Балтимор Шестой день 11:40
— Смотри, — сказал Молдер, усаживая Скалли перед монитором. — Я сейчас тебе все покажу, а потом ты скажешь, что ты об этом думаешь.
Он развернул на экране электронное досье на Юджина Виктора Тумса. На фотографии Тумс получился мрачновато — глаза, прятавшиеся в глубоких впадинах под надбровными дугами, были почти не видны, и создавалось жутковатое впечатление, что на снимке изображен слепой. Молдер, не теряя времени, вызвал дактилоскопические данные, выбрал курсором отпечаток среднего пальца правой руки и отмасштабировал изображение.
— Так, — сказал он. — Это его пальчик, снятый после ареста… И вот это, — он проделал несколько манипуляций, и на экране появился странный отпечаток с вентиляционной решетки в офисе Ашера. — Что скажешь?
— Не похожи, — критически сказала Скалли.
— Да, — согласился Молдер •— Палец, отпечаток которого убийца оставил в офисе Ашера, был не короче пяти дюймов. Кстати, ни у одного пианиста таких пальчиков нет, а уж они-то славятся по этой части… А у Тумса пальчики обычной длины, — он расположил картинки на экране рядом, чтобы контраст между отпечатками стал очевиден. — А теперь запускаем сравнительный дактилоскопический анализ… Вот так. Что видим?
Скалли взглянула на результат.
— Ответ отрицательный, — сказала она. — Ты ради этого меня звал?
— Да, — Молдер откинулся на спинку стула и закинул руки на затылок. — Посмотри, как распределились результаты по факторам анализа.
Скалли посмотрела.
— Но… Стопроцентное совпадение топологии папиллярного рисунка?..
— Вот именно, — сказал Молдер. — Если бы не нарушение пропорций, сравнительный анализ дал бы положительный результат.
— Невероятно, — проговорила Скалли. Так что ты думаешь по этому поводу? — торжествующе спросил Молдер.
— Но совпадения отпечатков нет…
— Дэйна, столетняя практика дактилоскопии основана именно на неповторимости топологии папиллярных линий, а не на разнице в длине пальцев. Кстати, анализ дал бы положительный результат, если бы изменения пропорций отпечатков были в пределах двенадцати процентов. Вот…— Он потянулся к мыши, вызвал меню настройки программы и заменил в одном из окошек число «12» на число «200». — Смотри.
На этот раз результат анализа был положительный.
— Вуаля, — сказал Молдер.
— Он что, может менять длину пальцев? — спросила Скалли.
— Дэйна, он проходит сквозь вентиляционные отверстия высотой в пять дюймов. Пальцы — это ерунда, а вот как он меняет размеры черепа?!
— Ты спятил, — заявила Скалли,
— Это все, что ты можешь мне сказать? — горько усмехнулся Призрак. — А как мое сумасшествие объяснит вот эту пару отпечатков? И не только эту — не забудь еще о пяти отпечатках, двум из которых уже шестьдесят лет…
— Но как это может быть? — прошептала Скалли.
— Я уверен только в одном, — Молдер сделал паузу.
— В чем?
— Он на свободе.
Балтимор
Шестой день
Удача продолжала сопутствовать мне. На следующий же день, после того как меня освободили, я нашел еще одного тумса. Голод так сильно терзал меня, что я был уже не в силах сопротивляться рвущемуся с поводка зверю. Я проследил за тумсом до самого его жилища — большого двухэтажного особняка в пригороде — и снова возблагодарил Создателя: тумс был в доме один.
И тогда я с облегчением выпустил зверя…
Бросок — в укрытие — прыжок — под окно…
Он бесшумно мчался по мягкой траве газонов, разбитых вокруг дома. В памяти его с невероятной отчетливостью отпечаталось то, что он увидел через широкое окно гостиной: комната с пятью креслами, столиком, двумя диванами и большим камином… Тумс сидел в одном из кресел и просматривал светские хроники в воскресном выпуске газеты. И был не вооружен.
Оставалось до него добраться — так, чтобы не потревожить никого из соседей…
Он обежал дом и вернулся под то самое окно, через которое уже видел тумса. Каминная труба, видимо, располагается именно на этом скате крыши особняка, и добраться до нее будет просто. Он шевельнул пальцами, вырастил мощные когти и с паучьей быстротой полез вверх по стене…
Балтимор
Седьмой день
06:03
Телефонный звонок разбудил Скалли в шесть утра.
— Жду тебя через десять минут на выходе, — сказал Молдер. — Коултон уже на месте.
— Он? — спросила Скалли, отшвыривая одеяло и пытаясь стянуть через голову ночную рубашку, не бросая телефонной трубки.
— Да, — коротко ответил Молдер и отключился.
Через десять минут Скалли уже сидела рядом с Молдером в его «форде», а еще через двадцать минут они вошли в двухэтажный особняк, вход в который охраняли четверо полицейских. Предъявив удостоверения, Скалли и Молдер вошли в дом и тут же столкнулись с Коултоном.
— …а я говорю — узнайте! — орал он в трубку радиотелефона. — И если такое предложение было — сообщите немедленно!
— Том, — сказал усталый пожилой фэбээровец с рулеткой, подходя ближе. — Это безнадежно. Невозможно продать печень,
вырванную так, как она вырвана у этого парня…
— Заткнись, Уолли, — яростно бросил Коултон. — Я сейчас готов поверить в любую версию, если мне покажется, что она поможет нам поймать этого гада… В любую разумную версию, — поправился он, увидев вошедших в вестибюль Молдера и Скалли.
— Извините, — сказал он, — но здесь идет расследование, и находиться здесь могут только здравомыслящие и квалифицированные сотрудники.
— Что с вами, Коултон? — Молдер усмехнулся. — Боитесь, что я раскрою ваше дело и подберу все причитающиеся вам лавры?.. Не нервничайте вы так — если уж это дело не расколол такой перспективный агент, как вы, то мне, человеку с репутацией чокнутого тарелочника, и подавно ничего не светит. Я прав?
— К тому же, — добавила Скалли, — нам официально разрешен доступ на место
преступления. И если я укажу в отчете, что вы, специальный агент Коултон, мешали работе нашей группы, это может сказаться на вашей дальнейшей карьере.
Молдер отодвинул густо покрасневшего коллегу и вошел в комнату. Коултон проводил Призрака взглядом, в котором одновременно читались ярость и беспомощность, и повернулся к Скалли.
— Дэйна, я никак не пойму, на чьей ты стороне?!
— На его, — и Скалли показала на лежащее в комнате растерзанное тело.
Коултон проследил за ее взглядом.
— Но ему уже ничем не помочь, — сказал он.
— Я думаю, тебе тоже уже ничем не помочь, — и, не обращая более на Коултона внимания, Скалли вошла в комнату.
Фотограф, стараясь не ступать в огромную лужу крови, снимал в разных ракурсах лежащий на ковре растерзанный труп мужчины, при жизни выглядевшего весьма импозантно. Сейчас рубашка убитого была черна от запекшейся крови. Вырывая печень, убийца даже не стал эту рубашку расстегивать… Как людям, суетящимся в комнате, удавалось не падать в обморок при виде разорванного горла и вспоротого живота, Скалли понять не смогла — несмотря на богатый опыт, приобретенный в анатомичках, ей немедленно стало плохо, и лишь усилием воли она подавила тошноту.
