Марианна Карпентер сидела между Чарли Хокинсом и Риком Мартином. Лицо ее было бледным, пальцы нервно перебирали носовой платок, который уже был скомкан, когда она входила вместе с Хокинсом в кабинет десять минут назад.
Сам Хокинс сидел с вытянутым лицом и прилагал максимум усилий, чтобы сохранить уверенность и беспристрастное отношение к происходящему. Но Коркоран прекрасно понимал, какие мысли одолевают в это утро юриста. Было очевидно, что накануне Хокинс провел бессонную ночь. Да и вряд ли кто-нибудь из жителей Сугарлоафа мог спокойно спать в эту ночь. А утром выяснилось, что весь предыдущий день, а также ночь, по городу расползались слухи.
Сугарлоафский оборотень.
Коркоран впервые услышал это определение, когда включил утром радио и прослушал сообщение Сэма Гилмана о событиях, происшедших на ранчо «Эль-Монте». Хотя факты, излагаемые диск-жокеем, были в большинстве своем явно поверхностны. Сугарлоафскому Сэму — имя всегда подспудно раздражало Кларка Коркорана, — не потребовалось много усилий и хитрости, чтобы раздуть свой рассказ до неимоверных размеров и распустить слухи, которые заставили любого жителя города чувствовать себя счастливчиком уже оттого, что ему вообще удалось выжить. Послушать Гилмана, так Шейн Слэтер каждую ночь в течение многих лет, крадучись, пробирался в деревню, высматривая очередную жертву, чтобы утолить свою «жажду крови». То обстоятельство, что до событий недельной давности фактически вообще не было жертв, казалось, никого не заставляло задуматься. В конце концов Коркоран, по горло сытый звучащими по радио сообщениями, не выдержал, позвонил Гилману и предложил ему сменить свое прозвище на кличку «Сугарлоафский вампир». Гилман, равнодушный к любому, кто не станет раздувать вместе с ним пламя сплетен и слухов, тут же оборвал Коркорана, и доктор отомстил ему тем, что выключил радио, одержав, тем самым, пиррову победу, ибо, прислушивался он к слухам или нет, они тем не менее продолжали распространяться. А поскольку заключения, лежавшие сейчас у него на столе, будут неизбежно обнародованы, ситуация лишь ухудшится.
Значительно ухудшится.
Рик Мартин, с покрасневшими от бессонницы глазами, пошевелился наконец на своем стуле.
— Итак? — произнес он. — Каков приговор?
Коркоран прочистил горло, затем подался вперед, тщательно подбирая слова.
— Не знаю, что и сказать, — начал он, хотя ему все было прекрасно известно, и правды уже не избежать. — Хотелось бы мне сказать Вам обратное, но не вызывает сомнений, что Марианна права. Шейн Слэтер являлся биологическим отцом Джо Уилкенсона.
Марианна мрачно кивнула.
— Судя по рассказу Оливии, Одри повела себя достаточно глупо. Очевидно, что она не имела ни малейшего представления о том, кем на самом деле являлся Рэнди Дуррелл. Она даже не знала его настоящего имени, однако же сходила от него с ума, если верить Оливии.
— А в итоге дело обернулось так, что с ума сошел именно Слэтер, — произнес Рик Мартин. Но никто в комнате даже не усмехнулся.
— Я предполагаю, что именно по этой причине она так быстро влюбилась в Теда, — продолжала Марианна. — Она была в подавленном состоянии, и, кроме того, ей было хотя бы точно известно, кто такой Тед. Я думаю, она совершила ошибку, ужасную ошибку, но...
— Да, совершила, — заметил Кларк. — Она уже забеременела от Шейна Слэтера.
Марианна медленно отвела взгляд от потускневшей фотографии, на которой были запечатлены Одри и мужчина, называвший себя Рэнди Дурреллом.
— Но Вы говорили, что с Джо все в порядке, — прошептала она: — Вы говорили...
— Я ошибался, — ответил Коркоран, опустив глаза на открытую папку, лежавшую на письменном столе. — Согласно тем материалам, что я просмотрел, Джо никак не может считаться нормальным человеком. Проводя эксперимент на Шейне Слэтере, они фактически преуспели в изменении его генетической структуры. Его гены не такие, как у обычного человека, Марианна. Многие сохранили свои прежние свойства, но есть такие и определенные отличия. Произошли частичные изменения в его ДНК, вызвавшие тем самым утрату свойственных человеку качеств. — Он перелистал лежащие в папке документы. — Те же изменения в ДНК наблюдаются и в его сперме. Здесь собраны все медицинские заключения, и они не оставляют места для сомнений. Наиболее вероятно, что он передал некоторые из своих... — Коркоран замолчал, подыскивая подходящее слово, не желая произносить то, которое тут же пришло ему на ум. Человеку его уровня образования и воспитания не подобает произносить слово «оборотень». — Он, по всей вероятности, передал некоторые из своих мутаций Джо, — закончил Коркоран.
Марианна поджала губы, но не произнесла ни слова.
— Какие именно? — задал вопрос Чарли Хокинс. — Вы хотите сказать, что он представляет такую же опасность, как и Шейн Слэтер?
— Ради всего святого, Чарли, нам же известно, что это он убил Оливию Шербурн! — воскликнул Рик Мартин.
— Но Кларк сказал... — начал было юрист, в голосе появилось отчаяние.
— Я знаю, какие шаги мне следует предпринять, — заявил Рик, поднимаясь со стула. Он посмотрел в окно, прищурил глаза, глядя на толстый слой снега, который, судя по всему, и не собирался таять. — Как только начнется оттепель и снег растает, я сколочу крепкую команду. Мы прочешем горы вдоль и поперек, пока не обнаружим его, а уж затем мы... — Он вовремя прервал себя, понимая, что слова, чуть не сорвавшиеся с его языка, не только прозвучали бы как фраза из фильма для детей среднего школьного возраста, но также могли быть позднее вменены ему в вину.
Служители правопорядка, насколько ему было известно, не одобряют прицельную стрельбу по тринадцатилетним подросткам.
Но именно так он и собирался поступить.
И это может случиться гораздо раньше, чем он думает, если предчувствие, которое с каждой минутой возрастало в нем в это утро, было верным.
Как только встреча в кабинете Коркорана закончилась, Рик Мартин сел в свой «джип» и направился на ранчо «Эль-Монте».
Джо вернется туда, он был почти уверен в этом.
Он мог быть сыном Шейна Слэтера, но пока еще не был похож на своего отца.
Он не знал, что такое жизнь в лесу, не знал, как выжить в условиях дикой природы.
Поэтому он вернется на ранчо.
Он вернется назад хотя бы по той причине, что его одолеет голод.
К этому времени он уже должен быть по-настоящему голоден.
* * *
Майкл Стиффл пристально смотрел на глубокий снег, под которым была погребена тропа. Она начиналась у самого края пастбища, принадлежавшего их семье, и, петляя по лесу, выходила к дороге, ведущей на ранчо Эль-Монте.
Мальчик пользовался этой тропой всю свою жизнь и так хорошо знал каждый ее поворот, что даже в ту ночь, когда они с Эндреа шли попугать Джо Уилкенсона, у него ни разу не возникло опасение, что они могут заблудиться.
