– Смотри, – говорит он, указывая на небо. – Вот что лучше всяких храмов. Люди исчезают, боги застывают, мир меняется, даже пустыня. А звёзды будут светить всегда. Когда весь мир умрёт.
– Надеюсь до этого не дожить, – ворчит Амон. – И напомни никогда с тобой не купаться в одном месте.
Амон сидел на полу. Голова болела нестерпимо, и потребовалось время, чтобы понять, что происходит и где он находится.
– Амон, ты меня слышишь?
Он кивнул, не особенно вглядываясь в лицо Сехмет. От её нестерпимо сладких духов голова заболела сильнее, и Амон с трудом удержался, чтобы не вырваться из цепких рук, ощупывающих его затылок.
– Кровь уже не идёт, но получил ты крепко. Оставайся здесь.
Он помнил, как появились чудовища, сразу узнал их. Они без труда определяли в толпе богов, Амон не знал, так хорошо ощущали силу или действовали чуть ли не на запах.
Амон не успел среагировать. Его сила могла сжигать и испепелять, но его отбросили к стене, и он хорошо запомнил момент удара, когда затылком ударился о бетон и медленно сполз вниз. Кажется, он на несколько мгновений потерял сознание, в голове шумело, а перед глазами мельтешили тёмные пятна.
Затем всё стихло.
Амон понимал, что-то случилось, но никак не мог на этом сосредоточиться. Слышал голоса, шум, но уцепился за них, когда прозвучало его имя.
– …Амон сейчас не в том состоянии.
Он стиснул виски руками и глубоко вздохнул. Быстрое восстановление сделает своё дело, будь он человеком, пришлось бы гораздо хуже. Сейчас нужно взять себя в руки.
Он – глава пантеона. Он – солнце, греющее и сжигающее.
Перед глазами прояснилось, и Амон встал, держась за стену. Заметил на ней кровавый след, оставленный им же.
Оглядевшись, Амон нашел Зевса. Тот в момент нападения сидел в глубине ВИП-зоны, напиваясь с кем-то из ацтекских богов.
Сейчас Зевс был непривычно нервным и растрёпанным. На скуле красовалась кровоточащая царапина, но он не обращал внимания. Зевс выглядел персидским котом, который жил во дворце, где ему расчёсывали шерсть и сбрызгивали духами, а теперь выкинули на помойку, вынудив с головой нырять в мусорные баки.
– Он нас прощупывал! – зло прошипел Зевс.
Гадес сидел перед ним, привалившись к стене. Даже не бледный, а какой-то сероватый. Его руку наскоро перевязали, хотя на повязке, явно из куска юбки Персефоны, начинала проступать кровь. Сеф сидела рядом, обеспокоенно поддерживая Гадеса:
– Хочешь сказать, они не рассчитывали убивать?
– Вряд ли это было планом. Зачем нас убивать, если для этого есть Анубис.
Фразы проникали в сознание Амона, он замечал едкость в голосе Зевса, но всё это проходило мимо: он увидел лежащего Сета.
– Что с ним? – спросил Амон. – Где Неф и Анубис?
Он бы почувствовал, если кто-то из его пантеона умер. Но эти чудовища и не могли повлиять на божественную сущность.
– Сету сломали шею, – ответил Гадес. – Неф с Сехмет пошли за травами для ран. Анубис… где-то здесь. Он в порядке.
– В отличие от других богов, – зло бросил Зевс. – Его сила разметала чудовищ, от них пыль осталась. А заодно убила пару богов.
– Убила? – тупо повторил Амон и моргнул. – Анубис кого-то убил?
– Тебе перечислить поимённо? Не знаю, как успокоить ацтеков, пока они не решили устроить очередные кровавые жертвоприношения.
Мысль никак не хотела укладываться в голове и отдавала болью в висках. Амон посмотрел на мёртвое тело Сета, вспомнил стихийную, неуправляемую силу Анубиса и смог сложить все части в единую картину.
Оставив ненадолго Гадеса, Персефона поднялась, всматриваясь в Амона:
– Ты как?
– Нормально, – отмахнулся Амон. Снова глянул на лежащего Сета. – Он ведь вернётся?
– Конечно. Пострадало только тело.
Это пока, подумал Амон. Пока яд без зелья не начал действовать на сущность бога. Амон перевёл взгляд на Гадеса. Тот неловко придерживал раненую руку.
– Это сделал монстр нашего пантеона, – тихо сказала Персефона, перехватив взгляд. – Хорошо задел… но Сехмет перевязала рану.
– Хорошо. Мне нужно к Анубису. Где он?
Сеф неопределённо махнула в сторону:
– Он ни слова не произнёс.
В клубе царил хаос, но какой-то уж слишком тихий, спокойный. Амон шёл не торопясь, ещё не слишком доверяя ногам. Неоновые лучи света замерли, он ощущал их ласкающие прикосновения. Кто-то выключил музыку и догадался начать выталкивать ошарашенных людей, которые вряд ли поняли, что происходит. Мимолётно Амон подумал, что это ещё ему высказывают, как он не скрывает в соцсетях, что бог. Сколько людей сегодня успели сделать фото разрухи?
Вряд ли они осознали произошедшее. А вот боги – точно. Амон выхватывал их опустошённые, растерянные лица.
Анубис сидел у пустой барной стойки и тихонько напивался: он не стал мелочиться и искать бокал, а сразу взял бутылку без этикеток, где плескалась зеленоватая жидкость.
Половина. Интересно, сколько из этого успел выпить Анубис?
Устроившись рядом, Амон не знал, что сказать. Когда-то он часто бывал у Сета и Нефтиды. В отличие от других богов Амон знал, в чём была причина желать смерти брату и как это далось Сету, поэтому скорее уважал, что тот решился.
По крайней мере, хватило храбрости на то, что так и не сделал сам Амон: пригрозить, приказать Осирису, надавить, в конце концов.
В один из таких визитов Амон познакомился с Гадесом, а в другой встретил Анубиса. Конечно, видел принца мёртвых и до того, непокорную тень Осириса. С Сетом и Нефтидой Анубис оказался совсем другим. Любопытным, открытым миру и не слишком противоположным солнечному Амону.
Тогда Анубис воспринимался луной, постоянно выглядывающей из-за облаков и стремящейся к миру людей.
Но сейчас он сидел воплощением холодной бездны.
– Анубис, – тихонько позвал Амон.
Тот не ответил, скользнул рассеянным взглядом, смотрел, но не видел.
– Анубис, ты пугаешь. Поговори со мной.
– Отстань. Я начинаю трезветь.
– Анубис! – В голосе Амона прорезалось отчаяние. – Прекрати. Пожалуйста.
Он даже не знал, что его пугало больше: тёмный лёд его слов или горькая усмешка, исказившая губы:
– Скольких я убил?
– Это же случайно вышло.
– Да? А ты часто убиваешь богов случайно? Я выпустил силу, хотел уничтожить чудовищ! После того как… как… – Он глубоко вздохнул. – Ты ведь понимаешь, что Сет не успеет вернуться? Яд убьёт его быстрее. Он зелье утром последний раз принимал, сейчас уже вечер.
Анубис явно хотел сказать что-то ещё, но замолчал. Прикрыл глаза и ещё пару раз глубоко вздохнул, но Амон видел, как крепко его руки вцепились в барную стойку.
– Инпу, – Амон запнулся. – Анубис…
– Можешь звать меня Инпу.
Милое «домашнее» имя, которое употребляли Сет и Нефтида. Может, раньше и Осирис.
– Я беспокоюсь за тебя, Инпу.
Анубис рассмеялся, хрипло, зло, царапающе. Упёрся локтями в стойку и запустил руки в волосы.
– Я не могу, просто не могу, – прошептал он прерывисто.
Амон растерялся. Он никогда не видел Анубиса таким – словно рассыпающимся на части. И не представлял, как себя вести и что делать. Амон не умел успокаивать, не умел врать, что всё будет хорошо. Он отлично мог двигаться дальше, сиять, несмотря ни на что.
Но может, именно это и нужно Анубису. Продолжать двигаться.
– Надо всё организовать, – сказал Амон. – Тут, в клубе, переместиться домой…
На миг ему показалось, Анубис даже не слушает, снова погружаясь в те глубины себя, где окружают мрак и мертвецы. Но потом он рассеянно кивнул, зажмурился и твёрже посмотрел на Амона:
– Сехмет ведь может перемещаться?
Амон кивнул.
– Отправь раненого Гадеса с Сеф туда. И Сета. Где моя мать?
– За травами пошла.
– Как вернётся, тоже отправь домой. Я помогу Зевсу тут, в клубе, и приду к вам. Не говори пока о Макарии.
Амон кивнул. Он знал, что Анубису, как и Сету, необходима цель, понятные действия, которые они могут контролировать. Сейчас Анубису совсем не нужно задумываться. Пусть займётся делом, иначе Амона пугал пустой взгляд, направленный вглубь даже не себя, а бездны, провалов на месте глаз мертвецов.
