Едкое зловоние постепенно заглушали теперь запахи ночи, деревьев и трав, дымный запах костра, вспыхнувшего вдруг с новой силой и ярко озарившего Поляну ровным желтым светом…
— Мы — не тело… Мы — пламя. Мы — память.
Мы проходим сквозь огонь.
Мы проходим сквозь годы, сквозь жизни, сквозь миры.
Мы у вас на глазах уходим в вечность.
Мы не возвращаемся никогда.
Мы вбираем пламя внутрь себя — и становимся пламенем.
Мы пройдем сквозь огонь, сквозь пламя.
Мы пройдем сквозь вас.
Но вы не заметите этого,
Как вы не замечаете ничего,
Что не укладывается в ваши схемы.
Вы забудете всё,
— громким речитативом, в полной тишине, прочитал Гера. Затем приблизился к костру — и медленно вошёл в пламя.
— Отче наш, иже еси на небесех, — начал Володя. Молитву подхватил Сан Саныч и немногие другие.
— Смотрите! — воскликнул, закончив молитву, Володя, — Крест стал звездой! — и он указал рукой на Камень.
Там, где раньше виделся кровавый крест, сияла голубая звезда. С неба на неё изливался белый столб света, очищавший и омывающий всё в округе.
Андрей остановился вместе с Настей, протанцевав с ней за пределы внешнего круга Магнита, и отошел в сторону. Он медленно поднял с травы свой посох. Затем, глядя на струящийся столб света, перекрестился и прошептал:
— Спасибо, Николай! Ты — молодец!
Потом последний раз взглянул на Настю, которая присела на траву от слабости, но больше не была бледно-восковой, и зашагал в сторону леса. Ему крайне необходимо было побыть теперь одному.
Пока Наталья и Сергей возвращались к стоянке, внезапно стемнело. Будто они резко перешли в другое пространственно-временное измерение. Конечно, в лесу, в низине, с обеих сторон от которой начинались крутым подъёмом горы, всегда темнее, чем у реки, на открытом пространстве. И всё же…
У костра сидел дядя Юра и доваривал кашу, сооружая для неё весьма хитрую поджарку из корений, грибов и овощей.
— А, вот и ребятки пришли! Подсаживайтесь скорей к костру! Сейчас, дать, и ужин будет готов! Как работа? Идёт?
— Не знаю. Идёт, наверное, — ответил Сергей растерянно, — Может, у меня сейчас какая-то личная отработка происходит. Или по какой другой причине разные события мне показывают, из мировой истории. То в Египет древний заносит, то — в крестовый поход. А последнее время — фашистская Германия пошла… Вторая мировая.
— А сейчас, дать, можешь туда? — спросил дядя Юра.
— Не знаю… Хотите — попробую, — Сергей закрыл глаза. Все остальные тоже сосредоточились и молчали, уставившись в костер. Через некоторое время он сказал тихо:
— Вижу парад… На площади. Знамёна. Толпы людей. Я — в стороне, среди наблюдающих, как маршируют фашисты.
— Это — последняя твоя отработка этой темы. Не зависай там. Возвращайся! И — отбрасывай эту тему прочь. Обдумай с точки зрения плюс: какой опыт можно вынести, и отпусти всё. Понял? — посоветовал дядя Юра.
Сергей открыл глаза и сказал:
— Чувствую, что, кажется, действительно эти картины уже уходят. Больше меня с ними ничего не связывает… А знаете, кого я в этот раз неожиданно там увидел? Парня с Поляны, Володю. Он там был, на площади. Совсем мальчишка, в толпе. И мы узнали друг друга.
Все надолго замолчали. В лесу стало совсем тихо. Казалось, было слышно каждый, даже малейший, шорох.
— А ты, Наталья? С тобой что происходит? Что, дать, тебе показывают?
— Так… Отдельные образы, видения… Никаких знаков, голосов, путешествий во времени — ничего такого. Да я просто совсем не контактёр. Даже не представляю, как это: вспомнить что-то из другой жизни, — смутилась Наталья, — А образы, которые посещают, ко мне лично не имеют никакого отношения, они очень странные…
— Ты, дать, не унижай, не уничижай себя. Контактер — не контактер… Мы не на большой Поляне, где одни маститые контактёры, дать, собрались… Мы — люди простые. Не идёт образов, прошлых воплощений, или чего-то, что можно за них принять — и ладно. Значит, быть может, что всё уже давно отболело и прошло, уже заплачено по кармическим долгам, или — дана тебе передышка. Зато, тебе идут самые глубинные образы, из самой Души Мира, как говорят. Они и есть почти невыразимые словами… Мировое древо, например. Это ведь — совсем и не древо… Сама знаешь. Тебе идут образы, быть может, нашего будущего. Или — очень далекого прошлого…
Дядя Юра немного помолчал. Затем продолжил разговор, глядя в пламя костра:
— Кстати, дать, о большой Поляне. Тебе, наверное, говорилось там о том, что всех надо любить и всем посылать энергию? Да, это замечательно: любить, дать, всех и всем открываться. Здесь ведь все свои, правда?
Наталья промолчала, внимательно слушая и сочтя, что вопрос не требует ответа.
— И совсем забыли при этом, — продолжал дядя Юра, — добавить, что, как только ты открываешься и начинаешь кругом энергию кидать, это вызывает в ответ вовсе не любовь, а агрессию окружающих. А ещё и многие сущности решают, что кушать подано! И ты сама — тоже можешь войти в их меню. Будут постоянно тебя обесточивать. Я тебе скажу так: энергию, необходимую для жизни, отдавать нельзя. Никому. Отдавать то, что самой нужно — не альтруизм, а дурость. Никто памятник тебе за это не поставит. И энергия не бывает чёрная или белая. Любую энергию может употребить любая структура. И переработать. Почему некоторые люди очень любят толпы? Там подзарядиться можно. И недурно. Ты думаешь, что если только тонкие энергии посылать, то тебя не тронут? Конечно, они предпочитают вынудить производить тебя более питательные для них эманации скуки, боли, ненависти… Но кушают они всё. Разнообразные мохнатые структурки липнут к окружающим тебя людям, и через них тебя и кушают. Окружающие реагируют на твои энергии негативно, впитывая и ощущая их. И перерабатывают твои волны в низкие эманации. Самая малая среди которых — зависть. А эти эманации — пища для самых разных сущностей. Они одолевают этих людей, и за ними, в результате, тянется их шлейф, а «черной» — сочтут… тебя. Как же иначе?
— Ты, дядя Юра, как всегда, молодежь на ночь стращаешь? — засмеялся за спиной дяди Юры только что вынырнувший из леса к костру Николай, — Юра у нас — главный демонолог. Специально посвятил себя изучению всяких гадов.
— Дать, Никола, понимаешь, на Поляне молодежь учат, что нужно как можно больше отдать, и тогда в тебя ещё больше войдет, больше будет тебе дано, слышал я эти байки.
— Ну, а что, это — неверно? — спросил Николай.
— Понимаешь ли, при этом забывают сообщить, что при такой своей отдаче — ты, считай, что ЗАСВЕТИЛСЯ… А на твоё сияние слетается всё, что ни попадя. И вокруг нас обретаются не только ангелы. Об этом, почему-то, наши «учителя» не упоминают.
