Глава 50
Сказать, что появление неверовских танков было для шримпов полной неожиданностью, было все равно, что ничего не сказать. Судя по тому, что бронированные креветки не ожидали атаки, с разведкой дело у них обстояло из рук вон плохо. Вернее, из клешней вон плохо. Что, впрочем, было совсем не удивительно, так как нижние щупальца росли у них их из нижней части туловища.
— Бронебойными, огонь! — прокричал в микрофон Неверов.
После того как прогремели оглушительные выстрелы танковых пушек, он обернулся к Борису и спросил. — Здесь что всегда такая жара?
— Это еще, что начальник! — ядовито хихикнул Батек, не дав Борису и рта раскрыть. — В твоей консервной банке хоть сухо, а в лесу, вдобавок, еще и мокро!
Капитан неодобрительно глянул на старого уголовника и повернулся к монитору. Идея посадить в головной танк рядом с собой этого невероятно болтливого, лысого старика теперь казалась ему не совсем удачной. Но, с другой стороны, кто-то должен, же был показывать ему дорогу в лагерь майора Плетнева.
При этом, надежды на молодого парня было мало, так как Борис постоянно путался и сбивался с курса. Тогда как Батек вел танки так уверенно, словно родился и вырос в этих гребаных джунглях.
Экран танкового монитора, тем временем, безучастно показывал позор шримповской армии. Внезапно врезавшись в тыл противника, десантники прорвали блокаду, разметав силы противника по сторонам. Бронебойные снаряды безжалостно дырявили чудовищную технику противника, так словно она была сделана из консервной жести. Срывали орудийные башни, корежили «граммофонные» стволы орудий, не давая им возможности исторгнуть из себя шары смертоносной плазмы.
Тем не менее, несколько клубящихся, переливающихся сверкающей энергией сгустков плазмы шримпы все же ухитрились выпустить. Но сделано это было впопыхах и практически наугад. В результате все заряды не причинили десятникам ни малейшего вреда, и ушли далеко в сторону, выжигая в джунглях обширные просеки.
Тем временем, живую силу противника косили крупнокалиберные пулеметы, установленные на танках, подчищая за осколочно-фугасными снарядами.
Оставшиеся в живых, шримпы проворно, словно тарканы, разбежались по зарослям Судьба раненных собратьев по разуму, похоже, их мало волновала. Также как и дымящиеся, разбитые груды металла, в которые была превращена большая часть их боевой техники.
— Будь у меня парочка тяжелых танков, я бы за пару месяцев, вычистил весь этот зоопарк, а заодно и завоевал бы всю эту гребаную планетку! — презрительно процедил сквозь зубы Неверов. — Не пойму чего вы столько времени валандались с этими, как их?
— Шримпами, — хмуро подсказал Борис. — Сегодня, нам просто тупо повезло!
— На войне, юноша, не такого понятия как — везение! Заруби это на своем длинном, породистом носу, — строго отчитал его капитан. — Есть твердый расчет и верные действия, в соответствии со складывающейся оперативной обстановкой. Это как в шахматах, когда на твой ход Е2, противник с большой долей вероятности ответит ходом Е4. В расчете на это ты и строишь свою линию обороны или атаки. Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю? Ты же у нас экстарсенс — и мысли и дела, все знаешь наперед!
— Нет, отчего же! — поспешно возразил Борис. — Спасибо за науку!
Неверов искоса глянул на него, но ничего не успел сказать, так как навстречу им выбежала толпа оборванных, грязных, вооруженных людей. Они радостно кричали, улюлюкали, размахивали руками и всячески выражали свою радость. Только еще в воздух не стреляли, по причине скудости боезапаса.
— Это что еще за бедуины? — презрительно скривился Неверов.
— Добро пожаловать в отряд капитана Петрова, — довольно церемонно представил соратников по оружию Батек.
— Я не знаю и не хочу знать никакого Петрова, а равно с ним Иванова и Сидорова! — отчеканил Неверов. — Будь они хоть генералами от инфантерии! Мне нужен майор Плетнев!
Когда утихли первые восторги по-поводу чудесного избавления отряда Вадика от неминуемой гибели, наступила суровая проза жизни. Она выразилась в том, что капитан Неверов отказался разговаривать с ним как с равным.
Более того, он демонстративно не заметил огромную лапищу Вадика, которую тот по простоте душевной, от избытка чувств, сунул своему спасителю.
— Если в вас осталась, хоть что-то от военного, проводите меня к вашему начальнику, — потребовал тот, с нескрываемым презрением, оглядывая изодранный в клочья, прожженный во многих местах камуфляжный комбинезон другого капитана.
Его собственная новенькая, с иголочки, форма являла собой разительный контраст с обтрепанным одеянием Вадика.
Сразу же закаменев лицом, тот отчеканил:
— Следуйте за мной!
После чего, крутанувшись на каблуках, он стремительно двинулся в расположение к палатке Плетнева. При этом Вадик последними словами проклинал свое добродушие и человеколюбие, которое в очередной раз подвело его.
Неверов едва поспевал за ним. С явной опаской поглядывая на маячившую перед ним широкую спину. При этом у него мелькнула запоздалая мысль, что, пожалуй, он слегка перегнул палку, раздразнив этого свирепого мастодонта.
— Тварь штабная! Собачья особь женского пола из четырех букв! — возмущенно бурчал Вадик себе под нос. — Хочешь майора Плетнева? Будет тебе майор Плетнев, во всей своей первозданной красе!
В палатке, куда он привел Неверова, стоял тошнотворный запах, застарелого перегара, давно немытого человеческого тела и мочи. Видимо, достойный майор уже дошел до такого скотского состояния, что удовлетворял свои надобности прямо в углу палатки, не утруждая себя тем, чтобы выбраться из нее наружу и отойти в лесочек.
Все попытки Вадика растормошить Плетнева наталкивались на полное равнодушие и непонимание торжественности текущего момента с его стороны. Он лишь невнятно мычал и вяло отбивался. Когда Вадику, в очередной раз, не удалось придать майору вертикальное положение, он, наконец, сдался и тяжело вздохнул:
— Ну, не обессудь, капитан! Видно придется с твоим начальником поступить как всегда!
— Это, как? — встревожено, спросил Неверов, нервно хватаясь за кобуру.
Но Вадик, молча, вышел из палатки. Было слышно, как он коротко отдал кому-то из своих бойцов приказ. Но что именно он произнес, Неверов так и не расслышал, все его внимание было приковано к распростертому у его ног телу.
С одной стороны, об эту пьяную скотину было противно даже вытереть ноги, не то, что подчиняться ему. В связи с этим, у Неверова мелькнула мысль пристрелить этот мешок с дерьмом, прилюдно объявить, что тот захлебнулся в собственной блевотине, после чего взять командование отрядом на себя.
