звонко цокая, туда-сюда бродил друг Телемаха кентавр Дионт.
— Вау! — обрадовался Телемах. — Привет! Ты что — опоздал?
— Что ты! Как можно? — удивился Дионт, остановившись. — Я раньше пришел. Нам сегодня к девяти.
— Вы сегодня бежите? — спросил Телемах.
— Все бегут, — ответил Дионт. — Но для кентавров отдельная эстафета, конечно. А ты что это гуляешь посреди урока?
— Да так, — сказал Телемах, неопределенно покрутив рукой. — Тошно, вот и гуляю.
— Зря, — сказал Дионт. — Волю надо закалять, ты же будущий космонавт.
— С понедельника начинаю новую жизнь, — пошутил Телемах. — Бросаю колоться, драться с Диофилом, начинаю бегать по утрам.
— Глупые шутки, — заметил Дионт.
— «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может!» Чувство юмора тоже надо развивать. В космонавты без чувства юмора не берут. Ладно, пока, Дионт. — Телемах хлопнул его по плечу. — Пойду до метро прогуляюсь.
Выйдя из школы, Телемах еще раз посмотрел на белую полоску. Неожиданно навстречу ему из-за угла выскочил Сфенокл, парень из компании Диофила.
— Привет, — сказал он. — Ты, оказывается, дружишь с кентаврами, Телемах? Вот уж не думал.
— Не твое собачье дело, — отрубил Телемах. — Дай пройти.
— Ишь ты! Куда это ты так срочно?
— К метро, — грубо ответил Телемах. — Брысь.
— А чего это ты не на физике?
— На себя посмотри, анацефал.
— Что ж ты не берешь пример со своего шибко идейного друга Дионта, а? Зря, зря.
— Ты оставь Дионта в покое, понятно говорю?
— С чего это вдруг? — ухмыльнулся Сфенокл. — Я тебе уже говорил, что кентавры вообще не люди? А уж те, кто с ними общается…
— Знаешь, я всегда был уверен в том, что ты расист, — сказал Телемах, брезгливо морщась. — Но ты, оказывается, еще и фашиствующий расист…
Он бесцеремонно отодвинул Сфенокла и пошел дальше. Не мешало бы его, конечно, отлупить, но драться с таким — это, извините, руки пачкать.
От школы до метро — четыре минуты в прогулочном темпе. Телемах бесцельно поболтался около ларьков, посмотрел на заоблачные цены и на всякий случай пошарил в карманах хитона. В правом обнаружились два коринфских статера, так называемых «жеребчика», с изображением пегаса на реверсе, эгинский статер с черепахой и наиболее конвертируемая афинская «сова» — серебряный тетрадрахм с изображением профиля Афины на одной стороне и ее символа совы на другой. В левом кармане лежали только магнитная карта и обломок микросхемы. На такую сумму, пожалуй, даже «Орбит» не купишь…
Пока Телемах стоял, раздумывая, какого черта он сюда приперся, сзади кто-то неслышно подошел и осторожно положил руку ему на плечо. Телемах обернулся и увидел Ментора.
— Почему ты не на уроке, мальчик? — спросил он.
— Я… — Телемах сделал вид, что он застигнут Ментором на месте преступления и крайне смущен.
— Я наркотики пришел покупать, — тихо и растерянно закончил он, глядя на Ментора честными голубыми глазами.
