— Джимми! — вскрикнула она, теряя самообладание.
Это была даже не голова, а только лицо. И это не Джимми. Это не ее сын. Она почти перестала думать о нем как о своем сыне.
Расалом. Это был Расалом.
Лицо улыбнулось — даже от арктической бури веяло большим теплом, чем от этой улыбки. Теперь губы его зашевелились, выговаривая слова, но голос, казалось, доносился откуда-то еще. Или все-таки из головы?
— Здравствуй, мама.
Кэрол попятилась из кухни. Лицо перемещалось вслед за ней.
— Мамочка, не оставляй меня! — Голос был насмешливым.
Кэрол остановилась, наткнувшись спиной на обеденный стол в гостиной. Она оглянулась, надеясь увидеть Глэкена, хотя знала, что его не должно быть здесь. Час назад он ушел, поручив Магду ее заботам. Кэрол сглотнула слюну и постаралась совладать со своим голосом.
— Не называй меня так.
— Почему нет? Ведь ты на самом деле моя мама.
Кэрол покачала головой:
— Нет. Я девять месяцев носила тебя под сердцем, но ты никогда не был моим ребенком. А я — твоей матерью.
Снова улыбка, такая же холодная, как и предыдущая.
— Я понимаю твое стремление отмежеваться от меня. То же самое я хотел сделать по отношению к тебе. Возможно, тебе это удалось лучше.
— О чем ты?
— Об узах плоти. Со дня зачатия я был облечен в плоть, которую ты мне дала. И она нас связала. Мне это нравится не больше, чем тебе, но это неоспоримый факт, от которого не отмахнешься. Которого нельзя не признать.
— Я теперь знаю, как относиться к этому факту, — просто забыть о нем.
— Но факт остается фактом. Я много думал и нашел другой, более удачный выход, позволяющий мне сохранить соединяющие нас узы плоти. Мы оба от этого только выиграем.
Его голос был таким спокойным, почти убаюкивающим. Даже гипнотизирующим. Кэрол постаралась встряхнуться.
— Мне… мне ничего от тебя не нужно.
— Нельзя думать только о себе. Ведь у тебя есть друзья. Я могу предложить вам безопасное пристанище, шанс выжить в бесконечной ночи.
— Я не верю тебе.
Снова улыбка, на этот раз грустная.
— Я бы и сам себе не поверил. Но выслушай меня. Ведь ты ничего не потеряешь.
Кэрол вспомнила, как Билл рассказывал ей о женщине по имени Лизл, которая лишилась души, а потом и жизни из-за того, что послушала Расалома. Но что кроме разума и собственного достоинства могла она еще потерять? Независимо от того, появилось бы сегодня это видение или нет, завтра должен был наступить последний светлый день. В пятницу все они окажутся на тонущем плоту.
— Что ты называешь убежищем? И сколько моих друзей я смогу взять с собой?
— Разумное количество.
— И Глэкена в том числе?
Лицо откинулось назад и вернулось обратно, как если бы Расалом встряхнул головой.
— Нет. Глэкена нельзя. Кого угодно, только не Глэкена. Я слишком долго ждал случая рассчитаться с ним.
Кэрол не знала, что ей думать, что предпринять. Если бы Расалом согласился дать прибежище Глэкену, она поняла бы, что он лжет. Возможно, в истории человечества не было более долгого и жестокого противоборства, вражды, имеющей более глубокие корни, чем вражда между ними. Но он исключил Глэкена. Что это означает? Может ли быть искренним его предложение? Если бы она смогла спасти Билла и некоторых других…
— Спускайся вниз, и мы все с тобой обсудим.
— Вниз? Ну уж нет. Я не покину дома.
— Я не прошу тебя покидать дом. Я нахожусь этажом ниже. В твоей комнате.
— Как… как ты там оказался?
— Иди сюда, дорогая мама. Я могу сделать все, что пожелаю. Все. Зайди ко мне. Поговорим. Я пробуду здесь до наступления темноты. После этого у меня будет много дел.
Лицо поблекло, стало прозрачным, а потом исчезло. Как будто его вообще здесь не было.
Кэрол в изнеможении облокотилась о стол. Нужно быть готовой к невероятному. Разве не об этом говорил Глэкен? Легко сказать — а лицо Расалома, плывущее по воздуху, разговаривающее с ней так непринужденно, будто они столкнулись друг с другом в проходе между кресел на веселом представлении? Та легкость, с которой он проник в здание, сама по себе была дурным предзнаменованием. Но от сознания того, что он ждет в ее собственной комнате, у Кэрол просто ноги подкашивались.
Следует ли ей пойти? Это был нелегкий вопрос. Чем все это кончится? Стоит ли поторговаться с ним? Выменять несколько жизней? Ответственность за решение легла на нее тяжелым бременем.
Может быть, она что-нибудь узнает о Хэнке — где он, если он вообще жив. Как же она не вспомнила о нем, когда Расалом еще был здесь?
Она должна рискнуть. Если можно спасти хотя бы несколько человек…
Но ей не хотелось идти одной. Она знала, что должна пойти, но мысль об этом претила ей. Так или иначе, времени у нее оставалось немного. Если бы только у нее было какое-то оружие! Но что она могла противопоставить ему, способному управлять солнцем и вообще делающему все, что ему заблагорассудится?
Собирая с пола и выбрасывая осколки тарелок, Кэрол остановила взгляд на стойке для ножей над раковиной. Она вытащила оттуда тесак с широким лезвием и спрятала в складках старой кофты, которую ей дал поносить Глэкен. Конечно, это оружие — курам на смех, учитывая, с кем придется иметь дело. Кэрол понимала — ей остается только надеяться, что вообще никакое оружие не потребуется, однако нож придавал ей храбрости.
Она зашла к Магде. Та крепко спала. Кэрол решила, что вполне может оставить ее одну на несколько минут. Скоро вернется Глэкен, а Расалом сказал, что пробудет здесь только до наступления темноты.
И Кэрол поспешила вниз по лестнице.
Ее комната казалась пустой. Из-за того, что окна выходили на север, освещение было тусклым, несмотря на раздвинутые шторы.
Здесь ли он? Как ей обратиться к нему? Джимми? Расалом? Уж во всяком случае не «сынок».
— Привет, — сказала она, остановив свой выбор на этом слове. — Ты здесь?
Она прошлась по комнате и спустилась в прихожую. Почему он не отзывается? Может быть, это была всего лишь шутка?
Внезапно он появился, выйдя из ванной и остановившись всего футах в трех от нее.
Он был абсолютно голый.
Кэрол вскрикнула от испуга и отпрянула назад.
— Привет, мама! — Голос у него был хриплый, скрипучий, в нем было больше от мертвеца, чем от живого.
Когда она подалась назад, он шагнул к ней. Его тощее тело излучало слабое свечение, а детородный орган… он был в состоянии эрекции и направлен прямо ей в лицо. Внезапно Расалом метнулся к ней и преградил путь.
