Мысль о том, что он трогает себя, а я, в свою очередь, ласкаю свою грудь, ужасает меня, но мне нужно продолжать. Мне нужно укрепить воображаемую связь между нами, чтобы я смогла получить доступ к остальной части дома.
– Мой способ сказать "спасибо" за то, что не заковал меня полностью, – говорю я в камеру.
Я медленно провожу кончиками пальцев вниз к своей сухой вагине.
Мне придется закрыть глаза, попытаться перенестись куда-то совершенно в другое место, чтобы у меня был хоть какой-то шанс промокнуть достаточно, чтобы безболезненно ввести палец глубоко внутрь себя.
Просто издавай фальшивые стоны, смотри, как будто получаешь удовольствие, – думаю я про себя, трогая свой клитор через нижнее белье.
Дверь внезапно открылась. Я резко открываю глаза, и вижу его, стоящего в дверях, с похотливым взглядом. Я продолжаю водить пальцем вверх и вниз по своей вагине, пока он приближается ко мне, снимая с себя рубашку и бросая ее на пол. Я ввожу указательный палец внутрь себя и громко вздыхаю, глядя ему прямо в глаза. Он склоняется над кроватью и протягивает руку, чтобы коснуться меня.
– Подожди,– говорю я ему, отстраняясь.
– Что?
– Я еще не готова к этому. Я просто хотела устроить тебе приватное шоу в благодарность за то, что не сковал меня полностью.
Он выглядит возбужденным, выпуклость на его брюках показывает мне, что он хочет большего, чем приватное шоу, но это все, что я могу ему предложить. Если он захочет большего, ему придется заставить меня, что, очевидно не входит в его планы.
– Извини, я не хотела, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление... – говорю я, пытаясь казаться искренней.
Некоторое время он стоит в тишине, глядя на мою грудь, на мои торчащие соски, прежде чем посмотреть мне в глаза и сказать:
- Я просто пришел сказать тебе, что готовлю ужин.
Он повернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Я выиграла. К вечеру я уйду отсюда.
Стейки из тунца
Она думает, что умна, но это далеко не так. Когда она была в ванной в поисках оружия или выхода, я знал, что она делала. В каждой комнате есть видеонаблюдение, даже в ванной. Ее приватное шоу в спальне – лишь отчаянная попытка попытаться убедить меня, что она начинает в меня влюблядься или, по крайней мере, хочет доставить мне удовольствие. Я пока подыграю. Может быть, со временем она перестанет пытаться играть со мной в игры, и все будет как я хочу. Однако в данный момент за ней забавно наблюдать – сломленная девушка, пытающаяся взять верх надо мной.
Действительно ли она та самая?
В данный момент она ничего не говорит, сидит напротив меня за обеденным столом. Я приложил столько усилий, чтобы все выглядело романтично, а она даже не оценила это. Иногда я слишком беспокоюсь.
– Извини за это, – говорит она, – я не хотела тебя смущать.
Ох. И вот снова. Я лучше снова включу свою уязвимую сторону.
– Нет, это мне жаль... – сказал я, изображая скромность и смущение.
Мне ни капли не жаль. Мне понравилось ее шоу. Черт, у меня даже был соблазн кончить, но я знал, что это разрушит мои шансы с ней в долгосрочной перспективе.
– Я просто хотела показать тебе, как я была благодарна за то, что ты не заковал меня.
Она жалкая. За один день из расстроенной, затем сердитой девушки она превратились в сексуальную хищницу, и она ожидает, что я поверю в это. Она одаривает меня еще одной фальшивой улыбкой. Улыбкой, наполненной фальшивым сочувствием. Трахни ее. Я просто хочу посмотреть, как далеко она собирается зайти и каков ее финал. Если в конце игры будет "побег", то она будет в шоке.
– Если это твоя благодарность, – сказал я, – может быть, я снова оставлю тебя в этом же положении сегодня вечером.
Конечно, делать этого я не буду. Я уже вижу, чего она хочет. Игла под столом уже наготове.
– Ужин выглядит неплохо, – наконец произносит она, меняя тему разговора.
– Спасибо, надеюсь, тебе понравится.
Мне все равно, понравится ей или нет. Я просто надеюсь, что она его съест. Слишком много еды пришлось выбросить.
– У меня есть клубничный пудинг, если захочешь.
– Здорово.
Она кладет в рот картофель.
Аллилуйя! Еда не пропадет зря.
– Послушай, мы можем просто забыть о том, что случилось сегодня?
– Что же случилось сегодня? – отшучиваюсь я.
– Ну, знаешь... – хотела было она пошутить.
– Конечно.
Я неоднократно плевал на нее, а она мастурбировала передо мной. Это действительно был странный первый день.
Она смотрит на занавески, которые скрывают окно – или, по крайней мере, скрывают то место, где окно заложено кирпичами.
– Извини, – говорит она, – от темноты здесь у меня болит голова. Можешь отодвинуть занавеску?
– Нет.
Я дал ей исчерпывающий ответ.
– Окно заложено кирпичами, как в ванной?
Она смотрит на меня. Неужели она действительно хотела дать мне понять, что искала выход, когда принимала ванну?
– Я не знал, что ты проверяла окно.
Я знал, что она проверила. Я просто не знал, что она хотела, чтобы я знал, что она это сделала.
– Я хотела подышать свежим воздухом.
Лгунья!
Я знаю, что ты хотела найти – выход. Ну, давай же. Надо сменить тему.
– Расскажи мне о себе, – говорю я.
– Ну, меня зовут Ванесса, и меня удерживает против моей воли мужчина, который мог бы стать идеальным парнем... Мне за двадцать, я надеюсь дожить до тридцати с мамой и папой, пока я не накоплю деньги на собственный дом, который я очень хочу купить – с правильным мужчиной.
Умная сука: в ее ответе было достаточно фактов, чтобы умаслить меня, а также упоминание того, что она здесь против своей воли. Упомянула, что я мог быть "идеальным парнем". Она определенно умна.
Но не так умна, как я.
– Со всеми ужасными вещами, которые происходят во внешнем мире, конечно, лучше быть изолированным от него. Ничего, что стояло бы между настоящей любовью, ничего, что принесло бы ненужную боль в нашу жизнь, ничего, что разлучило бы нас.
Я показываю ей, что ненавижу этот мир. Она же просто смотрит на меня с таким выражением лица, будто она учуяла в воздухе что-то странное. Возможно, так оно и есть – юная Сьюзи находится по ту сторону стены, в гараже, и действие лимонного освежителя воздуха, должно быть, уже закончилось.
Взять себе на заметку: еще раз обрызгать гараж.
– Мне нравится внешний мир, я скучаю по нему, – говорит она.
– Со временем перестанешь.
– Рано или поздно нам придется отправиться вместе за продуктами.
Она настойчива, даже слишком настойчива. В ее голосе звучит отчаяние.
– У нас достаточно еды, мы будем в порядке.
– Но, в конце концов...
– У нас все будет хорошо, – успокаиваю ее я.
Я лгу.
По правде говоря, в конце концов, у нас кончится еда и, не имея выхода из дома, по всей вероятности, мы умрем с голоду. Когда я замуровал нас, я убедился, что выхода нет. Да, в конце концов, мы умрем с голоду, но мы сделаем это в любви, в объятиях друг друга – только вдвоем.
– Ну, я должна сообщить своим родителям, что со мной все в порядке.
Я не отвечаю. Я просто смотрю вниз и продолжаю есть уже остывший стейк из тунца. У меня не хватает духу сказать ей, но ее родители сейчас присматривают за юной Сьюзи в гараже. Я предполагаю, что новости не будут хорошими для наших и без того хрупких отношений.
Я некоторое время наблюдал за Ванессой, прежде чем приступить. В первый раз, когда я встретил ее в банке, я даже не посчитал ее подходящей девушкой, поскольку она заставила меня так долго ждать в очереди и даже не извинилась. Я просто подумал, что у нее плохие манеры.
Это был третий поход в банк, чтобы перевести последние деньги на один счет, когда я понял, что она на самом деле очень милая. Она, безусловно, была хорошенькой. Я приписываю первую встречу тому, что к ней приставали – то ли клиенты, то ли ее коллеги по работе, и я простил ее.
