– Все шло слишком гладко, – начал свою безыскусную повесть Элс. – Рано или поздно должна была приключиться какая-нибудь пакость вроде того богона.
– Рашаль, раз уж ты явился сюда, объясни-ка мне все.
– Так называют ночных созданий необыкновенной мощи, в наши дни такое редко увидишь. Богона можно сравнить с графом, или бароном, или даже с каифом. Только убить его сложнее.
Губы Рашаля чуть изогнулись в усмешке. Каиф Аль-Минфета вот уже много лет пытался через свое доверенное лицо (то есть Гордимера) избавиться от назойливых соперников из Каср-аль-Зеда и Аль-Халамбры. В результате Индала аль-Суль Халаладин отправил в Аль-Кварн послание, где сообщалось, что ему совершенно не хочется, чтобы что-нибудь приключилась с его каифом.
Гордимер принял это к сведению. Он уважал Индалу аль-Суля Халаладина за блестящую победу в Святых Землях.
Два военачальника никогда не встречались, но помогали друг другу в войне против иноземцев. Хотя им мало чего удавалось добиться. Как только северный каифат обращал все свое внимание на Святые Земли, на его границах тут же начинались беспорядки. Рунны немедленно вторгались в северные провинции Люсидии, надеясь отвоевать утраченные земли. На востоке активизировалась Гаргарлицейская Империя, чей нынешний император вел довольно агрессивную политику. Хотя у него хватало своих трудностей с Хин-тай Ат.
Воины Хин-тай Ат подступали к Люсидии с северо-востока, словно гнев господень, и сметали всех, кто вставал у них на пути.
Некоторые священники из Люсидии полагали, что противиться Хин-тай Ат – то же самое, что противиться воле господа, и утверждали, что их военачальник Тистимед Золотой – это тот самый бич божий, о ком сказано в Писании, языческая кара, ниспосланная Обители Мира в наказание за грехи и проступки правоверных.
Но ведь были еще и муллы-фундаменталисты, истово верившие, что нельзя жить в городах или вообще в домах. Человеку якобы следует обитать в самых непотребных условиях, иначе он поддастся искушению ворога.
Гордимер и его каиф все же надеялись застать конец каифа Каср-аль-Зеда и рассчитывали, что его защитнику вскоре станет не до мести.
Фундаменталисты причиняли в Дринджере гораздо меньше беспокойства, чем в Люсидии, и Лев следил, чтобы это беспокойство вовремя пресекалось.
Гордимер внимательно слушал, пока его придворный волшебник говорил о походе Элса в Идиам и Андесквелуз, о возвращении шести мумий.
Эр-Рашаль хвалил Элса за сообразительность и решительность. Похвалы из его уст редко кто удостаивался.
– Хорошо, – прервал его военачальник. – Ему нет равных. Никто другой не справился бы. Но именно поэтому я его и послал. Ему незачем выслушивать восторженные отзывы толстозадых чинуш. Капитан хочет узнать, зачем я вызвал его, и приступить к подготовке.
– Я надеялся немного побыть с семьей, – сказал Элс.
Гордимер скривился. У него самого семьи не было. Семья – это слабость, которая связывает по рукам и ногам; семья ша-луг – другие ша-луг. Взять хотя бы Элса – родные отвлекают его. Зато из них получаются отличные заложники.
– Не стоит вот так сразу, без передышки, снова бросаться в огонь после такого серьезного испытания, какое прошел капитан, – заметил Рашаль.
– Да, это будет долгий поход, – махнул рукой Гордимер. – Хорошо. Небольшая задержка ничего не изменит.
Лев прислушивался к советам Рашаля, хотя они не всегда ему нравились. Тейдж решил, что родных лучше отослать подальше от Аль-Кварна. Чтобы с ними не приключилось какой-нибудь ужасной беды. Такое уже бывало с другими.
Гордимер Лев был гениальным военачальником, но мелочным, мстительным и весьма эгоистичным правителем. Он никогда не мог припомнить, за что же именно сверг своего предшественника.
Не следует беспрестанно настраивать людей против себя. Это не приводит ни к чему хорошему.
– Я сгораю от любопытства. – Элс решил напомнить о цели этой аудиенции.
– Ты отправишься в Фиральдию, во владения Брота. Необходимо выяснить, что замышляет Безупречный. От наших шпионов последнее время мало толку.
– Говорят, – подхватил волшебник, – патриарх призывает к новому священному походу. Ему не дает покоя победа Индалы аль-Суля Халаладина. Он хочет оттеснить правоверных от Кладезей Ихрейна, изгнать нас из Святых Земель и завоевать Кальзир. К подобным глупостям призывают своих соотечественников все патриархи, но нынешний, в отличие от предшественников, настроен весьма серьезно. Хотя ему самому грозит войной Граальская Империя. Да еще в Вискесменте засел соперник. Не стоит забывать и об их так называемой мейсальской ереси. Она весьма широко распространилась в Коннеке, это провинция в Арнгенде. Наши шпионы утверждают, что патриарх не ведает, что происходит. Но мы не верим. Разве может так вести себя человек столь высокого положения?
– В новый священный поход, – кивнул Гордимер, – могли бы выступить разве что те, кто сражался в Святых Землях и раньше, то есть арнгендцы. Но они сейчас воюют с Сантерином. И им же придется изыскивать солдат, чтобы побороть еретиков и противников Брота в Коннеке.
– И все же, – добавил Рашаль, – патриарх, по всей видимости, искренне верит, что стоит ему воскликнуть: «Да будет воля божья», – все случится само собой.
– Похоже, следует усомниться в его рассудке.
– Да, – согласился волшебник, – но неверные считают, что, сделавшись патриархом, Гонарио Бенедокто превратился в божье создание. Хотя во время выборов, как всем прекрасно известно, соперники прибегают к взяткам и шантажу, а один раз даже было совершено убийство.
– Безупречный поклоняется фальшивому богу, – прорычал Гордимер, – почитает идолов. Конечно же, он не в своем уме. Но как далеко зашло его безумие? Последуют ли за безумными словами безумные поступки? Нужно все выяснить.
Вполне похоже на правду. Гордимер охраняет доверенную ему часть Обители Мира. Но тут кроется что-то еще.
– Мне нужна подробная информация о коллегии, – сказал Рашаль. – Об их планах и политике.
– Если Безупречный действительно безумен, – кивнул Гордимер, – в коллегии должны были возникнуть клики, которые жаждут его свергнуть.
– Я так мало знаю… – начал было Элс, но осекся – не стоит проявлять неповиновение. – Сумею ли я остаться неузнанным в Броте?
– Да, в Броте и его владениях, – ответил аль-Рашаль, – и во всей Фиральдии тоже. Без особого труда. В Броте обитает не меньше разного народу, чем в Гипраксиуме. Много лет назад я и сам там бывал. И справился, даже не зная языка. Избежать неприятностей очень просто – представься тем, кем ты и являешься, профессиональным солдатом. Скажем, наемником из дальних краев. Не говори никому, откуда именно ты родом, вот и не придется вспоминать далекий дом и старые добрые деньки. Допустим, ты не хочешь рассказывать о прошлом, потому что за твою голову назначена награда. Скажем, неприятная история, связанная с некой женщиной: ее муж застал вас и ты его покалечил. Западным варварам такие истории нравятся.
– Рашалю не терпится узнать, что замышляет коллегия в своих катакомбах под дворцом Чиаро. А мне интересно, можно ли настроить кого-нибудь против Безупречного, какие у него планы, кто в случае его смерти займет место патриарха и каково отношение потенциальных преемников к Дринджеру, Святым Землям, Арнгенду и Обители Мира. А еще узнай все, что можно, о Феррисе Ренфрау.
– Феррис Ренфрау? – удивленно повторил Элс. – Кто это?
– Вот именно.
– Феррис Ренфрау – весьма подозрительный тип, – сжалился над Тейджем Рашаль. – Он дважды бывал в Аль-Кварне. Выдает себя за агента императора Йоханнеса. Скользкий как угорь. Вечно выспрашивает, но сам ничего никому не говорит.
– Мы не можем взять его за горло, – добавил Гордимер. – Похоже, он хочет заключить тайный союз против патриарха.
– Вот уже несколько столетий, – пояснил волшебник, – Граальские императоры и патриархи враждуют между собой и решают, что главнее – власть мирская или власть церковная. Существуют и некоторые разногласия по поводу прав патриарха и его епископов на владения епископальных чалдарян. По мирским законам, феодальный подданный не может передать свои земли церкви или кому-либо еще (если этот кто-то не его сын) без согласия своего сеньора. А главным сеньором чаще всего выступает сам император. К тому же, по этим самым законам, каждое чалдарянское государство имеет обязательства либо перед императором, либо перед владыкой Фавората, Стилурии, Аламеддина или же – господь всемогущий – даже Кальзира.
– Да уж, у нас все устроено куда как разумнее, – заметил Элс.
– Теоретически, – отозвался Рашаль, не заметив насмешки. – Пока в империи не препоручили власть Йоханнесу Черные Сапоги, никого не заботило вышеупомянутое право сеньора. Но теперь Йоханнес и Безупречный – соперники. Патриарх жаждет воспользоваться всеми привилегиями церкви, чтобы обогатить свой клан, свой город и свою церковь. Вот-вот вспыхнет война.
