— У вас прекрасные комнаты, — произнесла она с дрожью в голосе.
Жан-Клод сказал:
— Мы рады, что они вам понравились. Анита, это — Зависть.
— Зависть? — переспросила я.
— Да, — ответил он.
— Гордость и Зависть, два смертных греха, — отметила я.
— Да, — согласился Гордость.
— Она — ваша сестра?
— Кузина.
— Семь смертных грехов и Мефистофель. Какой смысл в подобных именах в вашем клане? Чтобы продать ваши души дьяволу?
— "Доктор Фауст" Кристофера Марлоу, — ответил Гордость. — Нас всех назвали именами персонажей пьесы.
— Должно быть, кто-то был большим поклонником Марлоу, — заметила я.
— Мастер Джейка, — произнес Гордость.
Я взглянула на Джейка.
— А это не мог быть, например, Шекспир?
— Он предпочитает Марлоу, — сказал Джейк.
— Ты смеешься над нашими именами? — поинтересовался Мефистофель, высокомерно выпятив нижнюю губу.
— Вообще-то, я очень стараюсь этого не делать.
— И что это должно означать? — спросил он.
— Ну ладно, а как называют вас ваши девушки? Я имею в виду, они же не могут выкрикивать "Мефистофель" в минуты страсти, это слишком длинно. У вас должны быть прозвища.
Он покраснел.
У меня появилась ужасная мысль. Я посмотрела на Джейка.
— Пожалуйста, скажи мне, что они — не девственники.
— Задай этот вопрос им, Анита.
Я глубоко вздохнула и повернулась к парням.
— Ну?
— Мы — не девственники, — ответил Гордость.
Я взглянула на Мефистофеля, который, казалось, не хотел смотреть мне в глаза. Ему, кажется, было ужасно неуютно.
Мефистофель встал, и его сила потекла по комнате, как будто кто-то включил горячую воду.
— Нас обучали удовлетворять потребности любой линии крови, включая Белль Морт.
Я на мгновение задумалась и затем сказала:
— То есть, вас обучали сексу для линии Белль Морт. Бою для Дракона. Чему вас учили для Мастера Зверей и Любовника Смерти?
— Для Любовника Смерти — сражению, а Мастер Зверей слишком слаб, — ответил Гордость. — Мы знали, что никто из его линии к нам никогда не придет. Колебатель Земли никогда не создавал достаточно много вампиров, чтобы образовать линию крови, которая могла бы посетить нас. Линия Странника почти вся вымерла. Он не может создать больше вампиров его линии, пока он не в своем настоящем теле, а он не станет этого делать. Он не подвергнет себя риску быть уничтоженным.
— Что насчет Матери Всей Тьмы? — поинтересовалась я.
— У нее нет линии крови, — сказал Гордость. — И она — наш враг.
— Так вы, ребята, действительно, всю свою жизнь учились тому, как удовлетворять нужды трех линий крови: Дракона, Любовника Смерти и Белль Морт?
Все трое согласились с этим.
— Что возвращает нас к исходной проблеме: как я узнаю, нравятся ли моему тигру ваши тигры?
Гордость, который был единственным, кто все еще сидел, сказал: — Возможно, с помощью поцелуя, а возможно, все равно потребуется секс. — Он произнес это так, словно речь шла о разнице между прививкой и необходимостью делать операцию.
— Поскольку вы кажетесь столь же напуганными этой мыслью, как и я, почему бы нам просто не поцеловаться и не сказать, что дело сделано.
Мефистофель спросил:
— Ты не хочешь заниматься с нами сексом?
Из уст мужчины это был вопрос с подвохом. Я попыталась ответить, тщательно подбирая слова:
— Вы оба красивы. Ничего личного, но, мне кажется, у вас слишком много эмоционального багажа, и я не хочу во все это впутываться.
— Эмоционального багажа, что это означает?
— Ты сердит на все это. У меня хватает собственных проблем с гневом, так что ваши мне не нужны.
Он сжал кулаки, и его сила выросла. Что-то шевельнулось внутри меня: золотая тень среди высоких, темных деревьев. Я мельком увидела золотую тигрицу, но она не пыталась выйти наружу. Она скрывалась в тени, ее шкура была сливочного цвета с полосками желтого золота.
Гордость поднялся и понюхал воздух.
— Ты не пахнешь как вампир.
— Она пахнет как мы, — сказала Зависть, стоя в дверном проеме. Она сделала несколько шагов по белому ковру.
Мефистофель подошел и встал передо мной. Я думала, он собирался поцеловать меня, но его рука двинулась так быстро, что я засомневалась, что речь идет о поцелуе. Мой пистолет внезапно оказался в моей руке и прижался к его груди. Мой пульс бился в горле.
— Не двигайся, — прошептала я, боясь закричать, потому что мой палец был на спусковом крючке.
— Ни один человек и мало кто из вампиров смог бы увидеть, как я подхожу, чтобы успеть выхватить оружие, не говоря уже о том, чтобы вовремя навести его на меня.
Казалось, он был впечатлен.
— Если у тебя есть желание умереть, то ты связался с правильной девушкой, — произнесла я.
— Мы должны были убедиться, что вампир, который пытается нами завладеть, нас достоин. — Он был немного напуган, но не сильно. Он не верил, что я в него выстрелю. Я прошла его тест.
— Будут ли еще тесты, о которых мне следует знать, чтобы случайно не убить тебя? — поинтересовалась я.
— Разве ты не хочешь, чтобы мы доказали, что также достойны тебя? — спросил он.
— Придержи эту мысль. — Я осторожно отступила от него, и начала снимать свое оружие. — Если все закончится тем, что мы убьем этих парней, пусть это хотя бы случится не по вине культурных различий.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Мика.
— Он действительно полагает, что я хочу, чтобы он доказал, что он — воин. Он на самом деле считает, что я должна оказаться достойной его. Это выглядит так, как будто они были воспитаны в культуре, которую я не понимаю. — Я разделила свое оружие между Микой и Натаниэлем. Когда я стала безопасной, ну, или, по крайней мере, безоружной, я вернулась к этим двум мужчинам.
— Мы закончили с этой военной фигней?
Они посмотрели друг на друга. Гордость сказал:
— Если бы ты была мужчиной, мы, пожалуй, устроили бы рукопашный бой, но мы весим больше тебя на сотню фунтов, если не больше, и мы, по крайней мере, на семь дюймов выше. В рукопашной тебе не победить. Ведь дело не в умении, а в размере, и тебе не поможет то, что ты маленькая. Мы не ставим тебе это в вину.
