Коннора, который занят нарезанием сыра, на Феба, который глазеет на ворона, словно тот – кусок сыра. – Может, просто спросишь его, не желает ли он искупаться в твоей ванне?
Друг давится воздухом.
– Я не посмею!
– Откуда в тебе столько застенчивости? Ты никогда не стеснялся раньше.
Феб опускает взгляд на пустую тарелку.
– Ему не по душе фейри, Фэл. Как и большинству воронов. Хотя я не чувствую себя одним из них, мои уши говорят иначе.
Я и представить не могла, что кому-то способны помешать заостренные уши.
Как же я изменилась…
Как мы все изменились.
Я обхватываю кулак Феба ладонями.
– Феб, хоть ты и фейри, но внутри ты просто человек, как и он, с сердцем, как у него. Он видит тебя настоящего. Мы все видим. А теперь расправь плечи и марш к нему.
Он робко глядит на меня из-под опущенных светлых ресниц.
– Вдруг он откажется?
– Вдруг он согласится?
Я пытаюсь связаться с Лорканом повторно, после того как ухожу из таверны, а потом несколько раз после обеда, но он так и не отвечает. Я не жду, что король будет прибегать ко мне по первому зову, но продолжительная тишина начинает меня напрягать.
Когда солнце опускается к горизонту, окрашивая небо в алые и золотые цвета, я наконец направляюсь на его поиски. Однако по пути в его покои меня останавливает пронзительный окрик и взмахи крыльев.
– Фэллон! – Глаза Бронвен светятся так же ярко, как луна над волшебным куполом. – Немедленно лети со мной! Стрела поразила одного из воронов Лоркана.
Сердце не бьется с тех пор, как я забралась на Ифе позади Бронвен.
Одного из воронов Лора подстрелили в ракоччинском лесу обсидиановой стрелой. Бронвен видела, как это произошло. Она утверждает, что на наконечнике не было шаббинской крови, поэтому он не мог превратиться в вечно-ворона, тем не менее мои легкие отказываются принимать кислород.
Он обещал не рисковать.
Он мне поклялся.
Он написал клятву на моем теле.
Но ему непременно нужно было полететь на спасение всего мира!
Я изливаю на него весь гнев по мысленной связи. Он должен меня слышать. В конце концов, для этого ему достаточно всего одного ворона. Для ответа нужны два. Полагаю, он не стал рисковать и собирать своих воронов воедино. Я назвала бы это действие разумным, если бы не считала несусветной глупостью его решение покинуть стены замка.
Когда мы приближаемся к подножию горы, я прищуриваюсь в поисках железного блеска, но земля окутана дымкой, за которой ничего нельзя разглядеть.
– Сюда, Ифе! – кричит Бронвен нашему крылатому извозчику.
Едва мы приземляемся, я спрыгиваю с ее спины, даже не наступив на вытянутое крыло.
– Где? – Мой голос, резкий, подобно терновнику, пронзает густую тишину. – Где он?
– В пещере. – Бронвен кивает на небольшое углубление в горе.
Я кидаюсь к нему. Ифе меня догоняет.
– Медленнее, Фэллон. И не шуметь.
Сердце отчаянно дрожит, как и все конечности. Я уже почти у входа, когда тишину прорезает гортанный вздох. Развернувшись, успеваю увидеть, как тело Ифе касается земли.
– Ифе! – Кидаюсь к ней, но Бронвен меня останавливает.
– Иди в пещеру, Фэллон. Сейчас же!
– Но Ифе…
Сердце словно врезается в горло, стирая ребра в пыль.
– Лор призовет ее назад, но для этого нужно его спасти. Иди!
Я во все глаза смотрю на стрелу, которая торчит из живота Ифе.
– Позвольте хотя бы вынуть…
– Живо в пещеру! – рычит Бронвен сквозь стиснутые зубы.
Тут вдруг я осознаю, что больше никто не стреляет. Если на нас напали фейри, то уже схватили бы, разве нет?
Что-то не сходится.
Лор! – зову я, а когда он не отвечает, выкрикиваю его имя вслух.
– Тихо ты! – шипит Бронвен.
Но я во все горло зову свою пару.
Бронвен дает мне пощечину. Я отскакиваю, прижимая руку к горящей щеке.
– Если он тебе дорог, Фэллон… если тебе дороги вороны… живо заходи в пещеру!
– Ведь никто на нас не напал? Это вы выстрелили в Ифе? – Я запрокидываю голову. – ЛОРКАН РИБИО!
– Он тебя не услышит, Фэллон.
– Что вы с ним сделали?
Руки сжимаются в кулаки, и я осматриваюсь в поисках какого-нибудь оружия. Надо бы добраться до Ифе и вытащить стрелу из ее окаменевшего тела.
Бросаюсь к своей беспомощной подруге. Едва пальцы касаются тонкого оперения, меня сносит мощный поток ветра и отбрасывает к стене пещеры. Голова ударяется о камень, и перед глазами все расплывается.
Бронвен не земляная и не воздушная фейри, а значит… значит, рядом другие.
Я лежу на животе, оглушенная, несколько драгоценных мгновений, но адреналин в крови придает сил и позволяет подняться на четвереньки.
– Дальше я сам, – от низкого голоса сердце прирастает к ребрам. – Привет, Фэл.
Я поворачиваюсь к темному входу пещеры, из которого появляется мужчина в золотых доспехах, в компании четырех остроухих солдат. И хотя Бронвен еще здесь, глаза Данте прикованы ко мне.
Я резко перевожу взгляд на Бронвен.
– Вы меня обманули!
Легкие зажаты в такие тугие тиски, что горят от каждого вдоха, словно воздух вокруг соткан из огня.
Земля начинает вибрировать от стука копыт, усиливая и без того гулкие удары моего сердца. Я молюсь о том, чтобы всадник оказался моим другом, но прибывает лишь одноглазая лошадь – Арина.
Я уже думаю, что милое создание прискакало мне на помощь. Данте разбивает мою хрупкую надежду вдребезги:
– Дардженто, помоги моей тете оседлать лошадь.
Кожа покрывается мурашками при звуке этого имени, но также… «моей тете»? Бронвен ему рассказала? Только вчера она просила Габриэле держать язык за зубами.
– Будет сделано, Маэцца.
Сквозь дымку я вглядываюсь на острые черты лица мужчины, который уже несколько недель мечтает о моей смерти.
– Мне не нужна помощь.
Бронвен хватает поводья Арины и забирается на кобылку с грацией опытной наездницы. Видимо, у нее, как и у нонны, когда-то была целая конюшня лошадей.
Мой взгляд падает на Ифе. Окаменевшая, она все же слышит, а значит, что, пробудившись, расскажет о случившемся Лоркану.
Лоркан…
– Лоркан вообще ранен, Бронвен, или все это – уловка?
Арина дергает головой при звуке моего голоса, ее глаз округляется. Мне хочется сбросить Бронвен с ее спины и занять ее место, но, боюсь, Данте или один из его шестерок причинит ей вред.
– Я с тобой разговариваю, Бронвен! – Она по-прежнему не отвечает. – Хотя бы скажи, зачем ты передала меня в руки Данте!
– Племянник все
