Несмотря на совсем несмешное положение, Артем не удержался и прыснул.
— Я вас всех сейчас убью. Лично, голыми руками, одного за другим. Последнего я оставлю тебя, Крысолов. — Тимур уже шипел, пальцы его судорожно крючились, пощелкивая утолщенными когтями. — Крысолов вывел его таки из равновесия. Артему только казалось, что толку с этого — ноль.
— Я не знаю, что я с тобой сделаю, но можешь быть уверен — ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть, как я буду ее вот здесь — Саенко сделал резкий жест обеими руками. — Вот так, так и еще вот так…. и меня хватит надолго. А потом я что нибудь у нее съем. И только потом — я закончу с тобой. Думаете, почему вы до сих пор живы?. Я, я приказал им вас не убивать, потому что я хочу лично вырвать у каждого из вас сердце — я могу это теперь!
— Эй Тимур, мне по барабану, что ты с ними сделаешь. — из двора дома напротив вышел мужчина с таким же автоматом, какой был у Банана — с рамчатым прикладом и толстым стволом. Точно, "Вал". Артем понял вдруг, что в первый раз, считай и слышит, как такая пушка стреляет — в деревне и на спецоперации Банан ножами все работал, в поселке не стрелял, патроны берег, а когда на них группа морфов наскочила, а его самого морфиня уволокла — он и выстрелить не успел.
Вышедший и был, похоже, тем самым Индейцем. Высокий и смугловатый, с орлиным носом, он и впрямь походил на коренного жителя Америки… Для вящего сходства длинные черные волосы его были заплетены в две косички, перевязанные красными лентами. Может, и вправду у него индейцы в роду были. Под камуфляжной курткой была черная майка с изображением довольно таки страхолюдного морфа, которого по-видимому, звали "Cannibal corps"" — ну, так, по крайней мере, на майке было написано. Буквы словно истекали кровью — видать страшная зверюга был этот…, ну как его…
— Я на все это смотреть не подряжался — мне вчера хватило, пока ты тут развлекался. Мы с тобой как договаривались — мы тебе помогаем их взять — и все. Гони нашу долю — и мы пошли. Я и так вчера бойца потерял, пока мы этого — он показал пальцем на Артемова батю, — не кончили. Извини, Крысолов — ничего личного, только бизнес. — он кривовато улыбнулся, — Последняя работа была с заморочкой, у меня погибло двое, Жук покалечился, а заказ не выполнили. Наверное, лучше было соглашаться работать здесь — я слышал, у вас все прошло удачно. Подвела меня что-то чуйка. Ну, что теперь локти кусать. Мы, вообще-то к тебе шли, торгаши сказали, что ты в удаче, да вот других встретили. Ну и…, в общем, когда нам предложили поучаствовать в здешних разборках с тобой — мы согласились. Если бы я знал, что он — нелюдь и так все закончится, — Индеец глянул на лежащие у стены тела- честное слово, не пошел бы. Но ты же понимаешь — время такое сейчас тяжелое…
— Оно такое всегда было — во все эпохи — скривив губы, проговорил Старый, — да и не обманывай ты ни себя, ни нас — пошел бы.
Индеец что-то неразборчиво хмыкнул и вновь повернулся к Саенко.
— Короче. Давай, как договорились — и разбежались.
Тимур с любопытством смотрел на Индейца, заложив руки за спину, и немного наклонив голову — будто учитель на ученика, который сморозил несусветную глупость, но сам этого пока не понимает.
— Мы? Договорились? А ты точно, ничего не путаешь — он говорил это с некоторой ленцой, даже слегка зевнул. Тем не менее, Индеец резко вздернул пулемет и отскочил на пару шагов назад.
— Не надо так шутить, Тимур, не надо! — с угрозой процедил он сквозь зубы. — Ты пока еще не морф — в башку тебе стрелять не обязательно, хватит и просто пули в живот. А нелюди подыхают так же, как и обыкновенные люди — я уж это видел, поверь…
Неизвестно, что повлияло на Тимура — может, даже, вот это, оброненное Индейцем словечко "подыхают" — именно то, что и Крысолов со Старым говорили, а может то, что он уже был доведен ими до бешенства. Артем с содроганием увидел, как на затылке у Тимура начинают дыбиться волосы — точно как у их кошки — когда она была чем-то люто разозлена. В горле бывшего лощеного бизнесмена родился далеко разнесшийся рык, и он одним неуловимо быстрым движением метнулся к Индейцу. Тот, однако был начеку и в самом начале движения Тимура выпустил в него короткую очередь… Вернее, очередь Индеец выпустил в то место, где только что стоял нелюдь — существо, в которое превратился Саенко обладало просто фантастической скоростью и ловкостью. К нему подходило слово "нечеловеческой" — но ведь Тимур и не был уже человеком. Пули просто простригли воздух — а Тимур, как по волшебству, оказался на пару метров ближе к судорожно вцепившемуся в автомат Индейцу. Застыл, будто дразнясь — скорее всего, так оно и было… снова играючи ушел из под очереди, присев на колени и наклонившись назад так, будто в его теле был резиновый позвоночник — и пули снова не затронули его. От "Луаза" хлопнул одинокий выстрел, который прозвучал громче, чем стрельба из автомата. Артем боковым зрением увидел, как возле машины валится на землю последний член команды Индейца, выпуская из обмякших рук автомат. По видимому, он хотел помочь командиру — но забыл об охраннике Саенко, стоявшим за его спиной — чем тот и воспользовался, выстрелив ему в голову. Тимур, впрочем, не обратил на это никакого внимания. Распрямив тело одним рывком, Саенко в дно мгновение оказался возле стрелявшего в него человека, и, подсев, нанес тому удар открытой ладонью в подбородок. Голова Индейца откинулась назад, словно крышка на пивной кружке — была у покойного Парфена такая, из Германии привез: нажимаешь большим пальцем — раз — она назад и отваливается. Вот так же отвалилась и голова командира чужой команды, будто он захотел внезапно увидеть что-то за своей спиной. Чуйка окончательно подвела его… Постояв мгновение, тело резко осело на колени, в мягкую пыль. Индеец погиб, по всей видимости мгновенно — но Саенко этого показалось мало: схватившись рукой за горло своего поверженного противника он резко рванул на себя, одновременно ударив уже мертвого Индейца в грудь. Острые когти вырвали из горла большой кусок плоти и Саенко победно взревел, вздымая его кверху…
…И похожий рев — ответил ему. Из кустов, что находились за спиной стоявших там охранника и бандита, с треском выломилась сгорбленная фигура. Неизвестно, что привело в Васильевку Хана — то ли неутоленная жажда крови, то ли и вправду месть, то ли все же что-то человеческое, остававшееся в нем заставило идти к людям. Впрочем, скорее всего, он отреагировал на рык, а затем победный рев Саенко, как самец хищника, которым он уже и был — кто-то находится на его территории! В существе, выскочившем из леса, трудно было узнать бывшего начальника "крестовых" — одежда, истрепанная сучьями, за все эти дни блуждания по лесу, превратилась в лохмотья, залитые запекшейся кровью, исполосованное свежими и старыми царапинами лицо окончательно превратилось в морду хищного зверя, и даже передвигался Хан теперь как-то по звериному- не как морф, но уже и не как человек. Что-то напоминало в нем, скорее, гориллу — может быть то, что он периодически пытался присесть и опереться на руки со скрюченными пальцами…Когда же он приподнимался — становился похожим на медведя — только ужасающе быстрого и ловкого. По сути дела, сейчас Тимур смотрел на свою будущую судьбу.
