Взявшись за поручень, Дорин сунула ноги в стремена, и села на спину ярко раскрашенной карусельно лошади. Дожидаясь, пока аттракцион придёт в движение, она наблюдала как остальные так же взбираются на лошадей: родители с маленькими детьми, молодые пары, люди постарше. Никто из них не был один.
Кроме Дорин. Вздохнув, она положила голову на металлическую перекладину, уперевшись лбом, и закрыла глаза. В горле появилось напряжение.
Но вот зазвучала весёлая музыка. Она подняла голову, и карусель стала медленно приходить в движение. Её лошадь мягко поднималась вверх, и опускалась вниз. Скорость возрастала. Карусель раскрутилась, а лошадь поднималась и опускалась.
"Привет."
Дорин обернулась. Следом за ней, во внешнем ряду, ехал на лошади молодой человек. Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ просто из вежливости, и тут же отвела взгляд.
"Здесь снова чувствуешь себя ребёнком, да?" спросил он.
Она не ответила. Лишь крепче сжала поручень. В её вспотевших ладонях он сделался скользким.
"Ты часто приходишь сюда?"
Она смотрела прямо перед собой. Почему он разговаривает с ней? Почему не может не лезть не в своё дело?
"Я помешал Вам?" спросил он.
Дорин кивнула.
"Простите," ответил он. "Это лишь потому, что Вы выглядели одинокой и грустной. Не люблю, когда кто-то одинок и грустен на карусели. Полагается быть счастливым, когда едешь на одной из этих лошадей."
Пока он говорил, подбородок Дорин начал дрожать. Она повернулась к молодому человеку. "Я не хотела показаться грубой," сказала она.
"Как насчёт улыбки?"
Она попыталась улыбнуться.
Молодой человек пристально посмотрел ей в лицо, и кивнул. "Уже лучше. Немного практики, и у Вас всё получится. Как на счёт ещё одной?" Дорин снова улыбнулась. Когда её лошадь опускалась — его поднималась. Она продолжал смотреть на него, и пространство за его спиной казалось большим вращающимся пятном. ''Как тебя зовут?" спросил он.
"Дорин."
"Я Рон. Я всё ещё мешаю тебе?"
"Уже не так сильно," ответила она. Он казался хорошим. И она не хотела обидеть его, сказав правду.
Он усмехнулся. Его голубые глаза блеснули. На вид ему было не больше двадцати, и он был очень красив. Золотистые волосы подпрыгивали в такт движению лошади. Ворот белой рубашки был расстёгнут, частично скрывая цепочку, блестевшую золотом на фоне загара.
"Вы пришли на пирс сами?" спросил он.
Дорин кивнула.
"Такая юная и красивая леди субботним вечером гуляет одна?"
"Мне нравится беречь себя,"ответила она, надеясь, что он поймёт намёк.
"Глядя на Вас, не скажешь, что Вы от этого в восторге," сказал он. "Я в первый раз на пирсе. Не хотите составить мне компанию?"
"Нет, спасибо," она покачала головой.
"Да ладно Вам. Одной не так уж и весело. Я обещаю вести себя хорошо."
"Дело не в этом," ответила она.
"А в чём же тогда?"
"Не важно." Она помотала головой и отвернулась. Но краем глаза она видела, что Рон по-прежнему смотрит на неё.
"Я куплю Вам сахарную вату," настаивал он.
"Нет, спасибо."
"Я выиграю для вас плюшевую зверушку."
Она снова обернулась. "Простите," сказала она. "Просто забудьте обо мне, ладно? Дольше проживёте."
Карусель замедлила движение и остановилась. Дорин слезла с лошади. Не глядя на Рона, она спустилась с платформы, и быстрым шагом направилась ко входным воротам, однако путь ей преградила семья с тремя маленькими детьми.
"Вам так просто не уйти," послышался голос Рона позади.
"Пожалуйста, уходите," сказала Дорин в ответ.
"Что вы имели в виду? На счёт того, что я проживу дольше?"
"Ничего."
Пока Дорин пыталась покинуть территорию аттракциона, Рон подошёл ближе. Снаружи, огни пирса Санта Моники были окутаны туманом. Они казались тусклыми и нечёткими, будто были обёрнуты тканью. Дрожа от прохлады ночного воздуха, Дорин потёрла руки.
"Что Вы имели в виду?" снова спросил Рон.
Она повернулась к нему. Он хмурился. "Просто хотела отпугнуть Вас".
"Зачем?"
"Потому что, похоже, Вы славный парень, и я не хотела, чтобы с Вами случилось что-нибудь плохое."
"А почему оно должно со мной произойти?"
"Всегда происходит. Почему, Вы думаете, я одна? Мне не нравится одиночество. Я ненавижу его. Но я как ходячее проклятие."
"Не говорите глупостей."
Рон взял её руку в свои, но она тут же вырвала её обратно. "Не вижу в этом ничего глупого," сказала она. "Это происходит постоянно. Снова и снова. Каждый раз, когда я встречаю кого-то, он погибает."
Рон вскинул брови. "Шутите!"
"Если бы."
"И сколько раз это происходило?"
"Это происходило чаще, чем я хотела бы об этом вспоминать. Я пыталась предупреждать парней, как сейчас. Но бесполезно. Они все не верили мне, или же думали, что с ними ничего такого не случится. Но это всегда происходит."
"И что, они правда все умерли?"
"До единого."
Он покачал головой, будто не готов был поверить в сказанное. "А что убило их?"
"Я."
"Ну же, Дорин, не нужно винить себя. Это не может быть ни чем иным, кроме как серией неудачных совпадений. И происходит это вовсе не потому, что Вам кто-то понравился. Это же нелепо."
"Как Вы можете так говорить?" спросила она. "Вы ведь ничего об это не знаете."
"Но я же не слепой. И я прекрасно вижу, что Вы одиноки и разбиты."
"Вы правы." Её голос дрогнул, она изо всех сил пыталась не зарыдать. "Я одинока. Разбита. Живу одна. Работаю одна. Ужинаю одна. Не хожу на свидания годами. Никого не знаю. Даже не помню, когда в последний раз разговаривала с кем-нибудь кроме продавцов в магазинах, или тех людей, которые звонят по телефону, и предлагают купить всякие вещи."
"Так жить нельзя," мягко сказал Рон.
"Я знаю! Но не могу иначе. Поставьте себя на моё место. Что было бы, если бы каждый раз, когда Вы встречаете девушку, её сбивала бы машина, или она бы тонула, или ещё что-нибудь?" Дорин больше не могла сдерживать слёзы. Когда она заплакала, Рон мягко обнял её. "Уходите," говорила она навзрыд. "Пожалуйста. Пока ещё не поздно."
"Я не боюсь рисковать," ответил он.
Прекратив плакать, Дорин отошла в сторону, вытерла слёзы рукавом, шмыгнула носом. "Я в порядке," сказала она глядя Рону в глаза. "Но я предупредила тебя."
"Рано или поздно твоя чёрная полоса должна закончиться. Может этой ночью."
"Надеюсь, что так," пробормотала она.
"Пойдём, развеемся, повеселимся." Он обнял её, и повёл к пирсу. Они блуждали мимо сувенирных лавок, рыбного рынка и ещё нескольких мест с едой. "Как насчёт сладкой ваты?" спросил он, остановившись у стеклянного продовольственного стенда.
