– Джордан! – крикнул он. – Беги к другой стороне! Беги к другой стороне!
Джордан поднял голову, повернул на крик Клая и упал, обо что-то споткнувшись, ногу, руку, может, шею. Когда начал подниматься, рука, выстрелившая из дышащей темноты, схватила его за шею.
– Пожалуйста, Господи, нет, – прошептал Том.
Джордан прыгнул вперед, словно защитник футбольной команды, пытающийся накрыть мяч, оттолкнувшись обеими ногами, и вырвался. Шатаясь, двинулся дальше. Клай видел сверкающие глаза мальчика, его вздымающуюся грудь. И когда тот приблизился к зданию, услышал, как Джордан жадно хватает ртом воздух.
«Он не сможет, – подумал Клай. – Никогда. А ведь он уже так близко, так близко».
Но Джордан смог. Два мобилоида, которые, пошатываясь, брели вдоль стены, не обратили на него ни малейшего внимания, когда он пробежал мимо них к дальнему углу. Все четверо спустились с торгового автомата и поспешили к противоположной стене, во главе с Дениз и ее животом.
– Джордан! – крикнула она, то приподнимаясь на цыпочки, то вновь опускаясь на всю ступню. – Джордан, Джорди, ты здесь? Ради Бога, малыш, скажи нам, что ты здесь.
– Я… – шумный вдох, – …здесь, – еще шумный вдох. Клай слышал доносящийся откуда-то издалека смех Тома, чувствовал, как тот молотит его по спине. – Никогда не думал… – вдох, снова вдох, – …что так трудно бежать по людям.
– Да кто тебя просил это делать? – закричал Клай. Он не находил себе места из-за того, что не может сначала обнять мальчика, потом как следует тряхнуть и покрыть поцелуями отчаянно-храброе лицо. Его убивало, что он не может даже увидеть Джордана. – Я же сказал, подогнать автобус поближе к ним, а не заезжать на них!
– Я сделал это… – шумный вдох, – …за директора, – и в голосе, кроме одышки, слышался вызов. – Они убили директора. Они и их Порватый. Они и их глупый президент Гарварда. Я хочу, чтобы они за это заплатили. Я хочу, чтобы он заплатил.
– Почему ты так задержался? – спросила Дениз. – Мы ждали и ждали!
– Они бродят вокруг десятками, – ответил Джордан. – Может, сотнями. Что-то там с ними неправильно… или правильно… или просто они меняются… но распространяется все это очень быстро. Они бродят, как заблудившиеся, не понимая, куда идут. Мне приходилось все время от них уходить. Так что к автобусу я смог подобраться только со стороны центральной аллеи. А потом… – он рассмеялся, все еще жадно хватая ртом воздух. – Он не заводился! Можете вы в это поверить? Я поворачивал и поворачивал ключ, и всякий раз слышал только короткий щелчок. У меня чуть не началась истерика, но я себе этого не позволил! Знал, что директор будет разочарован, если я разрыдаюсь.
– Ах, Джорджи… – выдохнул Том.
– И знаете, в чем причина? Мне следовало пристегнуться этим идиотским ремнем безопасности. Эти ремни не нужны для пассажирских сидений, но двигатель автобуса не заводится, пока водитель не пристегнется своим ремнем. Уж извините, что так задержался, но все-таки я здесь.
– И мы можем предположить, что багажное отделение не пустое? – спросил Дэн.
– Будьте уверены, – ответил Джордан. – Оно набито чем-то вроде красных кирпичиков. И этих кирпичиков там множество, – Джордан уже восстановил дыхание. – Их спрятали под одеялом. И положили на них мобильник. Рей примотал его к паре кирпичиков эластичной лентой. Телефон оставили включенным, и у него был порт, для подключения, скажем, факса, или чтобы перекачать информацию в компьютер. Провод уходил под кирпичики. Детонатора я не видел, но, готов спорить, он где-то посередине, – мальчик вновь глубоко вдохнул. – И на дисплее были три черточки. Три черточки радиосигнала.
Клай кивнул. Он не ошибся. Вроде Кашвакамак – мертвая зона для мобильников, стоит только свернуть на дорогу, ведущую к ЭКСПО северных округов. Мобилоиды почерпнули эти сведения из голов некоторых норми и использовали их. Рисунки «Кашвак=нет-тел» распространялись, как ветряная оспа. Но пытался ли кто-нибудь из мобилоидов позвонить по сотовому телефону с территории ЭКСПО? Разумеется, нет. С какой стати? Когда ты – телепат, телефон абсолютно не нужен. А когда ты – член стада, или частичка целого, телефон вдвойне абсолютно не нужен, если только такое возможно.
Но сотовые телефоны работали на этом клочке ТР-90, и почему? Потому что здесь находились карни, вот почему, карни, сотрудники компании, которая называлась «Нью-Ингленд эммьюзмент корпорейшн». А в двадцать первом столетии карни, как и команды, обеспечивающие подготовку площадок для рок-концертов, театральных гастролей, натурных съемок, целиком и полностью полагаются на мобильники, особенно, в местах, практически изолированных от цивилизованного мира, где проводных линий связи по минимуму, если они вообще есть. А если там нет башен-ретрансляторов, которые принимают и передают радиосигналы? Что ж, они привозят собственное оборудование и устанавливают его. Нелегально? Разумеется, но, судя по трем черточкам, о которых упомянул Джордан, оно работало, а поскольку энергия к этому оборудованию поступала от аккумуляторов, оно по-прежнему работало. И установили его, само собой, на самой высокой точке ЭКСПО.
На вершине парашютной вышки.
Дэн пересек зал, залез на торговый автомат, выглянул в окно.
– Вокруг автобуса толпа, – доложил он. – А самая плотная – перед фарами. Такое ощущение, будто они решили, что в автобусе прячется поп-звезда. Тех, кто стоит у автобуса, разнесет в клочья, – он повернулся к Клаю, посмотрел на грязную «Моторолу», которую Клай уже держал в руке. – Если вы собираетесь это сделать, не стоит тянуть, а не то кто-нибудь из них решит забраться в кабину и отогнать автобус.
– Мне следовало выключить двигатель, но я думал, что тогда погаснут и фары. А я хотел видеть мобилоидов.
– Все нормально, Джордан, – ответил Клай. – Ничего страшного. Я собираюсь…
Но в кармане, из которого он достал мобильник, больше ничего не было. Полоска бумаги с телефонным номером исчезла.
Клай и Том поискали ее на полу (лихорадочно поискали на полу), и Дэн, который оставался на автомате скорбно доложил, что первый мобилоид уже забрался в автобус, когда Дениз прокричала: «Стоять! ЗАТКНУТЬСЯ!»
Они все оторвались от своих занятий и уставились на нее. Сердце Клая билось уже в горле. Он не мог поверить в собственную безалаберность. «Рей умер ради этого, безмозглый кусок дерьма! – продолжала кричать какая-то его часть. – Он умер ради этого, а ты потерял номер!»
Дениз закрыла глаза, склонила голову, сложила ладони у груди. Затем, очень быстро, сказала нараспев: «Тони, Тони, приходи, что потеряно, найди».
– Это еще что за хрень? – в голосе Дэна слышалось изумление.
