Осеннее солнце согревало вполне по-летнему, так что бортик фонтана сделанный в виде широкой скамьи был тёплым, и Любава присела, кивнув Николаю. – Садитесь, расскажите мне о ваших приключениях. А то в газетах вы выглядите словно древний Ахилл, а то и Геракл. – Она рассмеялась мелодичным, серебряным смехом, от которого у Николая под кожей пробежал целый табун мурашек. – Неужели вам не было страшно?
– Да нечего особенно рассказывать. – Николай сел рядом, и посмотрел в лицо девушке. – Меня учат воевать с самого детства. Папа и дядька Михалыч, потомственные пластуны, и казачью науку мне передавали от всей широты души и даже чуть сверху. Ну и бандиты те, для меня в общем ну как манекены. Мишени. Там в драке не до страха. Он конечно есть, но не тот что парализует, а тот что наоборот помогает собраться, и делать даже то, что в обычной жизни получается с трудом. И это действительно то, что я умею делать лучше всего – лишать других людей жизни. Остальное, что лучше, что хуже, но ничего выдающегося. Так что, это вовсе не подвиги. Подвигом для меня было бы, ну я не знаю, создание картины, написание романа, или постройка дома. Как говорит моя мама, кто на что учился.
– А как же свершения, героизм…
Николай внимательно посмотрел на собеседницу, и кивнул. Похоже девочка не играла и ей действительно было интересно.
– Подвиги они никогда не сами по себе. Они для чего-то или во имя чего-то. Лучший повод – защита Родины, тех, кто слабее тебя, чести… Когда человек выходит за рамки возможностей, сотворяя немыслимое. А перестрелять полсотни бандитов, это не героизм, особенно если учесть, что в основном я защищал собственную жизнь.
– Но ведь там были и другие люди.
– Были. – Николай кивнул соглашаясь. – Но и там не было ничего особенного, а была лишь грязная работа по очистке планеты от мусора. Вот вы же не считаете подвигом уборку рабочего стола?
В ответ Любава громко рассмеялась.
– Это конечно не подвиг, но что-то героическое в этом есть. Особенно учитывая какой беспорядок обычно царит в моей комнате.
Соглашаясь на предложение отца, расстроить планы Голицыных Любава предполагала, что это будет лёгкий флирт, ну может быть придётся появиться с бояричем пару раз на каких-то приёмах, или влюбить его в себя. Но сидя на нагретом бортике фонтана, рядом с ним, она ощущала совершенно невероятное спокойствие, словно вокруг занял позиции Гвардейский Бронеходный полк. Спокойствие, умиротворение, и ещё что-то совсем непонятное, словно где-то внутри живота водили мягким пёрышком, отчего по телу прокатывались горячие волны. И запах. Никаких парфюмерных запахов, или козлиного духа что доносился порой от солдат и офицеров. От поручика пахло горячим железом, бензином, немного порохом, и от этого коктейля у цесаревны внутри разгорался такой шторм, что уже начали пламенеть щёки, и ныть от странной боли кончики груди.
– Что-то мне нехорошо. – Она чуть улыбнулась, и хотела встать, когда Николай взял её за руку.
– Это называется гормональная буря. – Опустите ладони в воду, и подержите пару минут. Лучше конечно холодный душ, но я его здесь что-то не вижу.
Любава подёрнула кружевные рукава почти до локтя, и погрузила руки в прохладную воду.
– Действительно легче. – Она снова рассмеялась. – Это все девушки на вас так реагируют?
– Я со всеми незнаком. Но учитывая, что у юных девиц, воображение боле развито, чем контроль, думаю такая реакция не только на меня, а вообще на всё что одето в брюки. Но полагаю, что мы перешли к очень опасным темам. Может поговорим о чём-то менее горячем? Расскажите мне о себе. Вы любите вышивать? А может скакать на лошади и стрелять? Или играть на музыкальных инструментах?
– Да тоже нечего рассказывать. – Любава покачала головой, и стряхнув руки от воды, вернула рукава на место. Какая-то нуднейшая череда приёмов, благотворительных балов, поездок, и всё это перемежая учёбу.
– А где учитесь?
– Как это, где учусь? – Цесаревна с удивлением посмотрела на боярича. – Дома конечно. Мне читают лучшие преподаватели Московских университетов.
– Ну в плане получения знаний оно конечно неплохо, но наверняка ужасно скучно. – Николай рассмеялся. – Пропустить школу, а после этого и студенческую пору… Да и какой в этом смысл? Безопасность? Но её нигде нет и не будет. Лучшее обучение? Так групповое обучение эффективнее индивидуального, если конечно это не касается случаев, когда обучение нужно подгонять под ученика.
– И что же вы предлагаете? – Государь-император тоже получил неплохую подготовку, и умел передвигаться совершенно беззвучно, что иногда помогало ему услышать то, что не предназначалось для монарших ушей. И вот теперь, увидев из окна второго этажа беседующих боярича Белоусова и дочь, решил подойти ближе чтобы послушать о чём так увлечённо говорят молодые люди.
Услышал достаточно, но решил вмешаться только сейчас.
– Предлагаю? – Боярич задумался. – Тут государь всё зависит от того, какое будущее вы уготовили своей дочери. Если выгодный для династии брак, то какие могут быть предложения? Без меня разберётесь. А вот если вдруг вы решили дать ей устроить собственную судьбу так как она захочет… То для начала ей было бы неплохо познакомиться с теми людьми среди которых она будет жить. И для этого, лучше, чем хороший университет, ничего не придумать.
Сергий как-то очень внимательно посмотрел на дочь, и кивнул.
– Разговор явно требует продолжения, но не сейчас.
Боярич сразу всё понял.
– Тогда, государь, я позволю себе покинуть вас. – Он встал и коротко поклонился. Спасибо Любава Сергиевна за прекрасно проведённое время.
Проводив взглядом широкую спину юноши в прекрасно пошитом мундире, царь перевёл взгляд на дочь, и улыбнулся.
– Похоже охотник превратился в дичь?
– Ох, батюшка. – Цесаревна прижала холодные пальцы к алым от волнения щекам. – Да что же это, прости Господи. Жар такой, словно объелась стряпни Хунг Лао.
– Да, рановато тебе играть в такие игры. – Сергий усмехнулся и легко провёл пальцами по щеке цесаревны убирая выбившийся из причёски локон. – И всё же. Что ты такого в нём увидела?
– Увидела? – Любава задумалась. – Увидела приятного молодого офицера, хорошо образованного, воспитанного явно в военной среде, но совершенно без чинопочитания…
– А если без шелухи? – Сергий закинул ногу за ногу, и сложил руки на колено.
Теперь цесаревна задумалась надолго.
– Я его боюсь. – И подняв взгляд на отца пояснила. – Я рядом с ним, действительно чувствую, словно лань в зоопарке, рядом с охотником. Да, сейчас он не выстрелит, но не нужно встречать его в лесу.
– Вот как. – Император не спрашивал, а просто констатировал факт. – А как тебе его идея, насчёт учёбы в университете?
– А вот в этом, что-то есть. – Любава кивнула. – Я, батюшка прекрасно понимаю, что традиция предписывает мне быть мужниной женой в политическом браке, но как же не хочется!
– Я уже говорил, и повторю снова. Никто тебя не будет заставлять и принуждать. – Сергий осторожно, чтобы не растрепать причёску, погладил дочь по голове. – Не было такого со времён Феодора – воителя, и не будет. Хотя гонцы уже приезжают. – Он улыбнулся, вспомнив настырного посланника Великобритании, с длинным перечнем, чего должна Россия Британии, где в длинном списке значился брак принца Уэльского с Любавой, прекращение торговли с Хань и много подобных глупостей.
Но тяжёлая железнодорожная магистраль Киев – Пекин с колеёй шириной в два с половиной метра строится уже десять лет, и дошла до Горнозаводска28, откуда пойдёт дальше, по Сибири, и через Жёлтороссию в империю Хань. И уже пять лет восемьдесят третья сапёрная дивизия пробивает тоннели под сибирскими хребтами готовя площадку для строителей. Строительство шло неспешно, без штурмовщины и как следствие без перерасхода средств и людских потерь, так что за этот проект император был спокоен. Тем более, что грузовая воздушная линия уже давно работала, и тяжёлые трёхсотметровые аэролёты класса Медведь, исправно таскали грузы из Поднебесной и обратно, ломая британскую монополию на мировую торговлю.
