Оба охранника ушли.
— Невероятно, — проговорила Миранда.
Они подошли к окну. Демонстрация выросла от десятков до нескольких сотен человек. В ночи блестели огоньки свечей.
— И это современные люди, — возмущался Иззи. — Как они могут искренне верить в то, что у нас в подвале Сын Божий!
Миранда показала на окно:
— Что тогда они делают здесь?
— Элементарное любопытство.
— Ага, в три часа ночи.
— Не нравится мне это, — сказал капитан. — Чревато взрывом. Надо очистить территорию.
Он взял телефон и позвонил в подразделение «Профорс». Это была до зубов вооруженная и грозная сила.
— Предельно вежливо попросите их разойтись, — приказал он. — Не исключено, что откажутся, тогда сопроводите толпу вниз по холму. У дороги надо выставить оцепление. Чтоб знали наши границы.
События разворачивались прямо на глазах. Люди обратили внимание на их освещенное окно и выжидающе замахали им. Они пели «Rock of Ages»[78].
— Они абсолютно безобидны, — запротестовал Иззи. — К тому же мы знаем этих людей.
Собравшиеся внизу и в самом деле выглядели достаточно миролюбиво: казались озабоченными тем, чтобы не задуло их свечки.
— Толпа — не люди, — возразил капитан.
— Я только хотел подчеркнуть, что это бесполезно, — сказал Иззи.
Миранда потерла виски.
— «Профорс», — сказал Натан Ли. — Они вернут всех на грешную землю. Одно их присутствие узаконит это мероприятие.
Капитан надул щеки. Выглянул в окно.
— Сделаю — плохо, не сделаю — тоже плохо. Обстановка ускользает из-под контроля. Или выходит. Один черт.
— Капитан прав, — сказала Миранда Натану Ли. — Это его работа. А у тебя — своя. Необходимо ликвидировать последствия. Срочно.
Натан Ли поднялся со стула и обратился к Иззи:
— Так, пошли к первоисточнику.
Джо вернулся на пост в мониторную. Росс отсутствовал. Джо указал на один из экранов:
— Этот.
Натан Ли подтянул кресло и склонился к монитору.
— Ну наконец-то, — пробормотал он.
Это был клон, который кричал про Египет. Он так и не назвал своего имени.
Человек сидел очень прямо на краешке кровати, словно поджидая посетителей. Широко расставленные плечевые кости напоминали хомут, телосложение было худощавым. Длинные ноги и большие руки, нечеткий абрис черной бороды и волос. После всплеска эмоций — своих криков о бронзовом небе — он казался неуверенным в себе и замкнутым, будто допустил оплошность. Но сейчас в его глазах отчетливо видны были ярость, сила и решимость. Он сделал ход: назад пути нет.
— Что тебе известно о нем? — спросил Натан Ли у Иззи.
— По-моему, тот еще зануда. Ни с кем не общается. Отшил меня несколько раз, когда я пытался поговорить с ним. В общем, ни черта я о нем не знаю, — подытожил Иззи.
— Давайте вернем запись назад, — попросил Натан Ли Джо. — Хочу услышать эту «кучу всего», о которой сказал Росс.
Отмотали пленку и прильнули к экрану. Вот Росс открыл дверь. Робко вошел в камеру и перекрестился.
— Нормально, — обронил Иззи.
Клон поднялся, глядя на вошедшего. Изучая его. Не похоже, чтобы он был встревожен или терзаем душевной мукой, хотя лишь минутой ранее простонал о том, что Бог покинул его. «Вы Иисус?» — спросил Росс на английском. Четко и ясно клон ответил: «Иисус Христос».
Росс был прав насчет «кучи всего». Клон выпалил ее с такой скоростью, да еще на арамейском, что Натан Ли не понял ни слова. Затем в открытом дверном проеме возник Джо, и Росс шмыгнул из камеры. Дверь с грохотом захлопнулась.
— Еще раз, — попросил Иззи.
После второго повтора он сказал:
— О, тебе это понравится. Прямо из Откровения Иоанна Богослова. «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, который есть и был и грядет». А потом что-то о страдании и покаянии.
Натан Ли попытался припомнить сюжет Нового Завета.
— «Откровение», — сказал он. — Но оно было написано на рубеже второго века. Получается, этот парень везде и всюду. Египет. «Откровение». Старый Завет. Новый.
— В любом случае, никакой это не Иисус, — покачал головой Иззи.
Натан Ли понял, что он имел в виду. Иисус — это идол, негатив Плащаницы, кинозвезда… не человек. У Иисуса длинные светлые локоны, жидкая эспаньолка или же причудливые завитки на лбу и борода в стиле «ZZ Тор». Он в терновом венце, с голубыми либо карими глазами и прямым носом. Он был в рождественских яслях, на византийских мозаиках, мексиканских молитвенных карточках, цветных витражах, в мраморных изваяниях. Он служил источником вдохновения при создании произведений искусства, представал выдумкой монахов, Микеланжело и Мэплторпа. Разумом Натан Ли понимал: не мог это быть христианский Бог. Но что-то первобытное, доисторическое в глубине души оставляло шанс. «А что, если в той щепке был Бог?»
— Попытка привлечь внимание, — сказал Иззи. — Трюк.
Натан Ли согласился:
— А с чего вдруг сейчас-то?
— Я так думаю, дело в распятии, появившемся у нас во дворе. Терять ему нечего.
Натан Ли нахмурился.
— Если вспомнить, то распятие на дереве вроде как сигнал. Зеленый свет, команда действовать.
— Он вышел из туалета, — доложил Иззи.
— Пойдем, разберемся с ним, — сказал Натан Ли. — Много времени не займет. И все смогут идти досыпать.
Они вошли в камеру. Клон остался сидеть при их появлении.
— Шлаа-маум-оок, — поприветствовал его Натан Ли. «Мир тебе».
Клон не светился дружелюбием.
— Исмаил и Нафанаил. Зачем они посылают вас? — строго спросил он.
«Они» — то есть тюремщики и стражники.
— Они прислали нас. — Натан Ли прикинулся, что не понял.
— Кто вы? — тем же тоном спросил клон. Этот вопрос намеревались задать они сами. — Вы не те, за кого себя выдаете.
В самую точку, подумал Натан Ли. Полная камера притворщиков.
— Назови нам твое имя, — попросил Иззи.
— Ты один из них, — догадался клон.
— Имя, — повторил Иззи.
— Иишо, — ответил клон. — Люди зовут меня Иешуа. По-вашему — Иисус. Спаситель.
— Христос? — спросил Иззи.
— И так тоже.
— Людей с именем Иисус много, — сказал Натан Ли. — Ты тот, кого зовут Иисус Варавва[79]?
Это была уловка. Если Иишо просто повторяет то, что ему велели, он согласится с тем, что является «неправильным» Иисусом, то есть тем, которого не казнили. Мистификации тут же и конец.
Иишо держался высокомерно.
— Будь я лестай, вы бы относились ко мне с почтением?
— С почтением, вот как! — рявкнул на английском Иззи. — Что он о себе думает?
