Гордимер Лев ни во что не ставил каифа, главу всей религиозной махины, и обращался с ним как с заложником, зато, несмотря на свое собственное происхождение, фанатично чтил Писание.
Сохранилась запись о покупке Гордимера. Работорговцы утверждали, что мальчик родом кледиец, с побережья Промпта, но его имя, цвет кожи и телосложение говорили совсем иное: родом Гордимер был явно из Арнгенда. Сам он заявлял, что произошел от Предвестников. Элс посчитал это определенной проверкой на преданность: тот, кто принимал очевидную ложь и не пытался ее оспорить, вполне годился для Гордимерова царства.
Правителю постоянно доносили обо всех подряд. Наушником мог оказаться любой, достаточно было лишь вызвать чье-нибудь недовольство.
Все, кто имел дело с Гордимером, так или иначе становились доносчиками. Его боялись все и уважали многие, ведь прамане почитали сильных владык. Только сильный владыка мог усмирить непокорных псов войны и бунта.
Дринджер процветал. Вот уже тысячу лет из него в другие страны отправляли зерно и хлопок, а обратно ввозили золото, серебро и предметы роскоши. Соседние государства не могли похвастаться таким же богатством, но большинство дорожило миром, который обеспечивал каифат. На войне наживались немногие.
Элс поднялся с каменных ступеней, истертых бесчисленными прикосновениями миллионов сандалий, и вошел в прохладную тень под огромными квадратными колоннами. Мастеровые все еще переделывали украшавшие дворец надписи, оставшиеся с далеких и сказочных догордимеровых времен.
Потомкам предстояло узнать обо всех подробностях жизни Гордимера Льва (разумеется, кроме тех, которые он сам держал в секрете). Если только очередной властолюбивый и сильный владыка не перепишет историю заново. Тогда имя Гордимера уцелеет лишь в летописях, которые ведут его враги.
– Капитан Элс Тейдж?
Элс остановился. Глаза после яркого солнца не успели привыкнуть к полумраку Дворца.
– Да.
– Следуйте за мной.
На посланце было простое облачение из белого полотна, похожее на то, что носили древние жрецы, – длинная просторная рубаха и юбка до колен. В такой облачались придворные маги и предсказатели. Этот юнец – по всей видимости, новичок, – вероятно, еще не успел поступить в послушники. Наверняка он из Дринджера, из жреческого рода, восходившего к языческим временам. Ходили слухи, что некоторые из них втайне отправляют древние обряды.
Элс должен был явиться с докладом прямо к Гордимеру сразу же после прибытия, но не подчиниться он не мог. Эр-Рашаль аль-Дулкварнен, которого кое-кто звал Рашалем Шельмецом, был не менее опасен, чем сам Гордимер Лев. А может быть, и более. Власть ему давали Орудия Ночи.
Если у Гордимера вообще имелись друзья в этом мире, то единственным настоящим таким другом можно было смело назвать эр-Рашаля.
Придворный волшебник ждал его в покоях, расположенных неподалеку от личной приемной самого Гордимера. Если бы Элсу предложили узнать мага среди сотни незнакомцев, он бы безошибочно выделил его из толпы. Эр-Рашаль был как две капли воды похож на злого волшебника из старых сказок: высокий, крупный, очень смуглый мужчина с властными чертами лица, крючковатым носом, толстыми губами, бритой головой и холодными черными глазами. Ему было пятьдесят, но выглядел он на тридцать.
Эр-Рашаль намеренно избрал именно этот образ, ведь все вокруг, начиная с дворян и заканчивая простолюдинами, с детства воспитывались на старых сказках. Колдун хотел, чтобы его боялись.
– Господин Рашаль, – обратился к нему Элс, – Лев велел мне явиться с докладом сразу же по прибытии.
– Он знает, что ты уже здесь, – прогремел в ответ волшебник. – Тебе ведь знакомы его привычки: аудиенции пришлось бы ждать не меньше часа. Я сказал охране, что ты у меня.
Элсу все это очень не понравилось. Снова интриги. А интриги в Аль-Кварне ему совсем не по душе.
Каждый раз, возвращаясь из похода, ша-луг чувствовал себя не в своей тарелке. В Аль-Кварне вовсю шла закулисная борьба, а он, простой солдат, решительно не годился для всего этого и плевать хотел, кто и кому насолил в столице. Заботила капитана Тейджа в первую очередь безопасность его людей.
Именно поэтому подчиненные относились к нему с уважением. Диктаторы редко пользуются любовью и доверием солдат. Когда-то давно и самого Гордимера любили и уважали, к власти он пришел, свергнув постаревшего и более ни на что не годного предшественника.
Элс кивнул волшебнику.
– Ты отлично потрудился и доставил мумии, – продолжал Рашаль. – Я сомневался в благополучном исходе дела. А вот Гордимер нет. Теперь я должен ему двадцать серебряных драхм. Это отнюдь не значит, что я не молился об успешном окончании твоего похода.
Элс снова кивнул:
– Хорошо, что вы не слишком расстроились из-за проигранных денег. Второе чудесное спасение, боюсь, мне уже не по силам.
– Как раз об этом я и хотел тебя расспросить. То, что я услышал, меня несколько озадачило.
– А рассказывать-то особенно нечего, – пожал плечами Тейдж. – На нас хотело напасть существо, которое Аз назвал богоном. Я сделал единственное, что пришло в голову. Сработало.
– Все равно расскажи. Твой мастер призраков мог что-нибудь упустить.
Элс пересказал историю во всех подробностях. Он знал, что его будут расспрашивать, и не один раз, а потому запомнил множество деталей. Гордимер наверняка захочет узнать, какие колдовские силы угрожали ша-луг. Особенно на севере от Аль-Кварна.
– Почему ты решил зарядить фальконет монетами?
– Не знаю. Наверное, где-то слышал, что создания Ночи недолюбливают серебро. Тогда мне казалось, что ничего не выйдет.
– Но перед своими людьми ты не выказал ни тени сомнения.
Значит, эр-Рашаль уже допросил Хагида.
– Хороший военачальник не должен выказывать сомнений и волноваться. Он должен что-то делать, даже если решение принято неверно. Когда я велел им зарядить фальконет камнями и монетами, мне казалось, что ничего не выйдет. Но зато моим людям было чем занять руки, это их успокоило.
– Тебе повезло. Для некоторых созданий Ночи серебро – смертельный яд. Но далеко не для всех. Тут гораздо эффективнее железо. Случится еще раз отправиться в подобный поход, возьми на такой случай мешочек с железными шариками.
– Интересно, может, железо содержалось в тех камнях, которыми мы зарядили пушку?
– А что с фальконетом?
– Вышло даже лучше, чем я ожидал. Вам наконец удалось подобрать правильный сплав, или процесс охлаждения прошел удачно. Не знаю. Мы потом не нашли в пушке ни единой трещины, хотя огненного порошка положили больше обычного.
По лицу волшебника было видно, что он доволен собой. Еще бы – ему удалось создать передвижную пушку, пригодную для битвы. Первому в мире.
– Хорошие новости. Сделаю еще несколько. Жаль, что нельзя отливать железные дула.
– Если вдуматься, железо гораздо лучше меди.
– Совершенно верно. Тирания Ночи почти ничего не может противопоставить железу. Мы пытаемся, несмотря на все трудности. Действуем методом проб и ошибок.
– И огненный порошок нужно улучшить. Он быстро намокает, а намокнув, теряет свои свойства и ужасно дымит. Или вообще отказывается гореть.
Элс мысленно похвалил себя: ему удалось отвлечь внимание самого хитрого и самого опасного человека в каифате. Достаточно было лишь завести речь об одной из любимых игрушек эр-Рашаля, а потом поддакивать в нужных местах.
Так они и говорили о пушках и огненном порошке, пока за Элсом не прислал Гордимер.
Элс не боялся Гордимера как человека, но опасался верховного военачальника ша-луг. Лев знал об этом, и ему это не нравилось. Гордимеру хотелось, чтобы перед ним трепетали все без исключения.
Но ему уже почти стукнуло пятьдесят, и Элс, закаленный в боях воин в расцвете лет, не мог испытывать перед ним страха.
Вместе с Рашалем они вошли в приемную, и Тейдж выказал повелителю все положенные знаки внимания. Именно так. Гордимер заслуживал уважения.
Когда-то Гордимер Лев был крепок и силен, но вознесся чересчур высоко и больше не поддерживал себя в той превосходной форме, благодаря которой прославился в юности. Элс заметил намечающееся брюшко, чуть набрякшие веки. Лев все больше потакает своим слабостям. Когда они входили в приемную, оттуда поспешно выскочила закутанная в кисею женщина. Скорее всего, Гордимер устроил это нарочно, чтобы напомнить подданным о своем положении.
– Кончай с любезностями, – прервал он торжественное, по всем правилам этикета, приветствие Элса. – Рашаль, он по твоей милости несет всю эту чушь? Капитан Тейдж, здесь никто за тобой не следит, я не каиф и желаю говорить с тобой как солдат с солдатом.
На голове у Гордимера все еще красовалась густая светлая грива, из-за которой он и получил свое прозвище. Но львиной была не только грива, но и свирепость, с которой он обрушивался на врагов – как собственных, так и божьих.
